Согласно правительственным документам, перед тем как в 2010 году администрация Обамы одобрила весьма противоречивую сделку, благодаря которой Москва получила контроль над значительной частью американского урана, ФБР удалось собрать убедительные доказательства того, что чиновники российской атомной промышленности давали взятки, занимались откатами, вымогательством и отмыванием денег, чтобы укрепить позиции россиян в атомной промышленности США.
Согласно документам ФБР и судебным материалам, уже в 2009 году агенты ФБР пользовались информацией, предоставляемой им конфиденциальным свидетелем, работающим внутри российской атомной промышленности, чтобы собирать финансовую отчетность, тайно делать аудиозаписи и перехватывать электронные письма. Все эти материалы указывали на то, что Москва скомпрометировала американскую транспортную компанию, специализировавшуюся на перевозке урана, взятками и откатами, что является нарушением Закона о противодействии коррупции за рубежом.
ФБР также получило показания свидетеля, подтвержденные документами и указывающие на то, что российские чиновники, связанные с атомной энергетикой, направили несколько миллионов долларов в благотворительный фонд бывшего президента Билла Клинтона как раз в тот момент, когда Хиллари Клинтон занимала пост госсекретаря США и поспособствовала тому, чтобы нужные ведомства приняли решение, выгодное для Москвы.
Эта схема проворачивалась «с согласия российских чиновников самого высокого уровня», которые «делили выручку» от откатов, как заявил один агент в своих письменных показаниях, которые он дал годом позже.
Однако вместо того, чтобы в 2010 году немедленно выдвинуть обвинения, Министерство юстиций продолжало заниматься этим расследованием в течение еще четырех лет, по сути, оставляя американскую общественность и Конгресс в неведении касательно расцвета коррупции в США как раз в тот момент, когда администрация Обамы приняла два крайне важных решения, которые впоследствии подстегнули ядерные амбиции Путина.
Первое решение было принято в октябре 2010 года, когда Госдепартамент и правительственные агентства из Комитета по иностранным инвестициям США единогласно одобрили частичную продажу канадской компании Uranium One российскому атомному гиганту «Росатом», в результате чего Москва получила контроль над 20% американских запасов урана.
Когда в ходе прошлогодней предвыборной кампании Трамп поднял тему этой сделки, представитель Хиллари Клинтон заявил, что она не принимала участия в работе комитета над этим вопросом. Представитель Клинтон сослался на заявление одного чиновника Госдепартамента, который подчеркнул, что она «никогда не вмешивалась в дела [Комитета по иностранным инвестициям США]».
В 2011 году администрация США разрешила Tenex, дочерней компании «Росатома», продавать коммерческий уран американским атомным станциям в партнерстве с корпорацией United States Enrichment. До этого компания Tenex могла продавать американским атомным станциям только регенерированный уран, извлеченный из советского ядерного оружия, в соответствии с программой «Мегатонны в мегаватты».
«Русские скомпрометировали американские подрядчиков, работающих в атомной индустрии, откатами и вымогательством с помощью угроз, что вызывало обоснованное беспокойство по поводу национальной безопасности. Однако никакие из тех документов не были обнародованы перед тем, как администрация приняла те решения», — сказал один источник, согласившийся дать интервью на условиях анонимности.
Решение администрации Обамы разрешить «Росатому» приобрести Uranium One было источником политических разногласий начиная с 2015 года.
Именно тогда консервативный журналист Питер Швейцер (Peter Schweitzer) и издание New York Times задокументировали то, как Билл Клинтон получал от россиян сотни тысяч долларов, а его благотворительный фонд получал миллионные пожертвования от сторон, заинтересованных в той сделке, пока Хиллари Клинтон являлась председателем Комитета по иностранным инвестициям США.
В тот момент администрация Обамы и чета Клинтонов пытались защитить себя, настаивая на отсутствии доказательств того, что кто-либо из россиян или спонсоров был замешан в каких-либо преступлениях, а также на том, что у комитета не было никаких веских причин, чтобы препятствовать сделке по покупке Uranium One.
Однако документы ФБР, Министерства энергетики и судебные материалы, которые попали в руки репортеров Hill, указывают, что ФБР удалось собрать веские и исчерпывающие доказательства задолго до того, как комитет принял свое решение. Собранные улики указывали на то, что Вадим Микерин — российский бизнесмен, отвечающий за расширение влияния России в атомной промышленности США — совершал противоправные действия начиная с 2009 года.
Тогдашний генеральный прокурор Эрик Холдер (Eric Holder) стал одним из чиновников администрации Обамы, которые присоединились к Хиллари Клинтон в Комитете по иностранным инвестициям США в то время, когда была одобрена сделка с Uranium One. Несколько действующих и бывших правительственных чиновников утверждают, что они не знали, поставило ли ФБР или Министерство юстиций членов комитета в известность о преступной деятельности, которую им удалось обнаружить.
Представители Холдера и Клинтон не отреагировали на просьбу прокомментировать ситуацию. Министерство юстиций тоже отказалось давать комментарии.
Микерин занимал пост директора компании Tenex с начала 2000-х годов и отвечал за сотрудничество «Росатома» с США в рамках программы «Мегатонны в мегаватты», а также за продажу коммерческого урана в другие страны. В 2010 году Микерин отправился в США по рабочей визе, выданной администрацией Обамы, чтобы открыть на территории США новое предприятие «Росатома» под названием Tenam.
С 2009 по январь 2012 года Микерин «сознательно и намеренно объединялся, вступал в сговоры с единомышленниками и договаривался с другими людьми… с целью препятствовать, задерживать и оказывать влияние на торговлю и перевозки материала и товара (обогащенного урана) путем принуждения», — говорится в обвинительном акте, выпущенном в ноябре 2014 года.
Его противоправные действия удалось зафиксировать благодаря помощи конфиденциального свидетеля — американского бизнесмена, который начал отправлять Микерину откаты, предварительно уведомив об этом ФБР. Первый откат, сделанный этим информатором и зафиксированный ФБР, датирован 27 ноября 2009 года.
В своих письменных показаниях, датированных 2014 и 2015 годами, сотрудник Министерства энергетики, который должен был помогать ФБР в его расследовании, написал, что Микерин руководил «мошеннической схемой», которая включала в себя вымогательство, подкуп, отмывание денег и откаты, которые приносили непосредственную выгоду российским чиновникам высшего звена.
«После согласования с должностными лицами более высокого уровня в Tenex и „Росатоме" (оба являются российскими государственными предприятиями) Микерин в рамках этой схемы предлагал американским предприятиям неконкурентные контракты в обмен на откаты в виде денежных выплат через офшорные банковские счета», — сообщил агент Дэвид Гадрен (David Gadren).
«Очевидно, Микерин затем делился выручкой с другими участниками этой схемы, связанными с Tenex в России и других странах», — добавил Гарден.
Расследование проводилось под контролем тогдашнего федерального прокурора Рода Розенштейна (Rod Rosenstein), который был назначен на эту должность еще Обамой, а теперь занимает пост заместителя генерального прокурора в администрации Трампа, а также заместителя директора ФБР Эндрю Маккейба (Andrew McCabe).
Оба они сейчас играют ключевую роль в расследовании возможного, хотя еще и не доказанного сговора команды Дональда Трампа с Россией в период предвыборной кампании 2016 года. В настоящий момент Конгресс и Министерство юстиций ведут в отношении Маккейба расследование в связи с тем, что в 2015 году его супруга получила для проведения предвыборной кампании деньги от нынешнего губернатора Вирджинии Терри Маколиффа (Terry McAuliffe) в тот момент, когда он был объектом расследования ФБР. В центре этого расследования — не столько действия Маколиффа, сколько вопрос о том, не нарушили ли действия Маккейба Закон Хатча или какие-либо другие коллизионные нормы ФБР.
Между расследованием деятельности Микерина и расследованием связей Трампа с Россией много точек пересечения. Расследование в отношении Микерина началось в 2009 году, когда Роберт Мюллер (Robert Mueller), который был назначен специальным прокурором в деле Трампа, был еще директором ФБР. Это расследование завершилось в 2015 году, когда директором ФБР был Джеймс Коми (James Comey), которого Трамп уволил ранее в этом году.
Если не углубляться в подробности, то расследование ФБР мошеннической схемы внутри атомной индустрии оказалось настоящей золотой жилой — отчасти потому, что оно позволило обнаружить российский аппарат отмывания денег, внутри которого взятки и откаты переправлялись посредством финансовых инструментов на Кипре, в Латвии и на Сейшелах. Согласно судебным материалам, один российский финансист, работавший в Нью-Джерси, был арестован по обвинению в отмывании денег.
Это дело также позволило обнаружить серьезную брешь в системе национальной безопасности. Согласно материалам дела, Микерин заключил контракт с американской транспортной фирмой Transport Logistics International, которая должна была перевозить российский уран по США, в обмен на откаты на общую сумму в два миллиона долларов.
По словам одного бывшего сотрудника компании Микерина, чиновники Tenex в России руководили этой схемой таким образом, чтобы «завышенная цена с самого начала включала в себя откаты».
Разоблачение крупной российской коррупционной схемы в области атомной энергетики, которая скомпрометировала американские компании и способствовала отмыванию денег в международном масштабе, могло бы стать серьезным достижением в послужном списке любого правоохранительного агентства.
Однако Министерство юстиций и ФБР не удостоились почти никаких похвал в 2014 году, когда Микерин, российский финансист и руководители транспортной компании были арестованы, и им были предъявлены обвинения.
Единственное публичное заявление прозвучало годом позже, когда Министерство юстиций обнародовало пресс-релиз в августе 2015 года, незадолго до Дня труда. В этом заявлении говорилось, что обвиняемые заключили соглашения с обвинителями.
К тому моменту уголовное дело в отношении Микерина было сведено всего к одному обвинению в отмывании денег в рамках схемы, которая, по словам чиновников, действовала с 2004 по 2014 год. И хотя агенты ФБР собрали доказательства преступной деятельности начиная с 2009 года, в сделке о признании вины федеральные прокуроры перечислили только несколько трансакций, состоявшихся в 2011 и 2012 годах, то есть существенно позже решения Комитета об иностранных инвестициях США по сделке с Uranium One.
В окончательных судебных материалах также не было упомянуто о беседах, о которых сообщил информатор ФБР и в ходе которых чиновники российской атомной промышленности пытались втереться в доверие к Клинтонам — несмотря на то, что агентам ФБР удалось собрать документы, подтверждающие перевод нескольких миллионов долларов от предприятий российской атомной индустрии американскому предприятию, оказывавшему непосредственную поддержку фонду Билла Клинтона.
Отсутствие шума вокруг этого дела привело к тому, что многие ключевые фигуры Вашингтона до сих пор не знают, что ФБР удалось разоблачить масштабную коррупционную схему России, которая работала на территории США и которая могла обернуться серьезными последствиями для их национальной безопасности.
15 декабря 2015 года Министерство юстиций опубликовало пресс-релиз, где говорилось, что Микерин, «бывший российский чиновник, живущий в Мэриленде, сегодня был приговорен к 48 месяцам тюрьмы» и к выплате 2,1 миллиона штрафа.
Рональд Хоско (Ronald Hosko), который был помощником директора ФБР по уголовным делам в тот момент, когда агентство проводило то расследование, отметил, что он вообще не помнит, чтобы контрразведывательный отдел бюро сообщал ему о ходе расследования дела Микерина.
«Я понятия не имел, что такое расследование проводится», — сказал Хоско с удивлением.
Лидеры Конгресса тоже ничего об этом не знали.
Бывший член Палаты представителей Майк Роджерс (Mike Rogers), который в то время был председателем комитета палаты по делам разведки, сказал в интервью Hill, что никто ничего не говорил ему о российской коррупционной схеме в атомной индустрии США, несмотря на то, что многие его коллеги не поддерживали решение администрации Обамы одобрить сделку с Uranium One.
«Непредоставление информации о коррупционной схеме до того, как российская урановая сделка была одобрена американскими регуляторами, обернулось тем, что интересы национальной безопасности США были подорвана теми самыми людьми, которые обязаны их защищать, — сказал он. — Попытки России манипулировать нашей политической системой способны поразить любое воображение».
