На вопрос режиссера Оливера Стоуна об американских технологиях слежения президент России Владимир Путин признал отставание страны от остального мира, но подчеркнул, что у нее есть крепкие основы. После Второй мировой войны Советский Союз действительно начал разработку собственных информационных систем. С тех пор в России сформировалась своеобразная форма цифрового суверенитета.
В мае 2017 года украинское правительство запретило на территории страны доступ к ряду российских сервисов вроде поисковика «Яндекс» и соцсети «ВКонтакте». В Киеве утверждают, что эти популярные ресурсы передают кремлевским спецслужбам личные данные пользователей, в том числе воюющих в Донбассе солдат. Этот шаг, который лишает миллионы людей доступа к любимым сайтам, иллюстрирует стремление украинских властей выйти из сферы цифрового влияния Москвы, охватывающего практически все постсоветское пространство.
Россия является одной из немногих стран, которые располагают практически полной экосистемой независимых от Кремниевой долины платформ и сервисов. Они были основаны россиянами и действуют в рамках российского права. Хотя значительная часть населения мира каждый день пользуется Google, Amazon, Facebook и Apple (GAFA) при отсутствии достойных местных эквивалентов, у россиян и их соседей имеется выбор между калифорнийскими гигантами и так называемым «Рунетом»: речь идет о русскоязычном сегменте сети и его сервисах. «Яндекс» там вдвое популярнее Google, а конкурирующий с Facebook «ВКонтакте» с большим отрывом является самым посещаемым сайтом.
Такая уникальная ситуация (даже если рассматривать Китай) представляет собой серьезный козырь для Москвы, чья позиция в сфере руководства интернетом значительно укрепилась после разоблачений Эдварда Сноудена (Edward Snowden) насчет устроенной Агентством национальной безопасности США системы прослушки. Как в киберпространстве, так и за его пределами российская дипломатия считает суверенитет главной ценностью международных отношений и готова сделать все, чтобы предотвратить попытки вмешательства и шпионажа, особенно со стороны американцев. Наличие собственной инфраструктуры позволяет Москве принимать жесткие законы вроде того, что с 2015 года обязывает иностранные цифровые платформы хранить данные российских пользователей на расположенных в России серверах.
В результате Facebook и Twitter приходится устанавливать серверы неподалеку от Москвы, чтобы, как утверждается официально, сделать их недоступными для американской слежки. Нарушителей ждет наказание: популярная профессиональная соцсеть LinkedIn была заблокирована и все еще остается недоступной в стране. Такой статус суверенной державы в киберпространстве резко контрастирует с положением Европейского Союза, который французские парламентарии называли «колонией цифрового мира» под властью США.
Широко используемые на постсоветском пространстве сервисы Рунета дают Москве мощный рычаг влияния на «ближнее зарубежье», как в Москве называют бывшие советские республики. Кремль может получить доступ к данным этих платформ (они постепенно оказываются в руках приближенных к власти олигархов), которые к тому же весьма популярны среди русскоязычных меньшинств за границей, в частности в Прибалтике и на Украине.
Но с чем же связано такое исключительное положение страны? Если в Китае существование национальных платформ во многом связано со стратегией контроля над информацией, Рунет вовсе не вытекает из блокирования иностранных сервисов, которые он подменяет. У российского интернета есть долгая и малоизвестная история, которая началась задолго до распада СССР в 1991 году. СССР стал матрицей технических структур, социальных практик и экономических моделей, которые обусловили особенности современного Рунета и питают российскую тягу к хакерству и киберпреступности.
Закрытые лаборатории
Вопреки распространенному мнению советская власть не всегда препятствовала формированию сетей в информационном пространстве. Разумеется, свободная, открытая и децентрализованная инфраструктура, которая развивалась на Западе с 1970-х годов, не могла получить широкого распространения в стране самиздата. Хотя многие ученые, инженеры и архитекторы получали разрешение выехать за границу для встреч с западными коллегами, железный занавес давал о себе знать в ряде стратегических областей вроде информатики. Как бы то ни было, все это не помешало стране запустить масштабные проекты и продемонстрировать впечатляющие технические достижения. Так, в 1968 году именно на советском компьютере была запрограммирована первая в истории цифровая анимация. Семь лет спустя советские ЭВМ смогли рассчитать орбитальную траекторию миссии «Союз-Аполлон» всего за несколько минут, тогда как НАСА потребовалось для этого около получаса. В конце 1980-х годов у СССР был собственный домен.su, а несколько сот человек располагали выходом в сеть Unix, которая была предшественницей современного интернета.
Кибернетика в стране развивалась практически исключительно в тени «особых режимов», то есть административных структур, которые обладали различными привилегиями в силу своих стратегических функций. При Иосифе Сталине советская пресса смеялась над зарождавшейся на Западе информатикой, называя ее «буржуазной псевдонаукой», однако целые лаборатории в тайне занимались разработкой первых ЭВМ. За колючей проволокой закрытых объектов команды инженеров (в основном заключенные) вели разработку машин вроде того, о чем рассказывал Александр Солженицын «В круге первом».
После смерти Сталина в 1953 году и осуждения его политики на прошедшем три года спустя ХХ съезде партии наступил золотой век информатики. Постепенное обновление старых кадров Академии наук новыми и более «либеральными» сотрудниками изменило статус кибернетики с «буржуазной фантазии» на козырь в технологической гонке с Западом. С конца 1950-х годов первые серийные советские компьютеры нашли применение в аэрокосмической и ядерной отрасли, которым требовалось проведение все более сложных расчетов. Разработанные пионером информатики Сергеем Лебедевым Быстродействующие электронно-счётные машины (БЭСМ) снискали немалый успех.
Позднее приход к власти Брежнева в 1964 году и реабилитация сталинской риторики об информатике вновь затормозили исследования в отрасли. В тот момент власти приняли решение с серьезными последствиями, причем не только для информатики, но и всей экономики в целом. Предпочтение было отдано краже западных технологий вместо разработки компьютеров в стране.
Постепенно БЭСМ заменили новыми моделями, которые опирались на схематику IBM 360. Клоны американских компьютеров не пользовались популярностью среди советских специалистов, однако у них имелось серьезное преимущество в том, что они были полностью совместимыми между собой. Формировать сети тоже оказалось достаточно просто, и такая практика получила распространение в советских лабораториях и промышленности в 1970-х годах.
Эти сети не имели ничего общего с разрабатывавшимся в тот момент в США проектом Arpanet, который считается предком интернета. Они, скорее, представляли собой автоматизированные инфраструктуры обмена данными, которые позволяли контролировать производственные линии и собирать информацию с лабораторных инструментов. Но если не считать отмененный проект автоматизированной государственной системы передачи информации, который был нацелен в 1960-х годах на формирование научной сети по типу Arpanet, советский гражданин впервые подключился к мировой сети (она тогда еще не называлась интернетом) только в 1983 году.
Этим первопроходцем стал 35-летний биолог Анатолий Клесов. На фоне обострения отношений Востока и Запада из-за кризиса с ракетами в Европе в 1983 году от руководства Академии наук СССР поступило распоряжение найти ученого, который мог бы принять участие в удаленной конференции с применением компьютера. Эта практика уже использовалась в ряде западных научных кругов, однако все еще была в новинку в СССР. В итоге задача была поручена Клесову, который познакомился с работой информационных систем в ходе поездки в США. Его отвели в охраняемый Всесоюзный научно-исследовательский институт прикладных автоматизированных систем (ВНИИПАС), где находился один из немногих доступных в СССР модемов. Директор ВНИИПАС понимал выгоду от того, что у него есть под рукой человек, которые умеет пользоваться оборудованием, и предоставил Клесову неограниченный доступ к нему. В ходе удаленных встреч биолог познакомился со множеством «протопользователей» сети, которые были поражены присутствием в ней советского гражданина.
Talk.politics.soviet
Несмотря на все меры безопасности и контролировавшие каждый его шаг подразделения, Клесов мог свободно общаться с людьми с Запада. Он был осведомлен о событиях, о которых молчала советская пресса, и смог опубликовать в американских журналах статьи в обход цензуры Главлита. По иронии судьбы, в период, когда академика Сахарова отправили в Горький, а некоторые активисты шли на немалый риск, чтобы переправить на Запад рукописи диссидентов, Клесов, сам того не желая, пробил цифровой путь сквозь железный занавес. Службы безопасности не смогли заметить, чем он занимался. Он прекратил все в 1987 году, через два года после начала перестройки и гласности и незадолго до появления в СССР первой открытой сети, предвестницы Рунета.
Как и многие другие авантюры в информатике, советский сегмент сети появился в тени государственной тайны и особого режима. ДЕМОС, первая сеть, позволившая подключить СССР к остальному миру, была сформирована в 1989 году в Институте атомной энергии (ИАЭ) им. И. В. Курчатова. Изначально ДЭМОС разрабатывался как внутренняя сеть института, но затем получил связь с Новосибирском, Дубной и Серпуховом, тремя центрами ядерных и кибернетических исследований. На руку ему сыграли перестройка и закон 1987 года, который создал условия для формирования малых частных предприятий. Часть команды ДЕМОСа решила уйти из ИАЭ и создать первого (и единственного) в СССР провайдера. «Релком» снискал определенный успех: в сентябре 1990 года он получил право на доменное название СССР (.su), и к концу 1991 года у него насчитывалось порядка 800 клиентов по всей стране.
В сравнении с шестью миллионами пользователей французской сети Minitel на тот момент эта цифра может показаться смешной. Тем не менее с учетом стоявших перед советской информатикой технических ограничений и экономической ситуации в стране это было немало. «Релком» работал по кустарной схеме: абоненты могли получить доступ к расположенному за пределами СССР контенту лишь через один компьютер, который в свою очередь был подключен к единственному модему. Эта машина под названием Kremvax была подключена к серверу Хельсинского университета по личной телефонной линии основателя ДЕМОСа Алексея Солдатова. Он получил такую привилегию от руководства Курчатовского института: в его распоряжении оказалась автоматическая (обходившаяся без операторов-людей) международная линия для подключения системы, которую некоторые не без иронии окрестили «окном в Европу» (так Петр I называл Санкт-Петербург).
Соединение было невообразимо медленным по нынешним меркам: пользователи «Релкома» подключались к внешнему миру через единственный компьютер с модемом на скорости в 9 600 бит в секунду (9,6 К), что в 56 раз медленнее даже самого рудиментарного современного ADSL соединения (512 К). Как бы то ни было, несмотря на свой кустарный характер (или даже благодаря ему), «Релком» создал условия для формирования первого в стране сообщества интернет-пользователей.
В те времена персональный компьютер мог стоить в 12 раз больше средней зарплаты. Таким образом, изначальное русскоязычное веб-сообщество состояло практически исключительно из молодых инженеров, которые выходили в сеть с работы (исследовательские институты и лаборатории были заинтересованы в установке подключенного к сети терминала). Как ни парадоксально, именно в этих жестко контролировавшихся службами безопасности организациях горстка специалистов вела свободный диалог на форумах с провокационными названиями: talk.politics.soviet, soc.culture.soviet… Пользовали «Релкома» вели жаркие споры о развале Советского Союза. Их беседы до сих пор хранятся где-то в сети Usenet, устаревшего протокола, который теперь считается частью так называемой «глубокой паутины» (Deep Web).
Небольшое сообщество «Релкома» не довольствовалось лишь одним обсуждением событий: оно принимало активное участие в них во время неудавшегося путча в августе 1991 года, когда ортодоксальные коммунисты (как гражданские, так и военные) попытались взять в руки власть и покончить с реформами Михаила Горбачева. Путчисты отправили находившегося тогда в Крыму первого секретаря под домашний арест. Что касается президента РСФСР Бориса Ельцина, он забаррикадировался в Белом доме. При поддержке части КГБ путчисты перекрыли информационные каналы, чтобы задержать реакцию западной общественности и советского народа. Они обрезали международные телефонные линии и запустили по радио и телевидению оперы, которые прерывались лишь лаконичными выпусками новостей от авторов госпереворота. Как бы то ни было, в КГБ забыли перекрыть автоматическую линию Солдатова: они, наверняка, даже представить себе не могли, что через ИАЭ может пройти какая-то подрывная информация.
В результате «Релком» стал одним из немногих каналов обсуждения ситуации и передачи новостей в реальном времени. Обеспокоенные событиями в Москве западные ученые и журналисты хлынули на советские форумы. Пользователи рассказывали о том, что они видели из окна и даже передавали за границу и в провинцию сообщения от Ельцина, который был окружен готовыми начать штурм спецподразделениями. За три дня путча эта сеть также стала место первого в истории цифрового бунта.
Опыт «Релкома» стал определяющим для будущего развития и в частности для организации инфраструктуры Рунета. Предоставлявший пользователям возможность подключиться к иностранным серверам Kremvax изначально ограничивался всего одним компьютером и модемом, которые находились в неприметном углу здания М9 ИАЭ. После распада Советского Союза число пользователей возросло, и система расширилась: серверы сначала заняли всю комнату, затем целый этаж и, наконец, все здание. Сегодня там находится нервный центр русскоязычной сети: через него проходят практически все соединения из России и Средней Азии.
Кроме того, «Релком» создал условия для появления первого поколения интернет-предпринимателей. Будущий основатель и руководитель «Яндекса» Аркадий Волож открыл для себя сеть в 1991 году, когда стал пытаться обойти информационную блокаду, чтобы узнать, что случилось с его близкими. Тогда он впервые воспользовался компьютерной системой, которая легла в основу его империи.
В 1993 году, когда объем шедшей через интернет информации начал расти, Волож создал «Яндекс» (Yandex, сокращение от yet another index). Эта служба индексации содержимого набрала популярность и вытеснила западных конкурентов, которым не удалось закрепиться на рынке страны. На Западе в тот момент шла первая интернет-революция: поисковики вроде Lycos и Yahoo заполонили всю сеть, но так и не смогли закрепиться в России.
Тому было несколько причин. Постсоветское пространство в целом и Россия в частности несли на себе следы изоляции и информационного контроля. Связь с Европой и США оставалась слабо развитой и не слишком качественной, что стало препятствием для закрепления западных сервисов. Таким образом, во многих областях россияне были вынуждены разрабатывать собственные решения. В этом главная причина рождения «Яндекса», а также прочих, менее известных сайтов.
Кроме того, слабость цифровой инфраструктуры в 1990-х годах вытекала из нежелания иностранных инвесторов вкладывать средства в Россию. Юридическая система страны все еще была ненадежной, а ее экономика — нестабильной. Гиганты Кремниевой долины отвернулись от нее и предоставили карт-бланш местным компаниям. Таким образом, доступ в интернет обеспечивался несколькими крупными национальными предприятиями, а также россыпью региональных и даже муниципальных компаний. Сегодня в стране насчитывается порядка 13 000 провайдеров против десятка во Франции: во многих городах есть не только собственные компании, но иногда и внутренние сети с недоступными где-то еще сайтами и контентом.
Несмотря на кризис и обветшалость инфраструктуры, Россия не осталась в стороне от интернет-бума 1990-х годов. Тем не менее он проходил где-то на периферии всемирной паутины, что только усилило ряд национальных особенностей, связанных с сетевыми технологиями и культурой. Так, именно в эту эпоху уходит корнями ужасная репутация россиян в мире онлайн-игр: из-за ограничений с подключением они были вынуждены играть на собственных серверах, где сформировался отличный от игроков из других стран кодекс поведения и самовыражения.
Сыграла определенную роль и научная культура. Существовавшее во время холодной войны влияние ВПК (по числу сотрудников, инженеров и руководителей), а также упор на техническом образовании позволили значительной части населения быстро освоить информатику. В советские времена провинциальные институты проводили пользовавшиеся большой популярностью краткие курсы, и у многих граждан были необходимые знания для использования тогда еще сложных операционных систем.
В конце 1990-х годов российское население, которое было знакомо с информатикой лучше западных обществ, оказалось в очень тяжелом финансовом положении, что сформировало плодородную почву для развития другой национальной особенности: киберпреступности. Для многих специалистов или любителей, которые не захотели перебраться в Европу или США ради достойного заработка, взлом банковских карт стал практически неодолимым соблазном. В этой сфере сформировались целые преступные группы. 60% всех киберпреступлений в мире в начале 2000-х годов приписывают российской группе Russian Business Network. В нее могли входить и некоторые хакеры, которые причастны к кибератакам в США (в том числе взлому серверов Национального комитета Демократической партии в 2016 году) и Европе.
В начале 2000-х годов Рунет вступил в новую фазу развития. Энергетическая рента создала благоприятные условия для инвестиций и открыла долгий период экономического роста. Страна в полной мере вступила во вторую интернет-революцию (Web 2.0), которая характеризуется бурным ростом социальных сетей и алгоритмических поисковиков вроде Google. Проблема некачественной связи России с остальным миром была окончательно решена в 2005 году с помощью оптоволоконного кабеля TEA (Transit Europe-Asia), который идет из Лондона в Гонконг вдоль Транссибирской магистрали. В результате Россия вышла с цифровой периферии, заняв центральное место в обмене данными между Европой и Азией.
Как бы то ни было, западным конкурентам вовсе не удалось смести зародившиеся в 1990-2000-х годах местные сервисы. Мировое развитие Facebook шло параллельно с «ВКонтакте», а у «Яндекса» до сих пор сохраняется отрыв от Google: его поисковые алгоритмы изначально разрабатывались под русский язык, тогда как американский гигант долгое время путался в склонениях…
После периода открытости и сотрудничества с западными предприятиями при президенте Дмитрии Медведеве (2008-2012) в отношениях страны с Западом наметилось похолодание. Особенности Рунета стали в результате оружием внешней политики Кремля, который проецирует на цифровое пространство свое стремление к силе. И в этой сфере у России достаточно козырей.
