Японию в отличие от Европы не объединяет с США общая приверженность либеральной демократии. Поэтому альянс с Вашингтоном может оказаться куда более хрупким, чем кажется. Если в будущем США перестанут восприниматься в Токио как важный союзник в области безопасности, то Япония может начать искать себе других партнеров в регионе, даже если те не будут разделять либерально-демократические ценности.
В большинстве развитых государств демократическая форма правления складывалась органически, формируясь веками через борьбу и революции. За это время демократические ценности глубоко укоренялись в обществе, становились частью культуры и традиций страны.
Похожий внутренний процесс в свое время шел и в Японии — в период так называемой демократии Тайсё в 1912-1926 годах. Но в конце 1920-х годов он был прерван с приходом к власти милитаристов: новое военное руководство ликвидировало независимые общественные организации и использовало пресловутый Закон о сохранении мира для подавления политических оппонентов, в частности социалистов. Отказ Японии от ценностей либеральной демократии стал окончательным после выхода страны из Лиги Наций в 1933 году.
Хорошо известно, что многие политики ЛДПЯ, включая самого премьер-министра Абэ, собираются изменить девятую статью Конституции, запрещающую Японии использовать военную силу. Гораздо меньше на слуху то, что этим их планы изменений не ограничиваются. Еще в 2012 году ЛДПЯ опубликовала собственный проект новой Конституции, который в случае реализации коренным образом преобразит характер японской демократии.
Внутренние тенденции
В преамбуле к действующей Конституции Японии написано, что «ни одна нация не несет ответственность за себя в одиночку, законы политической морали являются универсальными». В проекте ЛДПЯ акценты совсем другие: там принципы Основного закона вытекают не из универсальных ценностей, a из долгой истории и уникальной культуры Японии. То есть главный упор переносится с прав личности на интересы всего сообщества.
Также в проекте ЛДПЯ исчезает статья 97 — о неприкосновенности основных прав человека. Изменения вносятся в статью 13, где базовой единицей японского общества вместо «личности» становится «семья, где все помогают друг другу». Этот акцент на семейных ценностях явно стал результатом влияния «Ниппон Кайги», консервативной политической группы, которая проводит кампанию по изменению Конституции. В нее входят многие политики ЛДПЯ, включая премьера Абэ.
У нового проекта есть и другие спорные аспекты: положение, позволяющее руководству страны приостановить соблюдение определенных прав человека во время чрезвычайных ситуаций, и намерение вернуть императору статус главы государства (сейчас он официально является символом японского государства).
Политическая система, которую предлагает построить ЛДПЯ, во многом похожа на то, что Владислав Сурков описывал как «суверенную демократию». То есть сами по себе демократические процедуры сохраняются, но отвергаются некоторые либеральные ценности, продвигаемые США. Демократию как бы приспосабливают к конкретным потребностям страны. В случае России это означало укрепление центральной власти и правящей партии за счет независимых организаций якобы ради обеспечения стабильности.
Многие влиятельные политики ЛДПЯ вполне разделяют сурковскую концепцию суверенной демократии, но до недавнего времени они были сильно ограничены в возможности навязывать стране свою повестку. Проект Конституции считался чем-то вроде списка пожеланий ЛДПЯ, и никто всерьез не ожидал, что он может быть реализован в полном объеме. Однако под руководством Абэ, вернувшегося на пост премьера в декабре 2012 года, правительство ЛДПЯ одну за одной начало проводить реформы, постепенно отдаляющие Японию от либеральной демократии.
Несмотря на активное сопротивление правозащитников, в 2013 году правительство Абэ одобрило новый спорный закон о государственной тайне. В ЛДПЯ уверяют, что закон необходим для обеспечения национальной безопасности, но критики опасаются, что власти могут злоупотребить своими новыми полномочиями для ограничения свободы слова, ведь теперь правительство имеет право скрыть даже ту информацию, которая напрямую не связана с национальной безопасностью. Есть предположения, что ЛДПЯ не хочет, чтобы достоянием общественности стали, например, доказательства коррупционных сделок.
Международные организации также отмечают снижение уровня свободы СМИ в Японии за годы правления Абэ. Например, во Всемирном индексе свободы прессы Япония опустилась с 10-го места в 2010 году на 72-е в 2017-м. За этим снижением стоят вполне реальные факты: например, в 2014 году президентом Общественной телерадиовещательной организации Японии стал Момий Кацуо, известный сторонник премьера Абэ.
Эта организация, контролирующая японские общественные СМИ, должна быть независимой и свободной от какого-либо политического влияния. Однако новый президент открыто заявляет, что информация в общественных СМИ «не должна расходиться с позицией правительства». Более того, в феврале 2016 года министр связи Санаэ Такаичи угрожала закрыть те СМИ, которые, по мнению государства, виновны в трансляции «предвзятых политических новостей».
В мае этого года специальный докладчик ООН Дэвид Кей выпустил доклад о снижении стандартов свободы слова, заявив Японии, что эта негативная тенденция «может подорвать основы демократии». Японские власти этот доклад жестко раскритиковали.
Далеко отходит от стандартов либеральной демократии и новое антитеррористическое законодательство Японии. Введенный в июне 2017 года, этот закон предусматривает уголовную ответственность уже за одну подготовку преступлений, даже если они еще не совершены.
Правительство настаивает, что эта строгая мера будет использоваться только для борьбы с тяжкими преступлениями, вроде терроризма и организованной преступности. Но критики отмечают, что закон может применяться к 277 различным видам преступлений, определения которых даны очень широко. Есть опасения, что новый закон может быть использован для подавления политических оппонентов — например, профсоюзов или активистов, выступающих против американских баз на Окинаве.
Приняли этот закон тоже не самым лучшим образом. Правительство постаралось свести к минимуму его общественное обсуждение — закон спешно провели через парламент даже без предварительного одобрения в соответствующем комитете верхней палаты.
Внешние последствия
Конечно, все эти меры пока имеют очень ограниченный эффект, и в целом Япония по-прежнему остается демократической страной, особенно на фоне большинства соседей по региону. Но тут важно то, что антилиберальные тенденции во внутренней политике Японии могут сказаться и на ее политике внешней.
Со времен Второй мировой войны основой японской внешней политики был союз с Соединенными Штатами. Тем не менее постепенный отход от принципов либеральной демократии в последние годы показывает, что в области политических ценностей Япония и США отходят куда дальше друг от друга, чем многие думают.
На самом деле представления многих японских политиков об идеальной системе государственного устройства куда ближе к российским или турецким, где стабильность государства в целом считается более важной, чем права отдельных граждан. Даже при налаживании личных контактов Абэ, кажется, чувствует себя комфортнее с Путиным или Эрдоганом, чем с европейскими лидерами. Отношения с Обамой у Абэ тоже были холодными.
Относительно низкий уровень важности либеральных ценностей для руководства Японии подтверждается также тем, что японское правительство, в отличие от США или ЕС, в своих отношениях с Москвой практически не затрагивает тему прав человека в России или российских действий в Сирии или на Украине. Японские санкции против России были введены в 2014 году скорее под давлением США и других стран G7, а не исходя из личных убеждений руководства Японии. Мало того, несмотря на санкции, последние пара лет стали одним из самых благоприятных периодов для развития российско-японских отношений с многочисленными новыми инициативами по сотрудничеству и частыми личными встречами двух лидеров.
Сейчас альянс между Японией и Соединенными Штатами по-прежнему крепок, а обострение ситуации вокруг Северной Кореи только усиливает зависимость Токио от военной поддержки Вашингтона. Тем не менее этот союз основан прежде всего на интересах взаимной безопасности, а не на общих политических ценностях. В этом смысле отношения между Японией и США принципиально отличаются от отношений между США и Западной Европой, где стороны объединяет общая приверженность либеральной демократии. Из-за этого альянс Японии и США может оказаться куда более хрупким, чем многие ожидают. Например, если в будущем все более склонные к изоляционизму США перестанут восприниматься в Токио как важный союзник в области безопасности, то вполне вероятно, что Япония решит поискать себе других партнеров в регионе, даже если те не будут разделять либерально-демократические ценности.
