На Восточном экономическом форуме во Владивостоке в начале сентября 2017 года президент Владимир Путин предложил построить огромный мост от российского острова Сахалин в Тихом океане до японского острова Хоккайдо. Идея типична для разворота России в сторону Азии, грандиозного плана, который никогда не сбудется, поскольку не имеет экономического смысла. Он предполагает улаживание давних политических конфликтов (Япония претендует на принадлежащие России Курильские острова). А сопровождалось это щедрой порцией пустой риторики, в рамках которой Путин заявил: «Это вещи абсолютно планетарного характера, которые могут привести к значительным изменениям инфраструктуры, энергетики и высоких технологий». Что бы это ни значило.
Высокопарная, но пустая риторика форума во Владивостоке говорит кое-что важное о взятом Путиным курсе на Азию: все идет не так уж и хорошо. Причем, ругают в основном политику России в отношении Северной Кореи.
Цель разворота — расширить базу деятельности в Азии, дабы снизить зависимость России от Китая. Это требует более тесных связей с другими азиатскими державами, прежде всего с Японией и Южной Кореей. Но позиция России по Северной Корее — критика по отношению к Вашингтону и Пхеньяну, протест против усилий Японии и Южной Кореи по наращиванию потенциала противоракетной обороны и отказ вводить дополнительные санкции в отношении Северной Кореи — прямо противоположна тому, что Сеул и Токио считают необходимым в борьбе с экзистенциальной угрозой.
После аннексии Крыма и разрушения отношений с Западом Россия пытается диверсифицировать свою внешнюю политику, взяв курс на Восток. Путин провел долгую серию плодотворных и дружеских встреч с президентом КНР Си Цзиньпином. В данный момент российско-китайские отношения весьма близки, как было со времен Сталина и Мао.
Хотя улучшения отношений с Китаем придало России дипломатическую гибкость в противостоянии с Западом, они разочаровали Россию в рамках одного важного аспекта. Многие россияне надеялись, что улучшение отношений откроет путь серьезным китайским инвестициям, улучшив тем самым экономику и обеспечив новые источники инвестиций на фоне резко сократившегося вследствие санкций западного бизнеса в России.
У России были веские основания надеяться извлечь как можно больше из новых китайских вложений. С одной стороны, китайские фирмы исторически вкладывали значительные средства в природные ресурсы, которыми обладает Россия. И они возобновляли инвестиции за рубеж как раз в тот момент, когда Россия брала курс на Восток. Китай также приступил к реализации новых инициатив, таких как Новый банк развития, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и инициатива «Один пояс и один путь», каждая из которых сулила распределение капиталовложений по всей Евразии — в том числе, предположительно, и России.
Тем не менее, китайский инвестиционный бум, на который надеялись некоторые россияне, так и не произошел. Частные китайские фирмы по-прежнему предпочитают держаться подальше от России, а в качестве альтернативы вливают средства в соседние государства. И действительно, инициатива усиливает экономическое влияние Китая в Центральной Азии, регионе, который Россия считает частью своей сферы влияния.
Именно на этом фоне Россия приступила к новым попыткам диверсификации азиатских отношений. Само собой разумеется, Москва сейчас все меньше говорит о «развороте на Восток» и все больше — о важности «Большой Евразии», концепции, которая включает в себя в том числе и Китай. Связи с Китаем по-прежнему имеют решающее значение. Но Москва понимает, что у нее будет больше рычагов воздействия в отношении Китая и Запада, если она сможет подружиться и с другими азиатскими державами. Главными среди этих потенциальных союзников являются две другие экономические державы Восточной Азии: Япония и Южная Корея.
Некоторое время планы России казались осуществимыми — до тех пор, пока в начале этого года Ким Чен Ын не начал серию ракетных пусков. Кризис на Корейском полуострове — на фоне проведенного Пхеньяном испытания ядерного устройства во много раз сильнее бомбы, сброшенной на Хиросиму в 1945 году, и угроз «огня и ярости» в адрес Северной Кореи и «человека-ракеты» со стороны президента США Дональда Трампа — вывел на первый план противоречия, сопряженные с попытками России расширить отношения с Японией и Южной Кореей. Токио и Сеул признают выгоду от улучшения отношений с Россией: это придаст им бóльшую дипломатическую гибкость в контексте растущей роли Китая на международной арене. Тем не менее, обе страны также считают Северную Корею главной угрозой своей безопасности, причем их приоритеты сильно отличаются от российских.
Подобно и Японии и Южной Корее, Россия считает, что династия Ким должна отказаться от ядерного оружия. Но на этом их согласие заканчивается. Россия рассматривает северокорейскую ядерную программу как неудачную, но абсолютно разрешимую проблему. Российские эксперты считают, что Ким Чен Ын и северокорейская элита являются рациональными математиками, заинтересованными в самосохранения, а потому первый удар никогда не нанесут. Более того, Россия знает, что не станет целью северокорейского удара (хотя запущенная ранее в этом году испытательная ракета КНДР упала в океан в опасной близости к Владивостоку).
Сеул же и Токио хотят немедленного разоружения Ким Чен Ына. Они знают, что он вряд ли откажется от своей ядерной программы, но, быть может, удастся хотя бы ограничить ее и предотвратить будущие испытания. Сеул и Токио также хотят ограничить работы Пхеньяна в области ракетной техники. Обе страны считают, что усиление присутствия США повысит безопасность в регионе. Обе страны вложили средства в американские программы противоракетной обороны, причем противоречивое размещение комплекса THAAD в Южной Корее уже началось. Обе страны стерпели риторику Трампа (хоть и не без опасений), поскольку считают, что военная политика США поспособствует укреплению их позиций в ходе будущих переговоров с Пхеньяном.
Подобные шаги противоречат целям России в Восточной Азии. Кремль хочет снизить военное присутствие США в Японии и Южной Корее. Россия рассматривает развертывание японских и южнокорейских ПРО как угрозу собственной безопасности; заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков даже пригрозил «жестким военным ответом». Пока Сеул и Токио жаждут повышения экономического давления на Пхеньян, Путин высказался против дополнительных санкций, утверждая, что северные корейцы скорее станут «есть траву», чем откажутся от своих ядерных планов. Россия считает подход Японии и Южной Кореи принципиально ошибочным.
Позиция России основана отчасти на принципах и отчасти — на политике. Большинство российских экспертов считают, что Пхеньян вряд ли нанесет удар по соседям, так что у Сеула и Токио нет особых причин для беспокойства. И действительно, большинство российских аналитиков считают, что Трамп представляет столь же серьезную опасность, что и Ким Чен Ын, не только потому, что он угрожал нанести первый удар по Северной Корее — что приведет к ответным действиям против Японии и Южной Кореи, — но и потому, что Пхеньян может неправильно интерпретировать агрессивные заявления Трампа и разжечь случайную войну. Россия утверждает, таким образом, что Южная Корея и Япония были бы в большей безопасности, если бы Вашингтон поумерил свою риторику и сократил военные учения в регионе. Сеул и Токио так не считают.
Помимо реальных разногласий относительно того, как же справиться с проблемой Северной Кореи, решение Кремля войти в дипломатию по вопросу КНДР является частью его более общих усилий по принуждению США признать ее великой державой и вести переговоры на равных. Москва считает, что достижение этой цели требует получения рычагов влияния на США, чтобы предоставить Вашингтону основания для переговоров. В рамках нынешнего кризиса Москва чувствует возможность демонстрации своей способности стать продуктивным партнером США, но только в том случае, если Вашингтон перестанет говорить, среди прочего, о смене режима и усилиях в области противоракетной обороны.
Даже если Москва достигнет своей цели и убедит Вашингтон в необходимости совместных действий на Корейском полуострове, успех этот обойдется недешево. Кремль продолжает говорить о своем евразийском призвании и улучшающихся отношениях с азиатскими партнерами. Однако позиция Москвы по Северной Корее подорвала эти усилия. Россия, может, и улучшила свои позиции в Пхеньяне, но также напомнила Токио и Сеулу, почему те считают Россию не только партнером, но и частью проблемы.
