В Пекине на днях завершилась 22-я по счету встреча глав правительств РФ и Китая. Главный итог прошедших переговоров российской делегации с руководством КНР — Пекин по-прежнему не горит желанием инвестировать в Россию.
Вообще, отправляться в Пекин после триумфального для Си Цзиньпина исхода XIX съезда компартии Китая и накануне его встречи с Дональдом Трампом — было не самой лучшей идеей российского премьера. У китайского руководства сейчас совершенно иная повестка дня, в которую Москва со своими запросами и пожеланиями пока что откровенно не вписывается.
Справедливости ради, нужно отметить, что один положительный момент в этом визите все же был — Китай наконец-то, спустя почти десять лет переговоров по данному вопросу, согласился на увеличение квот поставок из России пшеницы, муки, гречихи, льна и некоторых других продуктов питания. Но, к сожалению, это была единственная хорошая новость, поскольку в остальном принцип Китая в отношениях с Москвой — «в политике горячо, в экономике — холодно» — остался неизменным.
Что, в принципе, совершенно не должно никого удивлять, достаточно проанализировать — к чему постоянно призываю коллег — данные по товарообороту между нашими странами. Скучно, конечно, много цифр и букв, но картина получается куда более интересная, чем фантазии о «разговоре на равных» и прочей многополярности.
Итак, 2016 год. По данным главного таможенного управления КНР, товарооборот между Россией и Китаем в 2016 году вырос на 2,2% по сравнению с 2015-м, составив в общей сложности 69,525 миллиарда долларов США. Но при этом, китайский экспорт в Россию вырос на 7,3%, составив 37,297 миллиарда долларов, а вот импорт из России, наоборот, упал на 3,1% — до 32,228 миллиарда долларов. И это при том, что до 80 (!) процентов российского импорта составляют минеральные ресурсы, включая углеводороды.
Дальше — больше. По итогам первого полугодия нынешнего, 2017-го года, КНР —стала основным торговым партнером РФ с оборотом в 42,86 миллиарда долларов. Много это или мало? Судите сами — по итогам 2016-го доля России в общем импорте Китая составила 2%. Среди других партнеров Китая по импорту Россия занимает лишь 12-е место. И для того чтобы стать ключевым партнером Пекина, России необходимо обойти Корею, Японию, Тайвань, США, ЕС, Австралию, Малайзию, Бразилию, Швейцарию, Таиланд и Вьетнам. Причем, в отличие от России что «многие из этих стран имеют преференциальные условия доступа на рынок Китая в рамках региональных интеграционных соглашений», — отмечает Владимир Саламатов, завкафедрой международной коммерции Академии народного хозяйства и госслужбы РФ.
То есть, в экономике — которая крайне важна для руководства КНР, что подчеркивалось на XIX съезде компартии Китая — Москва никак не может быть для Пекина равным партнером. А уж тем более — оказывать какое-то влияние на отношения КНР с США. Товарооборот между которыми составляет уже под 600 миллиардов в год.
Примечательно, что это прекрасно осознают и в Вашингтоне. Есть четкие заявления группы американских экспертов, которые работают по Китаю, которые говорят: «Какие бы заявления Россия и Китай вместе ни делали, у нас есть объективные цифры — это торговый товарооборот. Между США и Китаем он превысил уже 600 миллиардов долларов, а в России почти в 10 раз меньше». Словом, как точно подметил блестящий российский китаист Алексей Маслов, «есть, конечно, взаимное неприятие Трампа и Си Цзиньпина, но цифры играют главную роль».
Из чего следует, что «диалога равных» у Москвы с Пекином нет. И не предвидится. Китай не намерен серьезно инвестировать в российскую экономику, как не намерен он и портить из-за Москвы отношения с Вашингтоном. И не в силу какого-то азиатского коварства или русофобии — просто, повторюсь, это не его повестка дня. Интерес Китая к России весьма ограничен. Как ограничен и перечень того, чем Россия может заинтересовать Китай.
Постепенно это начинают понимать в Кремле, особенно после 2014 года, когда Пекин и не признал присоединение Крыма, и отказал Москве в финансовой поддержке в связи с санкциями Запад. Но признать этого — по вполне понятным причинам — не могут. И, как результат, вынуждены любые контакты с руководством КНР — вне зависимости от их результативности — представлять населению своей страны и остальному миру как образец «стратегического партнерства».
