Из своего офиса на 20-м этаже алма-атинской башни Руслан Асаубаев излагает собственное видение города нового типа. Перестроенные пешеходные улицы, сеть велосипедных дорожек и автобусных полос, а также модернизированный общественный транспорт — все это входит в пятилетний план, разработанный при содействии западных консультантов и осуществляемый городскими властями и Центром развития города Алма-Аты, правительственной организацией, где Асаубаев работает в должности заместителя директора.
Внизу в белом холле, украшенном яркими логотипами, располагается Открытый алма-атинский центр, новый филиал мэрии, куда местные жители могут обращаться со своими вопросами или жалобами.
Попытки ориентировать развитие города на потребности его жителей — довольно новое явление для Центральной Азии, где городское планирование, как правило, строго подчинено директивам сверху. Правда, даже участие общества в этом процессе носит скорее упорядоченный, нежели органичный характер. «Мы повышаем уровень вовлеченности граждан в развитие города в соответствии с указом президента», — говорит Асаубаев.
Казахстан — финансовый центр Центральной Азии, региона, состоящего из пяти бывших советских республик, которые в 1991 году стали независимыми государствами. На Западе регион не пользуется особой популярностью, если, конечно, речь не идет о представителях нефтяного бизнеса. А в последние годы его либо игнорируют, либо делают объектом насмешек. Многие считают Центральную Азию совершеннейшей глухоманью, однако местные жители отмечают, что все зависит от перспективы того, кто смотрит на карту. Из Алма-Аты менее чем за пять часов можно долететь до Москвы, Дели, Пекина, Тегерана или Дубая. Речь идет о самом сердце Евразии, и если из уравнения выбросить Америку, Центральную Азию вполне оправданно можно назвать центром мира.
Похожие внешне и связанные общим советским прошлым эти пять стран на самом деле очень разные. На территории Таджикистана и Узбекистана когда-то находились древнейшие мировые цивилизации, а казахи и киргизы до прихода советской власти были в основном кочевыми народами. Большинство жителей этих стран исповедуют ислам, хотя советское наследие и зацикленные на собственной власти правительства дают понять, что внешние проявления религии здесь не приветствуются (кто-то говорит, что это повышает вероятность радикализации среди верующих).
На улицах городов — как и везде в современной Центральной Азии — преобладают изображения лидеров, вставших во главе стран после распада СССР. Ни один городской пейзаж не обходится без щитов с портретом президента, скульптуры тоже не редкость. Наивысшим проявлением культа личности стала позолоченная фигура Сапармурата Ниязова в Туркменистане. Она вращается, чтобы все время быть повернутой лицом к солнцу.
В 1998 году президент Казахстана Нурсултан Назарбаев постановил перенести столицу из Алма-Аты, которая была столицей Советского Казахстана, в Астану. Раньше это был небольшой, ничем не примечательный город, расположенный на расстоянии более чем 600 миль к северо-западу. Постепенно в степи выросла новая столица, как когда-то, три столетия назад, по замыслу Петра Великого на болотах российского севера возник Санкт-Петербург.
Астана и Алма-Ата прямо противоположны друг другу: один город — искусственный, взявшийся из ниоткуда, другой — живой и динамичный, органично выросший со времен распада СССР. Если тогда жителей было чуть более миллиона, то сегодня их количество доходит до 1,7 миллиона.
Центр Алма-Аты во многих отношениях похож на идеальный советский город: аккуратная сеть широких проспектов, обсаженных деревьями, которые летом спасают от палящего солнца. Где-то вдоль проспектов расположены величественные здания сталинской эпохи, а где-то — внушительного вида конструкции в стиле монументализма. Многие из них — результат работы группы архитекторов, командированных сюда из Санкт-Петербурга в 1967 году. В городе много кафе, ресторанов, царит обычная для современного города суматоха.
Астана, напротив, стерильна, сюрреалистична и начисто лишена понятия об органичном развитии. Степной город не может похвастаться благоприятным климатом или хорошо развитой инфраструктурой, зато западные архитекторы с радостью приезжают сюда, чтобы возвести свои диковинные сооружения в обмен на обильно текущие им в карман нефтедоллары. Некоторые алма-атинцы по-прежнему язвительно называют Астану «Адстана».
Юэн Симпсон (Ewan Simpson), декан бизнес-школы при Казахско-Британском техническом университете в Алма-Ате, сам родом из Глазго, истолковывает все это в более доброжелательном ключе, возможно, чересчур великодушно сравнивая отношения между Алма-Атой и Астаной с парой Нью-Йорк и Вашингтон. «Эти два города дополняют друг друга», — говорит он, оптимистично оценивая будущее двух главных городов страны.
Кабинет Симпсона расположен в здании бывшего парламента Казахстана, представляющем собой образец сталинского неоклассического стиля, когда-то это было самое важное здание в Центральной Азии. Когда в 1998 году столицу перенесли в Астану, здание утратило свою первоначальную функцию, и сегодня в нем находится университет. На улице рабочие завершают реконструкцию: находившаяся перед зданием автостоянка теперь превратилась в симпатичную пешеходную зону с деревянными скамейками, фонтанами и велосипедными дорожками.
«Люди критикуют эту страну, но нужно помнить, какой путь она прошла за последние 25 лет, — говорит Симпсон. — Происходит постепенный сдвиг в понимании того, каким должен быть город. Начнем с того, что раньше люди боролись за выживание, теперь же, когда эти трудные годы позади, наблюдаются более согласованные усилия, направленные на то, чтобы превратить город в приятное место для жизни».
Благодаря тому, что Назарбаев сделал своим главным историческим проектом Астану (давно ходят слухи, что город может быть переименован в его честь), Алма-Ате удается дышать воздухом относительной свободы и развиваться более естественно, хотя и здесь без президента никуда. Он появляется перед вами сразу, как только вы приземляетесь в аэропорту, где огромный транспарант на русском и казахском языках провозглашает максиму под стать оруэллской: «Модернизация общественного сознания — основа национальной идентичности».
Реконструкция Алма-Аты, по крайней мере в центре, впечатляет, и становится ясно, что город хочет усвоить лучшие из существующих в мире практик. В 2015 году мэрия пригласила консалтинговую фирму McKinsey для консультирования по пятилетнему плану благоустройства города, а также наняла известного датского архитектора и урбаниста Яна Гейла, чтобы он помог разработать проект пешеходных зон и создать в Алма-Ате более благоприятную городскую среду в целом. В последнее время официальные лица города участвовали в посвященных вопросам урбанизации форумах и встречах, которые проходили в Бангкоке, Сингапуре, Сеуле, Берлине и Любляне.
Однако несмотря на все благие намерения, критики говорят, что, устремившись к международным экспертам за советами, город во многом пренебрег своими фактическими жителями. Многие постсоветские города унаследовали эту проблему: недостаточное участие общества в процессе принятия решений и отсутствие прозрачности со стороны правительства. Советское градостроительство имело свою философию и устав, и в большинстве случаев его целью было сделать так, чтобы городская среда благотворно влияла на сознание граждан, между тем фактические потребности или жалобы людей учитывались крайне редко. Городские проекты по благоустройству были «подарками» правительства, и никакой обратной связи не подразумевалось. Эта тенденция сохраняется сегодня и в новых центральноазиатских автократиях.
«Многое здесь производит сильное впечатление, правда никто не поинтересовался у местных жителей, хотят они видеть свой город таким или нет», — говорит о недавних изменениях в Алма-Ате Асель Есжанова, архитектор, которая сотрудничает в Алма-атинском городском форуме. Форум был создан градостроителями-энтузиастами, которые посчитали, что город не учитывает мнение простых граждан. «На протяжении последних 80 лет мы жили по чьей-то указке: либо это были директивы Москвы для Алма-Аты, либо указания правительства. Пришло время побуждать людей брать ответственность в свои руки», — добавляет она.
Ашхабад: статусность, доведенная до предела
Возможно, стратегия городского развития Алма-Аты далека от идеала, но она на голову выше тех принципов, которых придерживаются остальные города региона. В столице Таджикистана Душанбе гигантские плакаты с портретом президента Эмомали Рахмона развешаны буквально на каждом углу, в то время как градостроители сносят советские здания, даже не задумываясь о наследии или планировании. Не обладая нефтяными ресурсами Казахстана или Туркменистана, страна не может себе позволить нанять дорогих иностранных архитекторов или отстраивать новые элитные районы. Вместо этого конкурентоспособность градостроителей выразилась в возведении 165-метрового флагштока в центре Душанбе, который несет на себе таджикский флаг весом в 700 килограммов. Он на три метра выше аналогичного флагштока в Азербайджане и до недавнего времени носил звание самого высокого флагштока в мире, прежде чем саудовцы не затмили его собственным 170-метровым столбом в Джидде.
Из всех элитных городов региона самым необычным и вычурным сегодня является столица Туркменистана Ашхабад. Его реконструкция была начата Ниязовым, а затем продолжена его преемником Гурбангулы Бердымухамедовым, который взялся насаждать собственный культ личности, стараясь ни в чем не уступать предшественнику. Целые кварталы советского Ашхабада были снесены бульдозерами, чтобы дать дорогу широким проспектам, уставленным домами из белого мрамора, большинство из которых пустуют.
В центре города почти нет людей, если не считать армию дворников, которые методично прочесывают широкие проспекты, обрезая кусты и поливая траву. Ашхабад похож на фарфор, с которого в доме сдувают пылинки: он стоит у всех на виду, но пользоваться им нельзя — слишком ценный. Пример тому — новый городской аэропорт, гигантское сооружение в форме сокола, построенное за огромные деньги и торжественно открытое Бердымухамедовым в сентябре прошлого года. Он может обслуживать до 1600 пассажиров в час, но рейсов почти нет, потому что страна выдает очень мало виз.
Туркменские власти разрываются между противоборствующими желаниями: произвести впечатление и одновременно спрятать свою столицу. Ценой огромных расходов страна провела у себя последние Азиатские игры в закрытых помещениях и по боевым искусствам, потратив на инфраструктуру около пяти миллиардов долларов США (3,74 миллиарда фунтов стерлингов), а ведь речь идет по сути о второстепенном региональном турнире. Целый ряд объектов правительство построило с нуля. The Guardian была аккредитована для игр, потом в последнюю минуту без объяснения причин аккредитация была аннулирована, как и у ряда других иностранных СМИ.
В этих президентских республиках власти держат мертвой хваткой не только городскую архитектуру, но и правила и структуру общественной жизни. В Ашхабаде туркменские власти без предварительного предупреждения на два месяца — в преддверии Азиатских игр — полностью свернули продажу алкоголя. В Душанбе таджикские власти ввели ряд требований, которые постепенно ведут к тотальному регулированию жизни граждан, начиная с цвета одежды, разрешенного для ношения на похоронах, и заканчивая числом гостей, которых можно приглашать на свадьбы.
Когда речь заходит об использовании так называемого публичного пространства, общественность оттесняется на второй план. Агрессивные действия полиции, перекрытые улицы и объезды — обычные приемы, нацеленные на то, чтобы удерживать население подальше от своих лидеров. Даже в демократической Киргизии цепочки воинственно настроенных полицейских отгоняют людей, если где-то поблизости находится президент.
Из этого ряда городов явно выбивается столица Киргизии Бишкек, свидетельствуя об ином политическом климате в стране. Киргизия стала белой вороной с тех самых пор, как в 2005 году в результате революции был свергнут президент Аскар Акаев, а в 2010 году был лишен власти его преемник. Эта пребывающая в хаосе, но демократическая страна очень бедна, она не располагает ресурсами своих соседей и сильно зависит от денежных переводов трудовых мигрантов в России. Даже в самом центре Бишкека асфальт на тротуарах может быть потрескавшимся, а то и вовсе отсутствовать, многие улицы ночью не освещены. В России и в других странах нередко ссылаются на плачевное состояние киргизской экономики как на аргумент в пользу того, что простым людям при авторитарных режимах живется лучше, чем при демократии, и беспорядочность городской среды Бишкека, безусловно, резко контрастирует с аккуратными и ухоженными улицами Алма-Аты.
Однако и здесь мы наконец обнаруживаем некоторое движение вперед. Мэрия подписала договор с правительством Москвы и надеется перенять у российской столицы часть накопившегося за последние годы опыта в сфере городского благоустройства. По словам заместителя мэра Эркина Исакова, столь поздний по сравнению с большинством других столиц подход к вопросам градостроительства дает Бишкеку существенное преимущество. «Это значит, что мы можем учиться на чужих ошибках и пытаться их избегать», — говорит он с усмешкой. Он признает, что за последние два десятилетия было сделано очень мало.
«С 1991 года никто не уделял ни малейшего внимания нашим паркам, но в этом году впервые нам выделили средства на их переустройство».
Исаков говорит по-русски, периодически вставляя модные термины на английском вроде data fusion, billing centre и smart parking. Однако, несмотря на всю свою грандиозность, план развития Бишкека, кажется, носит гораздо более умозрительный характер, чем программа Алма-Аты. «Это зависит от того, как скоро мы найдем инвестора», — ответил Исаков на вопрос о том, как скоро начнутся какие-либо изменения. Он утверждает, что некоторые шаги по привлечению граждан уже делаются: например, местным жителям предоставлена возможность сажать в своем районе деревья, к тому же в Whatsapp созданы группы, в которых граждане могут писать жалобы на городских чиновников.
На улице Гагарина котельная, обеспечивающая центральное отопление, была переведена с газа на солнечную энергию. Когда в году 345 солнечных дней, солнце может частично нагревать воду даже зимой при температуре —20° C, тогда как газ берет на себя оставшуюся часть работы. Алимбек Абдылаев, глава городской энергосистемы, говорит, что в ближайшие два года планирует построить десяток таких отопительных станций, чтобы заменить старые работающие на газе и угле котельные, оставшиеся с советских времен.
После распада Советского Союза в 1991 году, когда тысячи россиян и других квалифицированных местных жителей уехали в Россию, произошел мощный отток квалифицированных специалистов из среднеазиатских городов. Но большинство осталось, составив запутанное и противоречивое постколониальное наследие региона. На данный момент русский является самым распространенным языком в Алма-Ате и Бишкеке, однако во многих других городах Центральной Азии он постепенно отмирает. Стремясь к еще большей дерусификации, Казахстан объявил о том, что в ближайшие два года казахский алфавит перейдет с кириллицы на латиницу, что будет способствовать дальнейшему изменению городского ландшафта.
В конце концов, города неразрывно связаны с гораздо более обширными вопросами национальной идентичности, и, возможно, именно по этой причине властные региональные президенты прилагают столько усилий к тому, чтобы формировать их облик по собственному усмотрению.
«Все это свидетельствует о нашем стремлении понять самих себя, — говорит Айдос Сарым, казахский националист, политический консультант и член Общественной палаты Алматы. — Сначала мы были кочевниками, потом советскими гражданами, и теперь нам нужен новый прообраз современного казаха. Что это будет: обновленная версия советского человека, исламист или типичный представитель западного мира? Пока мы на перепутье».
