На следующий день после победы Дональда Трампа на президентских выборах у моих детей не было занятий, и ближе к полудню они зашли ко мне в спальню узнать, что со мной случилось. Возможно, они пришли по просьбе мужа. А может, они слышали, как я плачу. Такой они не видели меня никогда. Безутешной.
Они расселись вокруг меня на кровати, а я настойчиво твердила: «Хиллари не проиграла!» Это несмотря на то, что я слышала ее голос, раздававшийся с первого этажа из радиоприемника, а мой муж кричал мне снизу: «Дорогая, спустись, ты должна это услышать!» Хиллари произносила речь, в которой признала своей поражение и победу Трампа.
Я не желала это слышать. Ни за что. Звуки голоса Хиллари Клинтон, признавшей свой проигрыш, наконец вынудили меня встать — но только для того, чтобы поплотнее закрыть дверь в спальню.
«Этого не может быть, — сказала я детям, забравшись обратно в постель. — Не может! Не может!»
«Я знаю», — с состраданием в голосе сказала моя дочь.
«Трамп разрушит нашу жизнь?» — тревожно спросил мой сын. Для них Хиллари Клинтон не была каким-то далеким и неизвестным человеком. Они познакомились с ней за шесть месяцев до выборов, когда меня пригласили представить ее на мероприятии в Сан-Франциско. Ради этого мы полетели туда из Портленда. Перед началом мероприятия муж, дети и я имели возможность пообщаться с Хиллари в комнате за сценой. Когда мой сын спросил ее, что она думает о Дональде Трампе, Хиллари не ответила. Она сама спросила его, какого он мнения о Дональде Трампе.
«Мне кажется, он — очень неучтивый», — сказал мой сын. «В этом я с тобой согласна», — ответила она.
Именно по причине неучтивости Трампа я уверяла своих детей в преддверии выборов, что он не сможет победить. Он порочил мусульман, иммигрантов и выходцев из Мексики. Он называл женщин свиньями и собаками. Он неоднократно критиковал скорбящих родителей молодого солдата, погибшего при исполнении служебных обязанностей. Он высмеял инвалида прямо перед камерами, а потом отрицал это. Он не стал отрекаться от сторонников превосходства белой расы, которые вели агитацию в его поддержку. Он обманывал своих сотрудников, воровским путем лишая их денег. Он смеялся, когда его сторонники угрожали журналистам насилием. Он сказал, что при желании может лапать женщин, потому что он — звезда. Он сделал и сказал так много ужасного, что я уже не могла все запомнить. У него не было стыда, у него не было приличия, не было достоинства, не было кодекса чести и нравственности. И было неважно, консерватор ты или либерал, республиканец или демократ — многим казалось очевидным (и мне тоже), что Трамп категорически не подходит для того, чтобы занять пост президента. Многие члены партии Трампа, как высокопоставленные, так и нет, уходили от него, причем массово. Они заявляли, что не могут голосовать за человека, который не уважает других людей, не уважает правила приличия, власть закона, должность президента и основополагающие принципы американской демократии. Многим из них Хиллари Клинтон и ее политические взгляды были совершенно безразличны, но они так сильно презирали и ненавидели Трампа, что решили голосовать не за него, а за Хиллари. Кандидата от Демократической партии поддержали даже те газеты, которые до этого ни разу так не поступали. А среди тех, кто одобрил кандидатуру Трампа, была официальная газета ку-клукс-клана The Crusader.
В конце лета и осенью день за днем росла моя уверенность в том, что Трамп не может победить. Я знала, что американский электорат раскололся по своим политическим взглядам, но мне было известно и кое-что другое. Несмотря на все наши недостатки, мы как народ не могли выбрать человека, который был такой откровенной и абсолютно неучтивой скотиной.
Я ошиблась.
От этого у меня возникло ощущение, будто меня изо всех сил ударили по лицу. Я не наивный человек. Мне давно известно, что в мире живут женоненавистники, расисты и люди, голосующие против своих собственных экономических интересов. Я знаю, что некоторые люди голосуют по причине собственного страха, невежества и ярости. Но до 9 ноября 2016 года я не понимала, насколько глубок и широк этот раскол в Америке. Я думала, что мы как народ гораздо лучше, чем оказались на самом деле.
В тот день после выборов, когда я наконец вылезла из постели, я бродила по дому в состоянии опустошенного потрясения и оцепенения. Из этого состояния меня периодически выводили только две вещи: приступы рыданий (такого не может быть!) и постоянно усиливающееся возмущение. Ведь Хиллари получила преимущество почти в три миллиона голосов!
Несмотря на то, что я была в состоянии оцепенения, ярости и глубокого горя, мне как-то удалось дойти до магазина. Я сумела решить, что сделать на ужин. А вернувшись домой, приготовила его. Все это время я вспоминала свой разговор с дедушкой по материнской линии, который состоялся, когда мне было лет 10-11. Я спросила дедушку, за кого он намерен голосовать на выборах в его родном городе Хантсвилле, штат Алабама. Не помню, что это были за выборы, и за кого предстояло голосовать. Мы ехали в машине, дедушка сидел за рулем, а я на переднем пассажирском сиденье. Когда я задала свой вопрос, мы проехали мимо агитационного плаката, который привлек мое внимание, потому что на нем было написано имя женщины. В 1979 году это была большая редкость.
Дедушка ответил, что пока не решил, за кого отдаст свой голос. Но он точно знал, что не станет голосовать за женщину. Я спросила, почему, и он ответил, что женщины не обладают способностями к руководству, а поэтому не могут занимать выборные должности. Он сказал это вежливо и по-доброму. Он не стал злиться и вставать в оборонительную позу, когда я резко возразила ему. Он лишь усмехнулся и объяснил, что когда-нибудь я пойму, что в мире есть такие дела, которые мужчины делают лучше женщин, и что одно из таких дел — это принятие важных решений.
Я восхищалась своим дедом, любила его. Он был хорошим человеком в моем понимании этих слов, хотя и не верил в основополагающие права женщин и девушек. Примерно в то же время он как-то раз заметил за обедом: «Какой позор, что у тебя, девчонки, есть мозги, а у твоего брата их нет». Почему это позорно? Потому что мозги мне ни к чему, и это бессмысленная потеря, так как я девочка.
Конечно, так думал не только мой дедушка. Но к тому времени, когда я поспорила с ним в машине о политической предвыборной гонке в его городе, к тому времени, как мне было сказано, что интеллект мне совершенно ни к чему, я уже хорошо понимала, что мой дед не одинок в своем мнении, считая, что женщины уступают мужчинам. Я знала, что споря с ним, я спорю с целой культурой, которая диктовала мне, кем я не могу быть, не должна быть и ни в коем случае не стану, так как я девочка.
Меня часто спрашивают, когда я стала феминисткой и почему. И хотя после выборов я все время даю один и тот же ответ на данный вопрос, мое мнение об этом изменилось. Я стала феминисткой с тех пор, как начала понимать, что общество накладывает на женщину ограничения, которых не испытывают мужчины. И хотя я никогда не испытывала иллюзий относительно того, что мужской шовинизм исчез, до избрания Трампа он казался чем-то устаревшим, находящимся на грани вымирания. У меня было впечатление, что это дело прошлого. Нечто такое из моего детства. Типа, так было раньше, но сейчас все по-другому. Это поразительно. Наблюдая за президентской гонкой и за тем, как Трамп одержал победу, я пришла к выводу, что полностью ошибалась. Так было не только раньше, это существует и сейчас. И это поражает меня до сих пор.
Пожалуй, именно по этой причине я восприняла поражение Хиллари на физическом уровне. Это ощущалось как физическая боль, как мощный удар по лицу. Может быть, именно поэтому давний разговор с дедушкой непрестанно приходил мне на ум в тот день после выборов. Победа Хиллари Клинтон в определенной степени излечила бы глубокие раны, которые нанесла мне власть мужчин. Когда люди обвиняли меня в том, что я «голосую влагалищем», я смеялась над ними. Я гордилась тем, что поступаю таким образом. Избрание Хиллари Клинтон на пост президента стало бы отповедью всем тем, кто заявляет, что женщины не могут занимать руководящие должности (а также голосовать, работать врачами, писать хорошие книги — ну, и так далее, можете продолжать сами). Поэтому ее поражение стало моим личным поражением. Эти выборы были не просто политическим соперничеством. Это был референдум по вопросу о том, как сильно Америка ненавидит женщин.
Я так и не послушала ту речь, в который она признала свое поражение. Наверное, я вообще не буду ее слушать. Я не смотрела ту программу, потому что все уже видела. Видела, как женщина работает в 50 раз упорнее мужчины, но должность все равно получает мужчина. Мне известна эта история. Я слышала, что Хиллари выступила сильно, с достоинством и вдохновением. Я слышала, что она признала свое унизительное поражение с изумительным изяществом и грацией. Все это не является для меня неожиданностью. Хиллари Клинтон выросла в мире, в котором росла и я, хотя в ее время девушкам и женщинам было еще сложнее, потому что она на одно поколение старше меня. Хиллари, как и многим другим женщинам, чье человеческое достоинство было под вопросом из-за их расовой принадлежности, пола и физических способностей, приходилось пробивать себе путь в той культуре, которая обычно говорила ей "нет". Культуре, которая заявляла: «Мы накажем тебя, если ты будешь прилагать усилия, и мы будем аплодировать, когда ты потерпишь неудачу». И они аплодировали.
Когда за шесть месяцев до выборов я представляла Хиллари Клинтон в Сан-Франциско на встрече, куда пришло чуть больше тысячи человек, самые громкие аплодисменты вызвала фраза «Хиллари Клинтон подготовила мир для Хиллари Клинтон». За эту фразу она поблагодарила меня особо, когда вышла на сцену и мы обнялись, а аудитория будто обезумела от радости. «Мне такого никто никогда не говорил, — сказала мне Хиллари на ухо. — Спасибо».
Что я имела в виду, когда говорила, что Хиллари Клинтон подготовила мир для Хиллари Клинтон? Это было признание того, что Хиллари Клинтон пробила себе дорогу, что эта женщина всегда вставала, когда ей приказывали сесть, что она упорно шла вперед наперекор всему А еще это было признание того, что такая женщина все равно победит. И когда-нибудь такая женщина действительно одержит победу.
Это отрывок из книги «Несносные женщины. Феминизм, сопротивление и революция в Америке Трампа» (Nasty Women: Feminism, Resistance, and Revolution in Trump's America) под редакцией Самхиты Мухопадхьяй (Samhita Mukhopadhyay) и Кейт Хардинг (Kate Harding).
