Знаменитые символические часы Судного дня, которые показывают уровень ядерной, технологической и экологической угрозы, придумали в 1947 году сотрудники журнала Чикагского университета «Бюллетень ученых-атомщиков». Сейчас до полуночи, то есть до уничтожения человечества, остается две с половиной минуты. В момент создания они показывали без семи минут полночь, а ближе всего к этой отметке (две минуты) стрелки переместились в 1953 году, когда Соединенные Штаты и Советский Союз в течение девяти месяцев проводили испытания термоядерных вооружений. Сейчас ядерное оружие есть у девяти стран: США, России, Китая, Франции, Великобритании, Индии, Пакистана и Израиля (хотя официально он в этом не признается) и КНДР. Угроза со стороны последнего из перечисленных государств — это серьезная проблема для международного сообщества, которая заставляет задаться вынесенным в заголовок вопросом.
Фрагментарная война
Кроме того, существует проблема с противодействием распространению оружия массового поражения. В этом контексте важным шагом стало заключенное два года назад соглашение шести держав с Тегераном по иранской ядерной программе, хотя израильский премьер назвал его исторической ошибкой, а в последнее время претензии к документу появились у президента Трампа.
Я опущу здесь тему десятков гражданских, локальных и региональных войн, которые идут фактически непрерывно. Иногда, как в случае сирийского конфликта, начавшегося в 2011 году, однозначно определить их характер невозможно.
Бывший советский лидер Михаил Горбачев, который в конце 1980-х годов сам решился начать ядерное разоружение, считает, что современный мир готовится к войне. «Нет другой такой животрепещущей проблемы, как милитаризация политики и новая гонка вооружений. Наша главная задача — остановить этот процесс и обратить его вспять. (…) Многие государства не могут обеспечить своих граждан минимальной социальной поддержкой, но расходы на вооружения продолжают расти», — писал он недавно в американском издании Time. Политик также подчеркивал, что силы США (и шире — НАТО) и России приближаются друг к другу все ближе, а именно две эти державы обладают 90% мирового ядерного арсенала.
По последним данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), в 2016 году объем мировых расходов на вооружения составил 1686 миллиардов долларов. Из них на США пришлось 611 миллиардов, на Китай — 215, на Россию — 69,2 и на Саудовскую Аравию — 63,7 миллиарда. Объем мирового экспорта и импорта вооружений составляет около 100 миллиардов долларов! Для сравнения: во всем мире на помощь беженцам тратится меньше 30 миллиардов.
Горбачев не одинок в своем мнении. Папа Римский Франциск говорил о начале фрагментарной третьей мировой войны, а один из основателей компании Microsoft Билл Гейтс подчеркивал в этом году на Мюнхенской конференции по безопасности, что нам следует готовиться к появлению созданного террористами или природой вируса, который будет способен за один год убить 30 миллионов человек.
Равновесие страха
К счастью, эти угрозы еще не стали неизбежными. Многочисленные договоры об ограничении вооружений массового поражения, в том числе стратегических, их сокращении (как ОСВ и СНВ) и механизмах контроля продолжают работать и соблюдаться. Мы понимаем, что ни россияне не станут нападать на членов НАТО, ни сам Альянс не нападет на россиян. Две главные ядерные державы, США и Россия, круглые сутки держат в полной боевой готовности самолеты и подводные лодки, оснащенные ядерным оружием, чтобы в любой момент иметь возможность дать ответ на удар противника. Обе стороны прекрасно осознают, что в таком столкновении победителей не будет: их ждет взаимное уничтожение. Именно такое «равновесие страха» позволяет оградить стороны от соблазна начать третью мировую войну. До сих пор это работало.
Профессор Михал Кляйбер (Michał Kleiber) считает, что «вероятность развязывания ядерной войны слишком велика, чтобы ее не бояться». Эта вероятность, к сожалению, не равна нулю, поэтому ее следует учитывать. Но современную ситуацию невозможно сравнивать, например, с Карибским кризисом 1962 года, когда СССР разместил ядерное оружие на Кубе. В этом плане я остаюсь оптимистом, хотя, разумеется, не стоит забывать об угрозах, которые могут возникнуть в связи с какими-то инцидентами или ошибками при транспортировке ядерных боеголовок и функционировании компьютерных систем.
Недавно профессор Бронислав Лаговский (Bronisław Łagowski) писал на страницах журнала Przegląd, что из-за Трампа в США «с небывалыми даже для времен холодной войны напором и открытостью заявила о себе военная партия». Однако положительную роль в этом контексте играют непоколебимость президента США и осторожность Китая. Одновременно президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин призвал США не наносить в одностороннем порядке удар по ядерным объектам Пхеньяна.
Хочешь мира, будет мир
Любопытно, что в прошлом чаще появлялись книги о войне, чем о мире. Классиками в этой области стали, в частности, величайший восточный мыслитель Сунь Цзы — китайский философ и генерал, автор самого древнего учебника военного искусства, Фукидид со своим трудом «О Пелопоннесской войне» и Геродот, который в девяти книгах описывал греко-персидские войны. Мы до сих пор используем фразу жившего в IV веке писателя и историка Вегеция «хочешь мира, готовься к войне», но, кажется, пришла пора с ней поспорить. Если мы стремимся к миру, следует готовиться именно к нему и заниматься этим в разных сферах, в том числе, в образовании и культуре.
В свою очередь, голландец Гуго Гроций (Hugo Grotius), которого считают основоположником международного права, написал книгу «О праве войны и мира», а прусский теоретик и генерал Карл фон Клаузевиц (Carl von Clausewitz), автор основополагающего труда «О войне», сформулировал два тезиса, которые с сегодняшней точки зрения кажутся по меньшей мере спорными: «Война есть продолжение политики другими средствами» и «Мир — это промежуток между двумя войнами». Если первое утверждение еще можно назвать в какой-то мере правдивым, то второе должно нашими усилиями окончательно утратить актуальность.
Большую роль в распространении антивоенной культуры играет Нобелевская премия мира. Впервые в 1901 году ее получили француз Фредерик Пасси (Frédéric Passy) — один из организаторов Международной лиги мира и свободы и швейцарец Анри Дюнан (Henri Dunant) — инициатор основания Международного комитета Красного креста и создания Женевской конвенции. В следующее столетие этой премии удостаивались выдающиеся общественные деятели, как Фритьоф Нансен (Fridtjof Nansen), Альберт Швейцер (Albert Schweitzer) и мать Тереза; неправительственные и международные организации, как Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев, ЮНИСЕФ и ООН; политические деятели, боровшиеся за права человека, как Нельсон Мандела, Мартин Лютер Кинг, Лех Валенса и Андрей Сахаров, и просто политики: Теодор Рузвельт, Вудро Вильсон, Михаил Горбачев, Ясир Арафат, Шимон Перес, Ицхак Рабин. К последней категории относится самая последняя премия, которую в 2016 году получил президент Колумбии Хуан Мануэль Сантос (Juan Manuel Santos), которому удалось завершить длившуюся в его стране 50 лет гражданскую войну. Иногда выбор лауреата вызывал споры, как в 2009 году, когда «за исключительные дипломатические усилия в борьбе с распространением ядерного оружия» премию вручили Бараку Обаме, который успел пробыть на президентском посту всего несколько месяцев.
Чтобы установить мир на локальном, региональном и мировом уровне, придется заняться решением глобальных проблем, борьбой с голодом, нищетой, нарушением прав меньшинств (в первую очередь национальных и религиозных). Для этого необходимо взаимодействие как глобальных (США, Россия, Индия, Китай), так и региональных держав (Япония, Турция, ЮАР), а также международных институтов и организаций: ООН, Европейского и Африканского союзов. Кроме того, крайней важно поддерживать диалог в самых разных сферах, а не скатываться к конфронтации или, если использовать понятие Сэмюэля Хантингтона (Samuel Huntington), «столкновению цивилизаций». Перед лицом всех существующих в XXI веке угроз пора выдвинуть тезис о важности мирного императива. Как прекрасно говорил Мартин Лютер Кинг: «Не существует пути к миру, мир — это и есть путь».
