После того, как грузовик на Манхэттене задавил по меньшей мере восьмерых, журналисты бросились на улицу добывать информацию у очевидцев.
В миг после катастрофы мир преображается: знакомое становится угрожающим, а обыкновенные привычки окружающих словно источают неведомую значимость. Во вторник 31 октября, когда Тавхид Кабир (Tawhid Kabir), учащийся колледжа округа Манхэттен, болтался по территории студенческого городка в микрорайоне Трайбека, его нормальный ритм жизни внезапно сбился.
«Вдруг вижу: по улице несется чувак с двумя пистолетами. Я бегом к Стайвесантскому мосту. Студенты сказали: была стрельба», — сообщил Кабир группе репортеров, столпившихся на углу Чеймберс-стрит и Гринвич-стрит.
За несколько минут до этого мужчина за рулем арендованного грузовика задавил восьмерых и изувечил еще дюжину. Улицу наводнили полицейские, журналисты и просто зеваки. Чеймберс-стрит к западу перекрыта желтой лентой, мигалки взрезают мягкое вечернее освещение под вой сирен.
«За ним гнался другой чувак, в гражданском. Раздались выстрелы — и все залегли в панике. Я не разглядел, кто стрелял. Смотрю: тот, что с пистолетами лежит, и его вяжут копы».
Кабиру — 20 лет. На нем — спортивная куртка поверх черно-белой футболки с надписью, джинсы в обтяжку и модные кеды для скейтборда. У него пробор на сторону, а надо лбом нависает челка. Челюсть очерчена реденькой бородкой. В кольце репортеров он смахивает на пленника. «Но мне надо на учебу», — чуть не просит он.
«А пистолеты настоящие или фальшивка?» — спрашивает один репортер.
«И ты прямо своими глазами видел стрелка?» — лезет в лицо другой.
Кабир протягивает айфон.
«У него есть видео со стрелком, — ошеломленно бормочет еще один. — Бог ты мой!»
Что именно произошло — не совсем ясно. «На Вест-Сайде нескольких подстрелили», — кричит прохожему охранник.
На углу, где стоит Кабир, информация расползается в виде слухов, пока охранники сгоняют людей обратно с тротуара. «Пятеро жертв», — заявляет зевака. «На велодорожке», — раздается в толпе. Все сидят в телефонах, и связь то и дело пропадает.
Женщина в верблюжьем пальто хочет забрать ребенка из кружка, но вход за границами оцепления, и ей не пройти. Она спокойным, чересчур терпеливым тоном пытается выпытать подробности теракта у охранника, который, похоже, вообще не в курсе дела.
Между тем, кучка репортеров наседает на Кабира с новой силой. Их задача — выжать из людей на улице, единственного доступного источника, все имеющиеся сведения. Кабир загружает видео сперва на Snapchat, потом — на YouTube. Пусть снятая издалека картинка зерниста и дрожит — какая-никакая, а информация о теракте из первых рук все же имеется.
«Пришлешь мне свою историю из Snapchat? Ты ведь сохранял, да?» — просит один. «Так как там тебя зовут?» — интересуется другой.
Кабир протягивает телефон перед собой с обреченным видом. Журналисты переснимают фото из его профиля, не уставая заваливать его вопросами. Кабир с завистью смотрит на студентов, которые оживленно наблюдают за происходящим из-за оцепления. «Ну чего там, занятия-то отменили?» — горланит один. «Еще бы, оттопыриваемся!» — хвастает другой.
Репортеры поодиночке отлипают от Кабира, довольные или, по крайней мере, удовлетворенные добытыми сведениями. Накатывает новая волна — на этот раз с телевидения. «Тебе в эту сторону?» — спрашивает парень с микрофоном, прихватывая Кабира за руку.
«Вообще-то в другую», — бросает Кабир, накидывая на плечи серый рюкзак и разворачиваясь.
«Буквально одну секундочку», — журналист уводит его на другую сторону улицы под объектив телекамеры. Микрофон уже у его лица. «Теперь представься и расскажи, что ты видел».
Кабир повторяет свою историю, которая становится все более складной с каждым повтором.
«Выхожу из главного здания колледжа. Смотрю, студенты высыпали на улицу. Мысль: наверное, что-то случилось. Дай, думаю, посмотрю что. Вижу, по улице бежит мужик с двумя пистолетами. Сперва я подумал, что это такой хэллоуинский костюм, даже внимания толком не обратил. Ну я давай к мосту, чтобы посмотреть оттуда. Тут-то мне и говорят, что это террорист и что за ним гонится полиция. Потом раздалось пять или шесть выстрелов, мы очень перепугались. Потом я подбежал посмотреть поближе. А этот мужик уже на земле. Вокруг полиция».
«Ну и что ты про все это думаешь?— спрашивает еще один репортер с телевидения. — Можешь показать свое видео еще раз?»
Тут сердито встревает газетчица, которая уже успела разжиться записью. «Может, я вам лучше сама потом пришлю? Например, через AirDrop».
«Мне надо всего пару секунд, — парирует телевизионщик. — Потом он ваш».
«Послушайте, мне в самом деле надо на учебу», — тихо просится Кабир.
«Тридцать секунд!» — расплывается в улыбке телевизионщик.
Тут Кабира хватает газетчица и уводит обратно на ту сторону улицы. Там на него высыпается новый шквал вопросов перед телекамерами. «CNN, — представляется еще один репортер. — Так что же все-таки вы видели?»
Кабир еще раз повторяет свой рассказ. На это уходит двадцать секунд, и все просто отскакивает от зубов. Ему три раза приходится продиктовать свое имя по буквам, затем четвертый. «Те студенты, что были на мосту, — вдруг говорит он, словно подбрасывая идею. — Они-то по-настоящему испугались. Просто перетрухали». Тут подтягивается команда с ABC, а за ними еще один корреспондент. «У меня правда занятия, прямо сейчас», — скулит Кабир.
«Я пойду с вами», — отвечает корреспондент.
Толпа зевак начинает редеть. Мимо полицейских с автоматами вверх по Гринвич-стрит проходит ребенок в костюме Человека-паука.
Кабира одолевает новая толпа репортеров. «Расскажи-ка в точности, что именно ты видел», — просит один.
