Путь к смене пола бывает очень трудным — причем, дело не только в гормональном лечении и возможных хирургических операциях, но и в социальной стигматизации и дискриминации. Однако во многих европейских странах те, кто хотят, чтобы пройденная ими смена пола была официально признана, сталкиваются помимо этого с дополнительными проблемами. Граждане Мальты, Ирландии, Дании и Норвегии могут просто уведомить власти о своем решении. Но в остальных юрисдикциях требуется решение суда или даже психиатрический диагноз. Наконец, Швейцария, Греция и еще 18 стран, в основном восточноевропейских, ставят перед трансгендерами еще одно препятствие: стерилизацию. С чем это связано?
Требование стерилизации несет мрачные отголоски евгенической политики. В начале 1970-х годов Швеция стала первой в мире страной, разрешившей трансгендерам юридически менять пол. Однако при этом она проводила жесткую политику стерилизации, утверждая, что такие люди психически нездоровы и не могут заботиться о ребенке. (Заметим, что Всемирная организация здравоохранения до сих пор признает «транссексуализм» — «желание жить и восприниматься окружающими как лицо противоположного пола» — психическим расстройством и расстройством поведения.) Национальная евгеническая программа, действовавшая 42 года, была свернута в Швеции в 1976 году, однако стерилизация по-прежнему требовалась для смены пола до 2013 года. Когда другие страны занялись этим вопросом, они переняли эту норму.
По оценке Amnesty International, в Европейском Союзе живут около 1,5 миллиона трансгендеров (людей, гендерная идентичность которых отличается от их биологического пола). Хотя Европа обычно считается крайне прогрессивным в отношении прав ЛГБТ местом, с правами трансгендеров в ней существуют определенные проблемы. Процесс смены пола сильно различается от страны к стране. В большинстве случаев речь идет о сложном сочетании медицинских вмешательств с юридическими и бюрократическими процедурами. Обязательная стерилизация остается, вероятно, наиболее спорной из этих мер. Ее наличие вызывает критику как со стороны ЛГБТ-активистов, так и со стороны ООН. Тем не менее, государства, в которых идея рожающего мужчины или зачинающей ребенка женщины, воспринимается как нечто несовместимое с семейными ценностями, продолжают цепляться за эти законы. В апреле Европейский суд по правам человека вынес решение в пользу трех заявителей из Франции. Он заключил, что принудительная стерилизация нарушила их право на частную и семейную жизнь, гарантированное Европейской конвенцией о правах человека.
Судебное решение касается Франции, но оно предполагает, что законы в 20-ти странах, требующих от трансгендеров стерильности или бесплодия, нарушают Конвенцию о правах человека. Однако оно не вынуждает эти страны проводить реформы. По мнению активистов, чтобы континент достиг юридического консенсуса, могут потребоваться несколько таких судебных дел. Впрочем, осведомленность о трансгендерах продолжает распространяться. В частности, все шире становится известным, что многие из них не стремятся оперироваться. Вдобавок во многих странах роль гендера как организующей общество характеристики снижается — например, голландский парламент сейчас рассматривает вопрос о том, должна ли в официальных документах в принципе содержаться информация о гендере.
