Байкало-Амурскую магистраль (БАМ) в России «едва ли можно назвать привлекательным туристским объектом». Так говорится на одном из туристических сайтов о 2000-мильной железной дороге, которая пересекает Восточную Сибирь и российский Дальний Восток: «Большинство людей о ней даже никогда не слышали».
Более старый соперник БАМа, Транссибирская магистраль, несомненно, более популярен. С момента своего открытия в 1916 году она привлекла множество знаменитостей, в том числе писателей-путешественников Питера Флеминга, Пола Теру и Колина Таброна. Но БАМ, не пользующаяся любовью северная ветка, начатая Сталиным в 1930-х и завершённая при Леониде Брежневе в 1984 году, даёт возможность взглянуть из более подходящего окна на российские настроения за пределами космополитичных Москвы и Санкт-Петербурга. Сегодня регион БАМа — это преимущественно земля Путина, «Путинленд».
Я вдохновился выбрать БАМ для поездки по Сибири, благодаря книге Дервлы Мёрфи «Случайная поездка через Сибирь», даже несмотря на то, что Мёрфи, отважная ирландская бабушка, сломала ногу, поскользнувшись в примитивном туалете поезда. Дополнительной мотивацией стал тот факт, что мой прадедушка строил дальневосточный участок Транссибирской магистрали в 1890-х годах, однако я никогда не бывал в её конечной точке — Владивостоке, где родился мой отец. Итак, вместе с тремя друзьями мы отправились в невероятное двухнедельное железнодорожное приключение по Сибири.
БАМ, как статуя «Родина-мать зовёт» в Волгограде, как Вечный огонь на Могиле неизвестного солдата и Парк Победы в Москве, как гигантские гидроэлектростанции, стоящие по пути следования поезда, — всё это символы могучего когда-то Советского Союза. Это был последний великий проект советского режима на Дальнем Востоке.
Как выразился Брежнев, БАМ был «стройкой века», которая прокладывала, прорезала железнодорожный путь и тоннели через тысячи миль рек, лесов и скал, часто покрытых вечной мерзлотой. И сегодня БАМ сохраняется в мифологии СССР, главным образом, как памятник коллективному труду.
Тында — типичный городок БАМа. Напротив станции установлен памятник героической молодой женщине, опутанной какими-то механизмами; в парке валяется старый двигатель; а вокруг тянутся куда-то вдаль ряды безликих многоэтажек. Одинокое объявление на большом столбе гласит: «Симпатичная девушка, нежная, без вредных привычек, продаст цемент».
Музей БАМа в Северобайкальске заполнен манекенами и фотографиям строителей БАМа, их медалями, оборудованием, которым они пользовались, в том числе огромными металлическими самоварами, в которых они готовили чай. На почётном месте Фёдор Фёдорович, собирательный образ невоспетого героя, чья задача — предотвращать аварии: он стучит молотком по рельсам и стыкам вагонов, чтобы обнаружить неполадки.
Для Татьяны Николаевны Ветровой, куратора музея, БАМ — символ единства. Станции вдоль пути, некоторые из них весьма поразительные, были построены в архитектурном стиле народов СССР, которые объединились вместе, чтобы завершить этот грандиозный проект.
Я спросил Татьяну, есть ли у музея брошюра для туристов. «Существует множество научных работ на эту тему», — ответила она. Я был настойчив и снова попросил краткий путеводитель для туристов, но она оказалась столь же неуступчива, заявив, что фактов слишком много, чтобы поместиться в небольшом издании.
В конце концов, Татьяна продала мне историю БАМа, написанную в стихах, за 350 рублей ($6). В книге говорилось, что эта железная дорога была «перекличкой нашей молодости». «Бамовцы», как называли строителей БАМа, не зарабатывали много денег, но они и не ожидали этого. Они — и это был явный упрёк капитализму — работали ради своей страны и ради друг друга: «Как находить друзей, как делали тогда мы, вот, чему мы учим наших детей».
Тональность преимущественно элегическая: и собрались тогда товарищи построить вместе новый мир. По словам Татьяны, БАМ был «трудом любви, героической жертвой, стройкой самоотверженных рабочих, работавших ради детей и внуков». Как и в случае с Великой Отечественной войной 1941-1945 годов, его ужасы тускнеют, а огонь никогда не гаснет.
Однако ужасов было предостаточно. Татьяна уверяла, что строительство БАМа началось в 1974 году. Это политически корректная дата, после которой начала использоваться «чистая рабочая сила». Однако первый участок железной дороги, начатый Сталиным с целью проложить путь на восток, который проходил бы подальше от китайской границы, возводился с помощью принудительного труда российских заключённых, а также немецких и японских военнопленных. Их содержали в так называемых «БАМлагах», превратившихся сейчас в города-призраки.
Но даже когда использовался труд добровольцев, они совсем не были такими энтузиастами, как утверждается в официальной истории. Без адекватного жилья и электричества лишь немногие из них оставались на стройке надолго, а многие дезертировали, не отработав положенный срок.
Несмотря на всё это, строительство БАМа в брежневскую эпоху показало, что умирающая советская система были всё ещё способна на достижения. Более того, завершение этой стройки достойно внесения поправки в общепринятые представления о том, насколько дряхлым в реальности был поздний СССР.
Истина в том, что сибирская Россия, где до сих пор живут около 20-30 миллионов русских, получала от советской системы значительно больше, чем население европейской части страны. Во время поездки по БАМу наши собеседники часто говорили, что сердце России — деревенское, а не городское. Более того, советское государство продолжало царскую политику субсидирования россиян, переезжающих на восток. Лишь сейчас они начинают возвращаться в Европу, отчасти этот отток компенсируется притоком китайцев и узбеков.
Наше путешествие по БАМу было полно печальных напоминаний о былом процветании этого региона. Среди них мне особенно запомнился опустевший «колхоз» (коллективная ферма) на озере Байкал, который когда-то процветал благодаря рыболовству и производству меха. В деревне, пока ещё обитаемой и поддерживаемой в хорошем состоянии, живёт несколько человек; они выращивают овощи, держат кур и даже корову, продают туристам вроде меня безделушки. Но в то же время на берегу ржавеют рыболовецкие суда, будто выкинутые на пляж киты.
В этой деревне, пока мы наслаждались домашним обедом с супом и блинами, наша хозяйка хвалила Путина за то, что он излечил Россию после распада СССР. «Почему Запад так враждебен к России?» — задавался вопросом один наш попутчик. — «Неужели они не понимают, что хаотичная Россия — это намного более серьёзная угроза миру, чем единая?» Трудно рассуждать о международном праве в стране БАМа.
