Для России кампания #metoo не представляет собой ничего нового: здесь еще в прошлом году тысячи людей поучаствовали в подобной же кампании. В то же время, здесь по-прежнему распространено отношение к сексуальным домогательствам как к социальной игре, а не как к унижению другого человека.
В прошлом году на Украине началась кампания #янебоюсьсказать, направленная против сексуальных домогательств. Она в мгновение ока перекинулась на Россию и стала причиной оживленных споров.
Женщин лапают в России не чаще, чем в любой другой стране. Меня саму лапали в Финляндии, Швеции и Египте, но не здесь. Возможно, это связано с тем, что здесь я никогда не бывала в подчиненном положении на работе.
В России социум и общение во многом основываются на негласных соглашениях. Большое значение имеет иерархия. Это означает, что сексуальные домогательства рассматриваются как нечто обоюдное, что связано с естественным в стране убеждением, что нормальная женщина всегда пытается понравиться мужчинам.
Она это делает не ради самих мужчин, а чтобы добиться своих целей. Сексуальная власть — такая же власть, как и любая другая. Сексуальные домогательства могут открыть новые возможности.
Такие убеждения стали основанием для того, чтобы русские актрисы высказали в связи с этим почти ошеломляющую симпатию к Харви Вайнштейну. Например, Любовь Толкалина сказала независимому сайту meduza.io, что если актриса получила роль, переспав с правильным человеком, то она только выиграла от этого.
«Как можно мужчину обвинять в сексуальных домогательствах, разве он не для этого существует на свете? Каждый режиссер должен снимать актрису, которая ему нравится, иначе ничего из этого не выйдет», — сказала Любовь Толкалина.
«Сами виноваты, не нужно вести себя как проститутки. Бедный Харви Вайнштейн, мне его жалко», — констатирует Агния Кузнецова в той же статье.
«Речь шла не о насилии. Но это личное дело каждой актрисы: ты либо не соглашаешься на предложение режиссера, продюсера, либо соглашаешься. А говорить об этом во всеуслышание, мне кажется, стыдно. Я вообще считаю, что женщина не должна ставить мужчину в неудобное положение, ни при каких обстоятельствах», — сказала Толкалина «Комсомольской правде».
Я связалась с русской феминисткой и участницей общественных дебатов Аленой Поповой в Москве. По ее словам, комментарии хорошо отражают то, как русское общество смотрит на сексуальные домогательства.
«Мы, женщины, должны быть благодарны за то, что мужчины хотят нас лапать. Это норма. Поэтому народ шутит насчет кампании #metoo. Типа, если тебя не домогаются, значит, ты — старая дева», — говорит Алена Попова.
Одна моя подруга говорит, что #metoo — отличная идея, но эта кампания должна быть направлена и на женщин тоже.
«Чтобы женщины поняли, что сексуальные домогательства — это не то, что можно высмеивать, — говорит она, — Ведь многие считают, что это тоже важно».
Я думаю обо всех тех случаях, когда я видела, как женщины в России используют свою внешность и привлекательность, чтобы получить то, чего хотят. В каком-то смысле я их понимаю. Эти женщины хотят чего-то добиться и используют те инструменты, которые есть в их распоряжении.
Но это также значит, что они соглашаются с тезисом, согласно которому женщину оценивают, исходя, в первую очередь, из ее внешности.
Если меня чему-то и научили эти десять лет в России, так это тому, что равноправие между полами — фундаментальный элемент справедливого общества. Общество, где от женщин постоянно ждут интриг, ведет к тому, что доверие к ним всегда меньше, чем к мужчинам.
Я нередко слышала, как западные мужчины, поселившись в России, говорят: «Как чудесно, мужчины могут быть мужчинами, а женщины — женщинами». Недальновидность этого восхищения неизменными гендерными ролями никогда еще не была так очевидна, как сейчас.
