Тот, кто от восточно-украинского шахтерского города Донецк поедет по национальной автомобильной дороге Н-20 на север, тот за окраиной города попадет в «промзону» — в промышленную зону из заводских труб и трубопроводов, которые были отличительной чертой этого города, когда о российских вооруженных отрядах, которые господствуют теперь здесь, еще не было и речи. Или точнее — он попал бы в эту промзону, если бы именно эта полоска степи за три с половиной года с начала российской интервенции не стала бы Верденом этой войны. Здесь уже давно нельзя проехать. То, что было дорогой, стало фронтом. Аэропорт слева выглядит как сюрреалистическая композиция из искореженных металлических ребер, пустыри между блоками и мартеновскими печами справа и слева напоминают море воронок времен Первой мировой войны.
Дорога Н 20 считалась ключом к Донецку. Тот, кто ее удерживает, может въехать в столицу сепаратистов или из нее напасть на свободную Украину. Так что обе стороны в течение нескольких лет делали все, чтобы не дать противнику завладеть этой дорогой. Поэтому со временем эта промзона стала центральным местом этой старомодной артиллерийской войны с ее десятью тысячами погибших. Украинская армия на Западе, вооруженные российские отряды на Востоке: никто не уступает. Обе стороны стараются, если уж им не удается изгнать противника, по меньшей мере заставить его истекать кровью. Каждую ночь слышен гром орудий.
Теперь наряду с артиллерийскими сражениями есть угроза возвращения еще одного кошмара Первой мировой войны: газа. 102 года спустя после того, как Германия на западном фронте впервые успешно атаковала врага хлорным газом при Ипре во Фландрии, теперь и в Донбассе раздается сигнал тревоги «хлор».
Это не просто одиночное предостережение. В интервью газете Frankfurter Allgemeinе Zeitung на эту опасность указал заместитель руководителя миссии наблюдателей ОБСЕ на Украине Александр Хуг (Alexander Hug). А в среду к его предостережениям присоединился координатор комитета Объединенных Наций по гуманитарным вопросам на Украине Нил Уолкер (Neal Walker). О чем идет речь, наглядно показывает карта. Именно здесь, на автодороге Н 20, на самом кровавом отрезке фронта, между окопами и полями с воронками расположены два больших хранилища жидкого хлора. Они принадлежат одной фильтровальной станции для питьевой воды, а также насосной станции, которые снабжают несколько сотен тысяч человек по обе стороны фронта — обычно с помощью хлора дезинфицируют питьевую воду. В обоих хранилищах находится до 300 тонн хлора. При этом один склад расположен непосредственно между противоборствующими позициями, в поле зрения обеих сторон. Рабочие станции каждый день под страхом смерти переходят линию фронта. Второй склад, что у насосной станции, расположен немного дальше, на территории сепаратистов.
В эти станции постоянно попадают осколки снарядов, а так как в последнее время бои вновь усилились, то это особенно опасно. В воскресенье ОБСЕ установили четыре попадания осколков в здание фильтровальной станции, в том числе — в здание, где хранится хлор. Если бы снаряды попали в емкости с хлором, говорит Хуг, то это имело бы «самые тяжелые последствия» для населения.
Если бы снаряды попали на пару метров ниже, то сценарий, возможно, походил бы на то, что произошло в 1915 году во Фландрии. Хлор вызывает удушье, кровавый кашель, отек легких. Будучи тяжелее воздуха, хлор распространяется по земле, проникает в окопы так же, как и в защитные подвалы гражданского населения. Нил Уолкер из комитета ООН считает, что даже одна-единственная из нескольких 900-килограммовых емкостей в фильтровальной станции содержит достаточно хлора, чтобы в случае попадания снаряда убить всех людей в радиусе 200 метров. А так как на расположенной рядом насосной станции хранятся не только 900-килограммовые емкости, но и около 250 тонн жидкого хлора, то последствия одного попадания снаряда даже трудно представить. Эксперты из швейцарской организации «Центр гуманитарного диалога», которые после подробного изучения территории как на оккупированной, так и в свободной частях Украины в мае 2017 года представили доклад об экологических рисках, опасаются, что в случае попадания снаряда в емкости с хлором могут пострадать до 80 тысяч человек.
Но это еще не все. Из этого доклада следует, что густонаселенный угольный район Донбасс, который во времена Сталина был, возможно, самым значительным проектом советской индустриализации, сегодня стал одновременно одним из районов Европы, где экологические риски особенно высоки. Потому что уголь и сталь оставили свой отпечаток — с горами-отвалами и дымящимися трубами — не только на восточно-украинском ландшафте. Затронуто и то, что находится под землей. На глубине в сотни метров расположена целая сеть шахт и штолен, связанных между собой. Многие сегодня не работают — одним война отрезала пути поставок, другие разрушены войной.
Многие карьеры наполнились водой, потому что насосы не работают, и там, где это произошло, проблем становится все больше. Штольни проваливаются, наносится ущерб всевозможным линиям и зданиям. Но прежде всего существует опасность того, что по сети туннелей под землей в наземные воды попадут всевозможные яды. Так, например, в промышленном городе Горловка с 350 тысячами жителей немного восточнее промзоны в некоторых карьерах лежат отходы местных химических предприятий. Если карьеры заполнятся водой, то яд, по оценке швейцарских экспертов, может попасть в наземные воды, а также на объекты сельского хозяйства. То же самое касается и другого рудника поблизости, где хранятся отходы ртутного производства.
В целом, по оценке швейцарских экспертов, опасные вещества находятся в Донбассе в 4 000 мест по обе стороны фронта. Избежать катастрофы при этом можно будет лишь в случае большой удачи. В докладе говорится, что катастрофа «может произойти в любой момент, и будет невозможно держать под контролем все последствия». Так как объекты водного хозяйства этой области связаны между собой — вплоть до России — по рекам, водопроводам и штольням, то причинение «катастрофического ущерба здоровью и жизни людей» угрожает также территориям на неокуппированной Украине и в российских приграничных регионах.
Однако скоро бомбой замедленного действия может стать еще одно наследие Советского Союза. Из 4 000 опасных объектов, установленных швейцарскими экспертами, 17 представляют «радиационную опасность». Самым опасным может быть рудник «Юнком» в Енакиеве, городе стали и угля в сепаратистской «Донецкой народной республике», который гордится не только своим земляком советским космонавтом Георгием Береговым, но и сбежавшим в Россию бывшим президентом Виктором Януковичем. Здесь, глубоко под землей, Советский Союз в 1979 году провел испытания атомной бомбы.
С тех пор эта территория закрыта. Но если Донбассу придется и дальше погружаться в хаос, если в окрестных штольнях, связанных с «Юнкомом», откажут насосы, и шахты наполнятся водой, то зараженная радиацией земля может попасть в круговорот воды. Эта война, которая с ее позиционными боями и угрозой отравления газом все еще напоминает злую карикатуру на Первую мировую войну, может изменить свой характер. Если от шахты «Юнком» начнет исходить радиация от взорванной атомной бомбы, то из этой Первой мировой в миниатюре получится другая война: наступит атомная эпоха.
