По словам Роберта Фицо, мы — единственный проевропейский остров в Центральной Европе. Сказать это в момент, когда ни в Чехии, ни в Австрии еще не сформировано новое правительство, и когда победители выборов в этих странах объявили, что в европейской интеграции и европейской политике их стран все останется по-прежнему — означает слишком поторопиться. Кроме того, это неуважительно по отношению к зарубежным партнерам. Я не говорю уже о том, что в методах ведения политики особенной разницы между Фицо и, например, Бабишем нет.
Фицо уже давно понял (или его в этом убедили его маркетинговые консультанты), что открытое заигрывание с Москвой и распитие мохито в кубинском посольстве никак не помогут ему в политике. Ввиду партийных корней дух пролетарского интернационализма все еще близок Фицо, однако он отказался от этой позиции, по крайней мере, внешне.
Еще недавно он резко критиковал Евросоюз и даже гордился иском к ЕС, а по вопросам российской аннексии Крыма и антироссийских санкций высказывался прямо как агент Путина. Но когда опросы показали, что подавляющее большинство граждан хочет не только политической, но и культурной и цивилизационной приверженности ЕС, и мечтает о том, чтобы Словакия вошла в «ядро» Евросоюза, премьер-министр Фицо, заискивая перед общественным мнением, начал рассуждать о Словакии в «ядре» ЕС, то есть о Словакии на пике европейской интеграции.
То, что Фицо теперь утверждает: мы — единственный проевропейский остров в Центральной Европе, не значит, что так оно и есть на самом деле. Но сладкие речи о ядре европейской интеграции или о проевропейском острове могут привлечь к себе внимание. Кроме того, они могут подействовать и на тех, кому сам Фицо не по душе, но для кого прочная позиция в европейских структурах и ясная прозападная и проевропейская ориентация политики играют большую роль.
Можно надеяться, что в Европе (и в Брюсселе) эта риторика не введет в заблуждение тех, кого больше возвышенных речей премьера интересуют словацкие методы использования европейских фондов, степень коррупции и работа юстиции. А если эти люди захотят проверить, насколько серьезно премьер говорил о цивилизационной принадлежности к сообществу западных демократий, то достаточно только спросить его, где он бывает.
