В понедельник правящая коалиция дружно, без особых разногласий отрезала от хвоста нежно любимой собаки очередной кусок. Собака тут — русская община, хвост — русское образование, кусок — общеобразовательные предметы в средней школе, которые, как теперь решено, будут (с 2020 года) преподавать только на латышском. Во вторник премьер Кучинскис сказал по телевизору, что до следующего февраля коалиция закроет этот вопрос окончательно — чтобы никто не смог использовать собачий скулеж в качестве агитации перед грядущими выборами.
Кстати, пока складывается ощущение, что скулит четвероногое не так громко, как надеялись господа с ножиками. Накануне операции, оценивая еще только предложение министра Шадурскиса, латышские политологи, опрошенные LETA, злорадно предрекали: «пророссийские силы», если предложение пройдет, поднимут громкий крик! Не надо быть политологом, чтобы понимать: именно ради этого предательского пророссийского крика обрезание и затевалось. Ради того, чтобы в преддверии выборов, о которых печется Кучинскис, ткнуть пальцем в кричащих: враги! враги!
За десятки лет опытным путем выяснено, на что наша собака реагирует наиболее болезненно — в свое время это выяснял все тот же Шадурскис. Так что глупо было бы, готовясь к выборам, не приголубить в очередной раз русские школы. Да и не только школы: в следующем году минобрнауки доберется до пятилетних детишек в детских садах — новый образовательный стандарт заставит их больше говорить по-латышски. Как поясняется, ради поступления в латышскую школу. А в нелатышской — пока! — школе надо учиться на госязыке, чтобы сдавать на нем госэкзамены (все мы помним недавние нововведения). А те, в свою очередь, нужны для поступления в латышскоязычный по определению вуз.
Вообще-то объяснения эти можно признать логичными. Если отвлечься, конечно, от множества сопутствующих обстоятельств. От того, что все это почему-то называется интеграцией, хотя куда больше напоминает ассимиляцию. От того, что, делая нам якобы хорошо, никто принципиально и демонстративно не думает спрашивать нашего мнения. От того, что помощь предлагается исключительно в виде ужесточения режима (об этом говорится более чем конкретно, об «обучении учителей» — если и упоминается, то предельно туманно). Хотя нетрудно догадаться: одно лишь ужесточение качество преподавания не улучшит, а ровно наоборот.
Кстати, качество это в целом невысоко и в русских школах, и в латышских. Только против первых работают еще как объективные обстоятельства (демографические — русские в Латвии вымирают заметно быстрее латышей), так и субъективные (политические). Самое время дать им — школам меньшинств — лишний повод для стресса. Ради их же пользы, ха-ха! Ради улучшения конкурентных позиций их выпускников!
Понятно, что ни Шадурскис, ни Нацблок, выдвинувший собственные требования относительно «меньшинственных» школ, ни в каком горячечном бреду не пожелают реального повышения конкурентоспособности русских на местном рынке труда. Равно как и реального снижения градуса межэтнической напряженности (каковой напряженности все они обязаны политической карьерой). Вот только лицемерие школьных реформаторов не отменяет правильности их формальных деклараций.
Да, знать латышский, причем знать максимально хорошо — объективно в интересах русских учеников.
Не для того, чтобы доказать лояльность государству. Не для того, чтобы ассимилироваться. А именно что ради поездки в социальном лифте.
Русских команд здешний лифтер не понимает. Верней, ему запрещено их исполнять. Справедливо это? Нет. Унизительно? Да. Но если не заговорить с ним по-латышски, вверх ты точно не поднимешься.
Это вопрос не политических убеждений, не национальной самоидентификации. Это вопрос личных амбиций.
Вот и смысл той нашей колонки был в том, что русским в Латвии надо быть активнее латышей. Не обязательно лучше них петь līgo dziesmas. Но как минимум знать их родной язык не хуже. Альтернатива проста — низкий социальный статус.
Не сможешь стать еврейским банкиром — станешь таджикским дворником.
Это было вполне ясно уже тогда, почти двадцать лет назад. И что же произошло за отчетный период? Кем стали русские в Латвии? Скорее банкирами (композиторами, учеными и т. д.) или скорее дворниками?
А кто кем.
Законный повод для злорадной гордости дают нам латышские патриоты, давно возмущающиеся тем, что в их национальном государстве при приеме на работу знание абсолютно негосударственного языка — наряду с государственным — часто дает русским преимущество.
Но и поводов невесело задуматься у нас хватает. Какова наша активность и каковы успехи в политике — по крайней мере, в последние годы, когда результаты главной «русской» партии все хуже на парламентских и муниципальных выборах? В этом году она, согласно распространенному мнению, даже в Рижской думе не угодила в оппозицию лишь благодаря тайной помощи латышей-отступников. Как выглядит нынешнее состояние русских СМИ — по сравнению с тем, что было пятнадцать лет назад (жалко выглядит), не говоря уже — тридцать (это и вовсе позор)? Какая часть здешнего музыкального, театрального, литературного и т. д. продукта произведена русскими? Я уж не спрашиваю: какую такую латышскую «Катюшу», по которой страну узнают за границей, сочинил русский?
Те нечастые случаи, когда местным русским гордится вся страна, без различия национальностей, относятся почти (почти?) исключительно к области спорта. Вроде случая Алены Остапенко. Но спорт безразличен не только к языку, но и к образованию (да не обидятся спортсмены).
Две общины еще сравнимы по численности — а если сравнить их представительство в элите страны: политической, экономической, культурной? Допустим, причины политической диспропорции очевидны, допустим, в бизнесе национальность не особенно важна (в силу чего соответствующую статистику найти сложно), но в сферах культуры и СМИ картина показательная и печальная.
Месяц назад журналистка российской «Газеты.ру» написала материал о прибалтийских русских. Под названием «Они постоянно говорят о еде». Это про нас, голодных. «Жителям российских мегаполисов непривычно видеть города, где на всех тяжелых или грязных работах трудятся русские», — пишет москвичка, решившая, что мы тут — именно что вместо таджиков. Начинается статья с картины рижской Болдераи. Описав ее как сущий лепрозорий, автор уточнила, что «Болдыч» — русское гетто.
Разумеется, в статье масса преувеличений, вздора, пресловутого московского снобизма. Но кто поспорит с тем, что Болдерая — район непрестижный, не самый благополучный и при этом преимущественно русскоговорящий? Давайте честно: если к рижанину на темной улице в нехорошем квартале пристанет пьяная шпана — какова вероятность, что она окажется латышской, а какова, что русской?
Хорошо, если то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. Но многих внешний прессинг ломает. Существуя под давлением — не то чтоб уж очень сильным, но ощутимым и постоянным — мы, латвийские русские, не выработали никакой коллективной стратегии сопротивления. А значит, все зависит от индивидуальных свойств характера.
Брошенный в чуждую среду может сделаться хорошим пловцом, а может — утопленником. Но никакой дед Мазай за нами не приедет, не ждите.
