С таким обнадеживающим заголовком вышла статья в очередном номере издания Economist, где авторы статьи пишут о новых возможностях, которые правительство наделило британскую полицию для поимки преступников, которые добывают свои деньги криминальным путем.
Авторы признают, что долгое время Великобритания была чрезвычайно безопасным, а потому и популярным местом для разного рода мошенников и иностранных чиновников-коррупционеров, где можно было спокойно спрятать деньги, полученные преступным путем. Великобритания превратилась для этих преступников в надежную гавань, где, пишут журналисты Economist, такой сценарий, как инвестирование миллионов фунтов в дом в комфортабельном районе Лондона долгие годы было проверенным и надежным способом скрыть украденные деньги. Наконец-то, отмечают эксперты, позиция Великобритании в отношении такого рода преступных схем ужесточается. В Правительстве уверены, что новый, чрезвычайно важный пункт «запрос о необъяснимом богатстве», Закона «О преступных доходах», вступившего в силу 30 сентября этого года, значительно облегчит правоохранительным структурам Великобритании процесс конфискации награбленного коррумпированными бюрократами и мошенниками имущества.
Эксперты при этом скептически замечают, что согласно официальным данным, Национального Агентства по борьбе с преступностью (National Crime Agency), в Великобритании отмывается ежегодно до 90 миллиардов фунтов стерлингов (120 миллиардов долларов США), а это, по их мнению, является преуменьшением. Лондон сегодня позиционируется, и как центр глобальных финансов и как космополитичный город, где сконцентрировано такое количество богатейших людей, что состоятельные иностранцы не привлекают к себе особого внимания. Это и сделало Лондон чрезвычайно удобным и комфортабельным местом для мошенников. А интенсивно развивающийся рынок жилья делает Лондон удобным укрытием. Еще до вступления в силу нового закона, в марте этого года, антикоррупционная неправительственная организация Transparency International установила, что сумма, на которую политики и госчиновники с подозрительным происхождением их богатства приобрели имущество в Лондоне, составила 4,2 миллиарда фунта стерлингов.
Конфискация имущества у иностранных мошенников до сих пор была непростой задачей. Особняк Хэмпстед (Hampstead) стоимостью 9 миллионов фунтов стерлингов, принадлежащий сыну покойного ливийского диктатора Муаммара Каддафи, пожалуй, единичный случай, когда удалось изъять актив у сторонников режимов, свергнутых в ходе Арабской весны, и вернуть в страну происхождения. Обеспечение вынесения уголовных приговоров за коррупцию, будь то в Великобритании или в стране, в которой проживает преступник, занимает много времени и крайне сложно. Те, кто действительно владеют собственностью, прикрываются фиктивными компаниями.
Эксперты убеждены, что запросы в отношении «необъяснимого богатства» серьезно расширят возможности работы правоохранительных органов Великобритании и, соответственно, значительно упростят процедуру конфискацию подобных активов. В случаях несоответствия между заработком человека и его активами, будь то особняк в Мейфэр (Mayfair) или машина, например класса «Бугатти», теперь сотрудники правоохранительных органов смогут обратиться в суд с требованием предъявить доказательства того, что эти активы были приобретены законно.
В поле зрения правоохранительных органов попадают лица, которые имели отношение к политической или бюрократической деятельности за пределами Евросоюза, лица, подозреваемые в причастности к серьезным преступлениям. Кроме того, под расследование попадают лица, официальный доход которых недостаточен для покупки имущества, вызывающего вопросы, когда стоимость актива превышает 50 тысяч фунтов стерлингов. В статье подчеркивается, что важнейшим моментом является тот факт, что официальные запросы по сути, позволяют перенести бремя поиска доказательств с правоохранительных структур на тех, попавших в зону интереса лиц, которые с этого момента обязаны ответить на запросы, согласно новому Закону, и подтвердить, законность приобретения любого имущества на территории Великобритании. В том случае, если этого сделано не будет, активы будут заморожены. А дача ложных сведений, согласно статье закона, будет считаться уголовным преступлением.
Стоит отметить, что ряд стран, включая Австралию и Ирландию, имеют аналогичные законы. Правда в Ирландии основное внимание уделяется борьбе с организованной преступностью, а не с коррумпированными иностранными политиками. В феврале, главарь крупнейшей наркогруппировки, ирландец Джон Гиллиган (John Gilligan) проиграл дело в Верховном Суде Ирландии, где была отклонена его апелляционная жалоба против решения по заморозке в 1996 году всех его активов. В то же время, как утверждает эксперт по международной коррупции Кембриджского университета Джейсон Шерман (Jason Sharman), австралийские официальные лица неохотно используют подобные меры. Австралийские правоохранители попросту перестраховываются, и перекладывают это бремя на другие рычаги воздействия, и предпочитают прибегать к таким, имеющимся в их распоряжении надежным инструментам, как просто значительное увеличение налогов для владельцев подозрительно дорогой собственности, что не приводит к оспариванию решений в апелляционных судах.
Как уверенно утверждает юрист Джеймс Мэйтон (James Maton), специалист по возвращению активов, когда дело доходит до борьбы с коррупцией, Великобритания готова к нововведениям и при этом в стране накоплен достаточно большой опыт в этой сфере. Вместе с тем, юрист считает, что слабость позиций правоохранителей состоит в том, что те ресурсы, которыми располагают власти, уже не соответствуют масштабу проблемы. Именно поэтому новые инструменты в форме «запросов» в отношении «необъяснимого богатства» будут полезны, поскольку позволят значительно сократить нагрузку на следователей. Правда, как отмечают авторы статьи, пока что сохраняются другие трудности. Так, нет четкого понимания, смогут ли иностранные политики претендовать на иммунитет от таких запросов. И хотя предыдущий премьер-министр Дэвид Кэмерон считался энтузиастом борьбы с коррупцией, существуют опасения, что нынешняя глава Правительства, Тереза Мэй (Theresa May), обремененная Брекситом, окажется менее ревностной в этом деле.
Правительство объявило, правда, еще не реализовало, план создания реестра бенефициарных владельцев собственности, контролируемой зарубежными компаниями. Очевидно, что эти компании, главным образом подставные или фиктивные. Однако, как замечают эксперты, после Брексита Великобритания должна будет решить, какой страной она хочет быть. И, как говорит Данкен Хэймс (Duncan Hames) из Транспэренси Интернешнл: у Британии есть возможность быть либо маяком, либо пиратом. Иными словами, встать в авангард борьбы с коррупцией, или продолжать закрывать глаза на существующее положение дел.
