В июне, посреди жаркого украинского лета, четверо соседей Людмилы Брожик сидели на солнцепеке и беседовали. Дети были дома в холодке и смотрели мультфильмы. Вдруг откуда ни возьмись с неба упал минометный снаряд.
«Все взрослые погибли мгновенно, — говорит Брожик. — Одна девочка побежала по улице и начала кричать нам. Ее матери миной оторвало голову».
65-летняя Брожик живет в непривлекательном промышленном городе Авдеевка на востоке Украины неподалеку от линии соприкосновения, которая разделяет территорию, контролируемую пророссийскими сепаратистами и остальную часть Украины. На фасаде одного испещренного осколками здания есть надпись белой краской, свидетельствующая о степени отчаяния жителей: «Мы молимся за Авдеевку». По крайней мере, кто-то действительно молится.
В феврале исполнится четыре года с тех пор, как российский президент Владимир Путин аннексировал Крым и помог разжечь пламя восстания на индустриальном востоке Украины. С тех пор погибло около 10 тысяч человек, включая три тысячи мирных жителей. А более 1 миллиона 700 тысяч оказались в числе перемещенных лиц. Организации помощи сообщают, что от продолжающихся боевых действий непосредственно пострадали 4,4 миллиона человек, а 3,8 миллиона срочно нуждаются в помощи. Однако мир отвернулся от востока Украины. Усиление «Исламского государства» и сопутствующие этому террористические акты в европейских городах поглотили все внимание Запада. Москва сосредоточилась на укреплении своего влияния в Сирии, участвуя в кровопролитной и бесконечной гражданской войне. В результате волны миграции захлестнули Южную Европу, вызвав недовольство у населения. Эта тема заняла главное место в повестке европейской политики.
Судьба спорных территорий на востоке этой бывшей советской республики неумолимо исчезла из списка приоритетов. В 2015 году Киев и Москва подписали Минские соглашения, предусматривающие прекращение огня и предоставление особого статуса удерживаемым повстанцами территориям в Донбассе, которые, согласно этим договоренностям, должны вернуться в состав Украины и провести у себя выборы. Но ни одна из этих целей не достигнута. А количество нарушений прекращения огня измеряется тысячами. Таким образом, отвратительный и смертоносный конфликт низкой интенсивности, стал мрачной повседневной реальностью в этом регионе, который уже не видит выхода из своих бед и страданий.
В Авдеевке минометные снаряды периодически пролетают то со стороны контролируемых правительственными войсками территорий, то со стороны самопровозглашенной Донецкой Народной Республики. Мины нацелены на удерживаемые повстанцами земли вокруг разрушенного донецкого аэропорта, который находится в нескольких километрах от города. Повстанцы считают делом чести нанести ответный артиллерийский удар. Злость и ярость достигает точки кипения.
Сидя в одном из центров организации Save the Children International, Брожик говорит, что это одно из немногих безопасных мест, где ее 10-летняя внучка Марина может вспомнить про счастливое детство, от которого остались одни осколки. Марина готова приходить сюда хоть каждый день, если есть такая возможность, говорит женщина. Страх очень силен, дети по-прежнему очень часто спят, не снимая одежду, и даже когда спят, они слышат обстрелы. Это не настоящий сон. «Один наш родственник потерял ногу в результате минометного обстрела. Как объяснить это ребенку? Когда мы слышим снаряды, я говорю, не беспокойтесь, это они с нашей стороны летят, а не к нам. Так они немного успокаиваются».
В начале конфликта Авдеевка непродолжительное время находилась в руках повстанцев. А в январе город подвергся самым мощным обстрелам с 2015 года. Но никто уже не думает, что в городе возобновятся уличные бои. Жители Авдеевки как будто застыли в состоянии меланхолии, которую подчеркивает взрыв очередного снаряда, нашедшего свою цель. Гигантские коксохимические предприятия, построенные в советскую эпоху, почти все время простаивают. Разбомбленный мост на въезде в город красноречиво говорит о состоянии инфраструктуры, которую вряд ли кто-то начнет восстанавливать в ближайшее время. Тысячи людей живут без центрального отопления, хотя уже приближается зима. Причина в поврежденных снарядами трубах теплоцентрали. Многие специалисты и квалифицированные рабочие уехали из города. «Судьи и адвокаты покинули Авдеевку, — говорит Брожик. — Здесь нет суда, нет специалистов-медиков для детей, нет психологов, чтобы оказать медицинскую помощь. Нам приходится брать в аренду машину и ехать целый час, чтобы добраться до поликлиники».
Детский центр, ставший оазисом заботы, оказывает специализированную помощь получившим психологическую травму детям. Однако реальную поддержку и жизненно важные услуги вдоль линии соприкосновения сторон оказывают только организации помощи, такие как Save the Children и «Врачи без границ». Киев направляет войска с западной Украины, которые удерживают линию фронта, но никакого плана восстановления городов и поселков, разрушенных войной, у него похоже нет. Почему Брожик не уезжает вслед за врачами и юристами? «Ну как мы можем уехать, — отвечает она. — Нас никто нигде не ждет, нам никто не будет рад. Надо будет искать квартиру, придется перевозить с насиженного места мать, которой 86 лет. У меня есть друзья, которые уезжали, но они возвращаются, потому что в чужих местах им никто не рад. И там для них нет никаких возможностей».
Другая женщина из центра объясняет, почему никаких перспектив на западе Украины для них нет: «Люди едут на запад, а их там называют сепаратистами». Это замечание во многом объясняет трудноразрешимые обстоятельства забытого и замороженного конфликта на восточном фланге Европы.
Со времен революции Евромайдана 2013-2014 годов, когда пророссийский президент Виктор Янукович попытался силой подавить протесты населения, выступавшего за сближение с Европой, а затем сбежал в Россию, Киев решительно развернулся в сторону Запада. Уже через несколько месяцев после свержения Януковича было подписано отвергнутое им соглашение об ассоциации с Брюсселем. В прошлом году Украина вступила в зону свободной торговли, в которую также входят бывшие советские республики Грузия и Молдавия.
Западные украинцы от Киева до Львова всеми силами стремятся к дальнейшей и более глубокой интеграции, считая, что дисциплина Евросоюза приведет в норму одно из самых коррумпированных обществ в мире и даст толчок одной из самых безуспешных экономик на постсоветском пространстве. Украина с безжалостной неумолимостью сносит статуи и памятники советской эпохи по всей стране. Однако, как признает заместитель министра по делам временно оккупированных территорий Георгий Тука, на востоке господствуют совсем другие взгляды, потому что там значительная часть населения говорит по-русски, а портреты героев коммунистических времен гордо занимают свое место на стенах в школьных классах.
«Я бы сказал, что 85% населения Донбасса мечтает о Советском Союзе, — говорит Тука, который служил солдатом-добровольцем и губернатором контролируемых Киевом территорий в этом регионе. — На таком мировоззрении было воспитано целое поколение».
В одной из мобильных клиник «Врачей без границ», которые расположены вдоль линии соприкосновения сторон, Воля Бабакова на пальцах считает руководителей, при которых она жила: Сталин, Маленков, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Кравчук, Кучма, Ющенко, Янукович, Порошенко. В этом списке — вся неспокойная и кровавая история страны, начиная со Второй мировой войны и Красной Армии, и кончая бедами и несчастьями современной независимой Украины.
Осиротевшей во время той войны Бабаковой сегодня около 80 лет. Она оплакивает судьбу небольшого шахтерского городка, в котором прожила всю свою жизнь, за исключением непродолжительного периода, когда она во время интенсивных обстрелов уехала к друзьям. «Чтобы попасть в убежище в подвале, мне нужно было перебежать улицу, но это было слишком опасно, — рассказывает она. — Сейчас взрывы бывают редко. Конфликт как будто вошел в норму. Люди сейчас спят в пижамах. А раньше я спала прямо в пальто, и рядом был наполненный пожитками мешок».
Для Бабаковой плохие времена в этом районе Донбасса начались задолго до того, как российские солдаты и пророссийские повстанцы в ответ на Евромайдан начали встречное восстание. «Я работала здесь в больнице акушеркой, — говорит женщина. — Я в этом городе приняла очень много родов. А теперь они здесь рождаются, вырастают и уезжают подальше».
Советский Союз Бабакова вспоминает с острым чувством ностальгии. «Это был важный город в советские времена. В больнице тогда работало 100 человек, там было два офтальмолога, два гинеколога, два хирурга и так далее. Мы работали вместе. Мы вместе отмечали праздники, устраивали вечеринки, выпивали и ели за общим столом. При Горбачеве было очень хорошо. Это было время перестройки. А потом все становилось только хуже».
Наверное, Бабакова с таким теплом вспоминает те дни отчасти из-за того, что была тогда в расцвете сил. Но эти воспоминания не следует игнорировать как обычную сентиментальность. С момента провозглашения независимости в 1991 году прошло более четверти века. Однако украинский ВВП в расчете на душу населения после выхода из состава СССР почти не вырос, а Донбасс от экономических преобразований пострадал больше других регионов.
Этот район был промышленным с середины 19-го века, но сегодня это уже бывший индустриальный центр. Когда там появились угольные шахты и металлургические предприятия, в промышленные города, такие как Донецк и Луганск, начали приезжать русские переселенцы. Когда после Второй Мировой войны началось восстановление Донбасса, сюда поехали новые экономические мигранты, и этот регион стал самым густонаселенным на Украине, если не считать Киев.
Несмотря на ту огромную роль, которую этот регион играл при старом режиме, в 1991 году подавляющее большинство жителей Донбасса поддержало независимость от распадавшегося СССР. Но после этого начался спад промышленного производства, резкое снижение зарплат, закрытие шахт. Возникли острые промышленные споры. Программы приватизации привели к сосредоточению огромных состояний в руках нового поколения местных олигархов, среди которых был Янукович. Повсеместное распространение получили коррупция и организованная преступность. В 2000-х годах в регион снова пошли государственные средства в ответ на нарастающее недовольство в обществе. Донбасс, оказавшийся в сложном экономическом положении, а также в зависимости от киевских субсидий и торговли с Россией, увидел в Евромайдане, в стремлении революционеров к западной рыночной экономике и в отторжении Москвы огромную экономическую угрозу своему существованию. В 2015 году один повстанец рассказал репортером: «Многие шахты закрылись. Я потерял работу, А потом, увидев, что случилось в Киеве, я решил встать на защиту своего города»
Конфликт продолжается уже четвертый год, и сейчас такой опасный энтузиазм уже мало заметен. Автоколонны из России и конвои Международного Красного Креста поставляют минимум гуманитарной помощи в удерживаемые повстанцами районы, где экономики в общепринятом понимании не существует. Неправительственные организации, получающие содействие, помощь и финансы от европейских гуманитарных агентств, действуют по другую сторону линии фронта. Но поскольку конфликт сегодня перешел в стадию низкой интенсивности, в городах и поселках, расположенных вблизи линии соприкосновения, преобладает мрачный фатализм. Он появился из ощущения того, что миру безразлична судьба здешних жителей. А остальная Украина просто умыла руки, отказавшись от этого региона как от очага сепаратистов, пятой колонны, а то и того хуже.
Биография Андрея Пашкевича является свидетельством тех сложных связей, симпатий и антипатий, которые сложились после распада Советского Союза. 55-летний Пашкевич — белорус. Он женат на Светлане, которая родом из России. В свое время Пашкевич участвовал в ликвидации последствий Чернобыльской аварии, и в результате у него возникло сердечно-сосудистое заболевание. Сейчас он на пенсии. Прошло больше года с тех пор, как он в последний раз видел своего сына, который живет в 30 с небольшим километрах в удерживаемом повстанцами Донецке. Поселок Пашкевича, находящийся прямо рядом с линией разграничения на украинской стороне, по-прежнему регулярно обстреливают. Недавно снаряд угодил прямо в одну из соседних квартир в его многоэтажном доме. С начала конфликта из этого дома уехал каждый третий житель. «Мир забыл про нас, — говорит Пашкевич. — Но не только мир, но и жители, которые живут в других городах Донбасса. Они не верят мне, когда я рассказываю, что обстрелы продолжаются. Одна сторона начинает, а другая отвечает. И здесь стоят военные. Так что мы оказались на линии огня».
Светлана преподает в местной школе. «Прошло четыре года, и дети как-то научились с этим справляться. Но это вряд ли можно назвать нормальным детством. Нам очень нужен мир, нужно прекратить эти обстрелы», — говорит она. Больше всего ее страшит то, что разногласия и ненависть, возникшие в результате конфликта, никогда не исчезнут. «Люди со стороны повстанцев боятся, что им не будет места в воссоединенной Украине. Они не знают, как смогут жить в стране после реинтеграции».
А заместитель министра Тука в своем киевском кабинете называет жителей народных республик Донецка и Луганска заложниками террористов. Однако он признает, что если Украине когда-нибудь удастся воссоединиться и восстановить единство, то в Донбассе придется долгое время вести борьбу за умы и сердца людей, удаляя из памяти призраков СССР. «Если ты живешь в закрытой среде, тобой легко можно манипулировать. Эти люди смотрят российское телевидение, а оно негативно показывает Европу и то, что она представляет. На такой информации выросло целое поколение. Это трудно быстро изменить. А запретами ничего не сделаешь».
Тука также подчеркивает, что остальным украинцам не следует представлять восток как карикатурную кучку сепаратистов. Министерство Туки пытается организовывать поездки школьников из Донбасса на запад, чтобы они могли участвовать в национальных спортивных состязаниях. Он также пообещал добиться того, чтобы все пенсионеры в удерживаемых повстанцами районах получали деньги, на которые они имеют право. Сегодня пожилые люди должны регистрироваться в качестве внутренне перемещенных лиц на украинской стороне линии соприкосновения. Этот процесс чем-то напоминает произведение Кафки. Те люди, которые не могут его пройти, вынуждены жить в бедности. «Раньше было трудно решать этот вопрос, — говорит Тука. — В начале конфликта многие украинцы возмущались, что государство оказывает поддержку жителям сепаратистских регионов. Сейчас это возмущение утихло, и мы снова пытаемся поднять этот вопрос. Мы должны платить пенсии всем гражданам Украины». Но несмотря на благие намерения Туки, справедливости ради надо сказать что борьба за умы и сердца пока находится в зачаточном состоянии. И когда речь заходит о выходе из кризиса, он возлагает всю ответственность на противоположную сторону, заявляя: «Ключи к решению этой проблемы находятся у человека, который сидит в Кремле».
А поскольку выхода из конфликта не видно, в Донбассе продолжается ежедневная борьба за выживание. Каждый день на контрольно-пропускном пункте в Майорске, находящемся в 60 километрах к северу от Донецка, возникает очередь из семи с лишним тысяч человек, которые, размахивая пропусками и паспортами, пытаются пройти на ту или иную территорию. Ждать в очереди порой приходится по шесть часов. Летом люди страдают от невыносимой жары, а зимой от холода. Но у них нет выхода. И всем им, включая пожилых, приходится преодолевать этот контрольно-пропускной пункт, поскольку на линии соприкосновения длиной почти в 500 километров их всего четыре. Каждый год в этих пунктах регистрируют более шести миллионов переходов.
Среди пересекающих линию соприкосновения есть взволнованные родственники, спешащие привезти очень важные лекарства из контролируемых правительством районов тем людям, которые живут в Донецке или Луганске, потому что там огромный дефицит лекарств. С 2015 года Киев резко ограничил количество товаров и лекарств, которые можно перевозить через фактическую границу. Украинское правительство не намерено облегчать трудности и невзгоды жителей самопровозглашенных народных республик. Гуманитарные организации осуждают эту частичную блокаду.
С другой стороны едут пенсионеры, которые вынуждены преодолевать многочисленные трудности, чтобы попасть на территорию правительственных войск и получить свои пенсии. Иногда им приходится ждать целыми днями, и это лишь в том случае, если они сумели получить нужные документы, а также статус внутренне перемещенных лиц.
В прошлом месяце в один из последних теплых дней в очереди в Майорске произошел случай, ярко характеризующий обстановку в зоне конфликта, где жестокость граничит с сюрреализмом, горем и отчаянием. Подошедшая к очереди Татьяна Шевченко держала в руках фотографию своего сына Егора, который пропал в 2014 году. По словам матери, он поехал в Россию, чтобы купить лекарства. Когда он вернулся, его дом был разграблен, а потом Егор и сам исчез. По имеющимся оценкам, с начала конфликта похожим образом исчезло до двух тысяч человек.
28-летняя жительница Донецка Кристина Белоус вместе со своим другом ездила на крестины в контролируемый правительственными войсками Славянск. «Сегодня очередь еще ничего, — сказала она. — Обычно стоять в ней приходится минимум два часа». Белоус любит футбол, но больше не может болеть за свой клуб. Лучшая украинская команда донецкий «Шахтер» сегодня играет за пределами народных республик на подконтрольной Киеву территории «Мы смотрим их игры по телевизору, — говорит женщина. — Это довольно странно, когда Донецк проводит „домашнюю" игру, потому что эта игра проходит в сотнях километрах от города».
Виктору Билыку за 80. Он приехал на контрольно-пропускной пункт в шесть часов утра, чтобы перебраться на ту сторону и получить пенсию. В половине четвертого он возвращается на удерживаемую повстанцами территорию. Что он думает об этой ситуации? «Скажем так, я интересуюсь историей, — загадочно говорит Билык. — Я мог бы сказать гораздо больше, но не стану». В такой напряженной ситуации никто не хочет говорить о политике. Марии Ивановой 68 лет. Ей пришлось поехать в Славянск, чтобы сделать «кое-какие дела», как говорит она. Эта женщина — наглядный пример эмоциональной и физической усталости. «Надо покончить с этими очередями и трудностями. Вот о чем мы все мечтаем. Мы мечтаем об этом все время. Извините, больше я не могу говорить», — заявляет женщина и садится в древний переполненный автобус, который везет пассажиров обратно в Донецкую Народную Республику.
Высокая политика, нарушившая и омрачившая жизнь этих людей, сложна и неопределенна. В последнее время говорят у возможности направления на восток Украины миротворческой миссии ООН, которая возьмет под свой контроль удерживаемые повстанцами территории. Но нет никакой договоренности о составе таких сил. Россия не собирается возвращать Украине контроль над восточной границей. США поддерживают это требование Киева. Однако пока неясно, насколько далеко готов идти Дональд Трамп, добиваясь прекращения оккупации.
В авдеевском центре Save the Сhildren Ольга Реброва мечтает о том, как найти путь для спасения своей семьи. Муж Ребровой бросил ее, когда начался конфликт, и перешел на противоположную сторону, и теперь живет на повстанческой территории. С тех пор она одна воспитывает троих маленьких детей в зоне боевых действий. У ее среднего ребенка проблемы с психикой, которые усилились из-за конфликта. Старший сын Сергей, которому 12 лет, прекрасный боксер. «Я надеюсь, что он будет развиваться физически, показывая все более высокие результаты, — говорит женщина. — Так он сможет участвовать в соревнованиях, сможет ездить в безопасные места. А если мальчик добьется успеха, может быть, его пригласят тренироваться где-нибудь в безопасном месте, и это будет хорошо для его карьеры. Тогда и мы поедем вместе с ним».
Но наверное, до этого еще далеко. Однако Реброва надеется, что Сергей благодаря боксу сумеет выбраться из этой забытой Европой зоны войны. Для сотен тысяч других людей, которым не повезло, поскольку они живут рядом с линией соприкосновения, повседневная жизнь на все обозримое будущее останется мрачным кошмаром, в котором будет царить обреченность и стремление выжить под минометными обстрелами.
Некоторые имена и фамилии изменены в целях безопасности этих людей.
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ УКРАИНЫ
1649 г. После восстания против поляков в центре современной Украины возникает казацкое гетманство.
1764 г. Екатерина II запрещает гетманство спустя много лет после того, как украинская территория вошла в состав Российской империи.
1918 г. После краха царской России Украина провозглашает независимость.
1941 г. Нацисты оккупируют Украину и удерживают ее до 1944 года.
1945 г. Советский Союз аннексирует западную часть Украины.
1991 г. После роспуска СССР Украина становится независимым государством.
2004 г. Мирные протесты оранжевой революции под руководством лидера оппозиции Виктора Ющенко приводят к отмене сфальсифицированных выборов.
2013 г. Десятки тысяч людей выходят на улицы, обвинив правительство в уступке давлению Кремля и в отказе от подписания торгового соглашения с ЕС. Власть применяет силу для разгона манифестантов, которые на три месяца занимают центральную площадь Киева.
2014 г. Президент Виктор Янукович свергнут, что вызывает волнения на русскоязычном востоке и юге страны. Россия берет под свой контроль Крым, утверждая, что защищает русских от свергнувших президента крайне правых экстремистов. Боевые действия между правительственными войсками и пророссийскими сепаратистами продолжаются. Москва опровергает утверждения Киева о том, что она направила в Донбасс войска и тяжелые вооружения.
