Если внимательно проанализировать то, что было написано и сказано после событий в Шарлотсвилле, по-настоящему шокирует то, что это никого не шокировало. Впервые Дональд Трамп появился на первой странице New York Times в 1973 году, когда Министерство юстиций президента Ричарда Никсона подало иск против компании его семьи в связи с расовой дискриминацией. С тех пор, в течение 45 лет он постоянно прибегал к оскорблениям на расовой почве и стереотипам — мексиканские насильники, хитрые евреи, ленивые негры — публично, в том числе в ходе прошлогодней предвыборной кампании.
В период предвыборной кампании он, его сыновья и советники публиковали и распространяли в Твиттере антисемитские и расистские мемы, иногда удаляя их спустя некоторое время, а иногда отстаивая. Он постоянно отправлял сигналы тем, кто придерживается антисемитских и расистских взглядов, убеждая их в том, что он их прекрасно понимает, что он на их стороне. Отговорка о том, что «его внуки — евреи», всегда звучала неубедительно, равно как и утверждение о том, что «некоторые из его лучших друзей — чернокожие». Однако все это не имеет значения: неважно, каких взглядов придерживается в душе этот или любой другой президент касательно чернокожих людей и какие церкви и синагоги посещают его друзья и члены семьи. Важно другое: важно то, как президент использует расизм в политике и помогает ли ему это.
Пока Трамп использовал расизм в основном в качестве инструмента предвыборного воздействия, чтобы вдохновить относительно небольшую группу своих сторонников — давайте назовем их альтернативными правыми — и убедить их посещать его митинги, жертвовать средства и, главным образом, координировать и принимать участие (в качестве добровольцев и наемных сотрудников) в его онлайн-кампании. Эта тактика оказалась успешной в основном потому, что остальных его избирателей — типичных республиканцев — не слишком сильно заботило то, какой тактикой Трамп пользовался, чтобы одержать победу на выборах. Либо они не замечали онлайн-расизма — не все пользуются социальными сетями и особенно Твиттером — либо у них были веские причины, такие как ненависть к Хиллари Клинтон или желание получить консервативный Верховный суд, чтобы закрывать на него глаза.
Сейчас вопрос заключается в том, готов ли Трамп зайти еще дальше в своих попытках манипулировать темой расизма для достижения политических целей, как делали многие лидеры в других странах. Открытая и последовательная поддержка альтернативных правых со стороны президента, к примеру, может привести к радикализации гораздо большего числа людей как из числа правых, так и из числа левых, и спровоцировать новые столкновения, подобные тем, которые произошли в Беркли, штат Калифорния, и в Шарлотсвилле. Такая риторика подталкивала людей к применению силы и в других странах. Антииммигрантская риторика, к которой прибегали сторонники выхода Великобритании из Евросоюза в период подготовки к референдуму, привела к увеличению числа физических нападений на иммигрантов в этой стране. То же самое происходило после побед антииммигрантских или расистских партий в других странах. Число подобных актов насилия может вырасти и в США. Помните, такие отдельные акты насилия играют на руку Трампу: он может начать «подавлять» волну насилия, он может укрепить силы полиции, он может позиционировать себя как защитника закона и порядка. Чем больше хаоса, тем более сильным он будет казаться.
Воодушевляя альтернативных правых, Трамп также способен изменить наши представления о том, что значит — быть центристом. Такая тактика была с успехом применена в Венгрии, где правоцентристская правящая партия «Фидес» превратила неофашистскую ультраправую партию «Йоббик» в полезный инструмент на выборах. Официально «Фидес» всегда держалась на приличном расстоянии от партии «Йоббик» и однажды даже запретила ей проводить марши. Однако «Фидес» позаимствовала у этой ультраправой партии некоторые ее идеи и риторику, развернула собственных избирателей в расистском и антисемитском направлении и, подавляя центристские и левые партии, позволила партии «Йоббик» набрать вес. Теперь, когда «Йоббик» стала второй крупнейшей политической партией в Венгрии, «Фидес» позиционирует себя как центристскую партию. И вот в чем парадокс: «Голосуйте за нас, иначе вам придется голосовать за ультраправых» — именно таким аргументом пользуется самая правая из правящих в Европе партий, чтобы одержать победу на выборах.
В Америке молчаливое одобрение в адрес крайних расистов не приведет к формированию новой партии — наша избирательная система не допускает подобного. Но мы вполне можем представить себе ситуацию, в которой Трамп или один из его преемников может заявить своим коллегам по Республиканской партии, что им, как и венграм, необходимо поддержать умеренно расистских «центристов», таких как он, чтобы избежать прихода к власти яростно расистских «экстремистов». Чем больше безумия бушует вокруг него, тем более здравомыслящим он будет казаться.
Каков вывод? Не стоит впадать в состояние шока. Вместо этого стоит понаблюдать за тем, как Трамп использует расизм в политике, и выработать политический ответ. Необходимо укрепить позиции центристского большинства обеих политических партий. Выступать против насилия. Не позволять Трампу навязывать экстремизм. Посмотрите, что произошло в других странах, и не позволяйте подобному происходить в США.
