Председатель Коммунистической партии Чехии и Моравии (KSČM) Войтех Филип в предвыборном интервью порталу Novinkу подтвердил, что не пойдет в правительство вместе с движением ANO. По его словам, больше всего союза хотят партии SPD, ČSSD, KDU-ČSL и ODS. Вместе с тем он заявил, что безопасность в Чешской Республике вместо НАТО могли бы гарантировать Китай и Россия, а аннексию Крыма Филипп приравнял к разделению Чехословакии.
— Novinkу: Партия KSČM инициировала проведение внеочередного заседания Палаты депутатов в связи с делом о литии. Однако представители многих политических партий, которые не согласились с проведением заседания, заявляют, что это дело политизировано, и что политические партии просто хотят заработать на нем очки перед выборами. Так хочет ли Коммунистическая партия набрать несколько дополнительных очков в преддверии выборов?
— Войтех Филипп: Это ерунда. Мы привлекали внимание к этому делу еще с зимы прошлого года, после той большой конференции, которую организовала Академия наук ЧР. Тогдашняя дискуссия породила несколько вопросов, которые наши депутаты задали в ходе интерпелляции. А поскольку нас совершенно не удовлетворили ответы, мы решили провести собственную конференцию по вопросам добычи лития на чешских месторождениях в Циновце и его округе. Этот семинар прошел весной текущего года.
Если кто и политизировал тему, так это министр Гавличек (Йиржи Гавличек, министр промышленности и торговли от партии ČSSD — прим. автора), который без согласия министра окружающей среды подписал меморандум с так называемой австралийской фирмой ЕМН. Так что не мы хотим погреть на этом руки. Нас интересует, насколько министр Гавличек был вправе подписывать подобный меморандум незадолго до того, как закончился его мандат в правительстве.
— Вы действительно считаете, что дело лития — это то, что сейчас больше всего беспокоит людей в Чешской Республике?
— Судя по электронным письмам, которые я получаю (около 50 в день), людей это действительно беспокоит.
— А не потому ли, что Вы им говорите, что это должно их беспокоить?
— Но мы с этого начали. Я не подписывал никаких меморандумов. Мы четко заявили, что после выборов внесем законопроект о том, что это стратегическое полезное ископаемое должны добывать и перерабатывать только государственные предприятия. Законопроект мы уже подготовили и сразу после выборов представим его Палате депутатов.
— Меня интересует еще одна актуальная история. Я имею в виду заявление господина президента на сессии Совета Европы, где он сказал, что аннексия Крыма Россией — это для него свершившийся факт, и что Россия должна компенсировать Украине Крым либо деньгами, либо в виде поставок нефти и газа. Что Вы об этом думаете?
— Это мнение президента республики, и, конечно, у него есть на такое мнение право. Вспоминая историю, я задаюсь вопросом, есть ли сомнения в том, что Израиль по-прежнему оккупирует Голанские высоты в Сирии? Есть ли сомнения в том, чем закончился референдум в Каталонии? В Крыму состоялся рядовой референдум, и его даже не ставили под сомнение, как референдум в Каталонии. Большинство людей приняли решение, но не о присоединении к Российской Федерации, а об отделении от Украины. И это факт.
— То есть, по-Вашему, Россия не нарушала международного права?
— Нет, потому что граждане Крыма решили выйти из состава Украины. Вот как развивались события. Сначала прошел референдум о выходе из состава Украины, была провозглашена независимость Крыма, и только потом полуостров попросился войти в Российскую Федерацию. Думаю, что тому есть достаточно подтверждений в виде исторических документов. Я не считаю это аннексией и полагаю, что на то у меня есть полное право. И я могу обосновать свое мнение с точки зрения международного права.
— А что если бы нечто подобное произошло в Чешской Республике? Как бы Вы объяснили гражданам, что часть страны забрало себе какое-то другое государство?
— Да ведь с нами такое уже случилось. В 1992 году Словакия хотела выйти из чехословацкого союза и вышла.
— Вы приравниваете разделение Чехословакии к аннексии Крыма Россией?
— После отделения Словакия осталась самостоятельным государством. Кстати, она отделилась неконституционно и нелегитимно. Но я уважаю решение граждан Словацкой Республики, как уважаю и решение жителей Крыма, потому что я, как политик, юрист и гражданин Чешской Республики, признаю первый раздел первой статьи международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому у каждого народа есть право на свой политический режим и на использование своих природных ресурсов.
— Я спрошу снова, и, пожалуйста, ответьте мне просто. Вы приравниваете ситуацию в Словакии в 1992 году к ситуации в Крыму в 2014 году?
— Да, но референдума, который прошел в Крыму, в Словакии не было. Решение в Словакии приняли только представительские органы, то есть Словацкий национальный совет.
— Вы давно критикуете действия НАТО и участие Чешской Республики в альянсе. Мне интересно, кто, по-Вашему, должен гарантировать Чехии безопасность, если не Североатлантический альянс?
— Международное сообщество, ООН, членами которой мы являемся. Нам не нужно быть членом НАТО. Проблема в другом: стоит ли нам в 21 веке сохранять реликт холодной войны в виде Североатлантического договора? Мы поступили бы нечестно, если бы в своей политической программе не воспользовались тем, что определяет сам Североатлантический договор: по прошествии 20 лет можно проанализировать участие в альянсе и решить, хотим мы в нем оставаться или нет.
— Вы считаете, что выходом для Чешской Республики были бы гарантии ее безопасности со стороны Китая или России?
— Разумеется, поскольку они являются постоянными членами Совета безопасности ООН, у которых есть право вето.
— Интересно, есть ли на чешской политической арене какая-то партия, с которой партия KSČM не смогла бы войти в коалицию после выборов.
— Мы не избегаем дебатов ни с одной политической партией. Это было бы неправильно с нашей стороны. Однако есть политические партии, которые не хотят с нами общаться, но вынуждены вступать в контакт с нами в Палате депутатов. Сами мы никого не исключаем.
— Оставим в стороне то, как к коммунистической партии относятся другие партии, и обратимся к тому, какую позицию по отношению к остальным заняла сама коммунистическая партия, и есть ли какая-то политическая сила, с которой Вы не можете допустить сотрудничества?
— Могу сказать, что KSČM предпочитает вступать в программные коалиции. Мы доказали это в Усти-над-Лабем, отказавшись от предложения движения ANO, которое является правым политическим движением. Мы предпочли вступить в хрупкую коалицию с социал-демократами и SPO. Они тоже рабочие, тесно сотрудничающие с миллиардером, и это нормально. У них разные интересы.
— То есть сейчас партия наиболее близка с социал-демократами и SPO?
— А еще, на удивление, с KDU-ČSL. В социальной сфере — точно.
— А как KSČM относится к движению ANO? Часто говорят о том, что вы могли бы поддержать меньшинство ANO в правительстве. Так ли это?
— Я это не обсуждал и обсуждать не собираюсь, потому что еще нет результатов выборов, и я не знаю, будет ли это вообще рациональным решением. По-моему, больше всего союза с движением ANO добивается господин Окамура, а также социал-демократы, KDU-ČSL и ODS.
— Как Вы оцениваете ситуацию, когда два лидера этой партии обвиняются по делу «Аистиного гнезда»? Меняет ли это что-то для Вас?
— Если вы спрашиваете меня как гражданина, то я вижу здесь этическую проблему. Если вы спрашиваете меня как человека с юридическим образованием, то проблемы я не вижу, потому что существует презумпция невиновности.
— Я спрашиваю Вас как председателя KSČM. Вы вошли бы в правительство с представителями ANO в сложившейся ситуации?
— Нет.
— А с SPD Вы могли бы сотрудничать в правительстве?
— В правительстве — нет.
— Почему? В чем вы расходитесь?
— Прежде всего, в социальных вопросах и в подходе к гражданским и политическим правам.
— В последние дни в метро к Вашим предвыборным плакатам кто-то прикрепляет письмо Милады Гораковой, написанное ею перед смертью. Вероятно, некоторые граждане так хотят отметить, что коммунистическая партия KSČM продолжает нести на себе груз прошлого и долю ответственности за казни в 50-х годах. Как Вы это прокомментируете?
— Я думаю, что речь идет о заблуждении, к которому у нас постоянно возвращаются: о том, что Коммунистическая партия Чехии и Моравии (KSČM) — это то же самое, что Коммунистическая партия Чехословакии (KSČ). Если вы хотите возложить ответственность за политические решения KSČ на KSČM, то тем самым вы только помогаете другим политическим партиям в их неравном бою с нами. А если кто-то считает, что мы сами непосредственно несем ответственность, то да, мы не боимся истории, в том числе истории KSČ. Поэтому на нашем сайте опубликовано письмо с извинениями, которое утвердили еще на внеочередном съезде KSČ в декабре 1989 года. Мы опубликовали его, чтобы все знали, что больше никогда не должно быть политических процессов.
Я рад, что те, кто позорил KSČ до 1989 года, теперь позорят совершенно другие политические партии не только левого, но и правого толка.
— Кого Вы имеете в виду?
— Вы хотите услышать имена?
— Хочу.
— Найдите их сами.
— Почему Вы не хотите сказать?
— Я не хочу переходить на личности. Зачем?
— Потому что Вы уже начали этот разговор.
— Это всем хорошо известно. Если хотите, то я могу вам перечислить имена, но считаю это излишним.
— Вы сами начали, и я спросила. Вы не хотите говорить, тогда продолжим интервью.
— Я не хочу называть конкретные имена. Я лишь донес до вас общую информацию.
— Понимаю. Вы собираетесь посмотреть документальный фильм «Милада», премьера которого состоится второго ноября?
— Второго ноября меня не будет в Чешской Республике.
— Посмотрите ли Вы его когда-нибудь потом?
— Я давно не ходил в кино. Посмотрю, если будет время.
