«Прогрессивный фронт» в новом облике — предел сирийских мечтаний!

Вы когда-нибудь слышали об Ингушетии? У президента этой республики довольно примечательное имя — Юнус-Бек. Для вас у меня есть история.

Столица Ингушетии, название которой трудно запомнить, готовится выбрать имена сирийцев, проживающих в республике, в качестве представителей сирийской оппозиции. После того, как Россия (или Российская Федерация, к которой принадлежит Республика Ингушетия) создала собственную платформу, что стало комическим дополнением к имеющейся сирийской оппозиционной группе, многие стали говорить о возможности того, что президент Ингушетии попытается создать еще одну платформу для оппозиции. Трудно себе представить, как ее назовут. «Ингушская платформа» было бы неприемлемым названием!

Все это предшествовало заявлению о готовности оппозиционных платформ участвовать в консультациях, направленных на формирование общего видения политического урегулирования конфликта, над которым стало возможно работать после множества событий, произошедших «на земле» и в политической плоскости. В первую очередь речь идет о сдвиге (или неопределенности!) в саудовской позиции по вопросу о сохранении власти сирийского президента Башара Асада во время переходного периода. Этот вопрос представляет собой спорный пункт между платформами оппозиции, одну из которых возглавляет Кадри Джамиль. (Как можно представить Кадри Джамиля несирийцам?).

В целом, главная задача, стоящая перед Национальной коалицией сирийских революционных и оппозиционных сил, а также Высшим органом по переговорам, заключается в том, чтобы сформировать общую позицию в отношении урегулирования совместно с платформой Кадри, а также каирской оппозицией, цели которой не очень далеки от целей коалиции и Высшего органа по переговорам. По своим причинам каирская платформа не одобряет уход сирийского режима от ответственности за опустошение страны, убийство полмиллиона человек и перемещение миллионов сирийцев. В то же время каирская группа не является внутренней оппозицией.

Россия и региональные державы сумели отвлечь внимание от истинных причин конфликта в Сирии, которые заключались во власти кровавой и преступной диктатуры, связав их с проблемой фрагментации оппозиции и отсутствия у них общего видения (оппозиция внесла в это свой вклад). Таким образом, объединение оппозиции стало задачей, которая якобы столь же значима, как и вопрос о судьбе сирийского режима и Башара Асада.

Участие Ингушетии в создании сирийской оппозиционной платформы на фоне российского превосходства в Сирии, свидетельствует о начале нового этапа, на котором приоритеты будут установлены таким образом, чтобы вопрос об уходе или сохранении у власти Башара Асада не обсуждался. Это позволит Бусейне Шаабан (советник Асада — прим. ред.) и Фейсалу Микдаду (замминистра иностранных дел Сирии — прим. ред.) вмешаться в конфликт в последнюю минуту. В то же время уже появляются первые признаки окончательного урегулирования сирийского конфликта. Хотя они еще не совсем ясны, история всегда повторяется, что позволяет нам сформировать безошибочную картину.

 

До сих пор сирийская оппозиция выступала против сохранения у власти Башара Асада. С самого начала она создала формулу, с помощью которой описывает свою позицию в отношении этого вопроса. Это либо «уход Башара Асада», либо «свержение режима Башара Асада». Потом оппозиция заявила о согласии сохранения у власти сирийского президента в течение переходного периода, который может продолжаться более 14 лет, если в конституцию будут внесены поправки относительно права президента баллотироваться лишь на два срока (то есть на короткий срок!). Существует «карнавальная», чуждая сирийцам оппозиция (платформа Кадри), которая точно не знает, чего хочет, помимо должностей пяти вице-президентов страны. Причина существования этой платформы, по-видимому, заключается в уничтожении оппозиции как идеи и политической силы.

На этом фоне могут вызвать удивление заявление советника президента Ингушетии Луая Юсефа о том, что республика собирается сформировать новую платформу. По всей видимости, она будет соревноваться с платформой Кадри за статус самой далекой от сирийского народа оппозиционной группы и станет наблюдателем за оппозиционными партиями, которые поддерживаются на региональном и международном уровнях.

 

​

«Сирийское решение» трудно сравнить с «ливанским решением», которое положило конец гражданской войне в стране, поскольку платформы не представляют этносы и конфессии, оппозиция не представляет левых, и в Сирии нет национального движения. В то же время сирийский режим может взаимодействовать с оппозиционными платформами, начиная со следующего раунда переговоров в Женеве, опираясь на свой исторический опыт и специфическую модель «демократии» (крайне специфическую, несомненно), представленную в виде Национального прогрессивного фронта.

Фронт — это объединение, число членов которого составляет несколько тысяч человек. Они имеют «отличное» от мнения президента страны видение стоящих перед государством проблем, таких как перебои в предоставлении услуг здравоохранения, отключения электричества, коррупция и уклонения от уплаты налогов и другие наиболее важные и чувствительные вопросы, решения по которым принимают главы муниципалитетов, представителей государственных компаний и министры.

Сирийскому режиму не будет трудно убедить Бассама аль-Малика вернуться на родину и начать диалог, возможно, наряду с Висаль Фарха Бакдаш (мертва или еще нет?) и другими ее коллегами, чтобы защитить страну от «империалистических, сионистских и реакционных атак» и построения «единого арабского социалистического общества».

Национальный прогрессивный фронт в новом облике — это все, что может предложить сирийский режим. Если учитывать изначальные требования, то это максимальное воплощение мечты сирийцев с момента начала конфликта семь лет тому назад.