Российская нефтяная дипломатия начала приносить плоды по всему миру, в том числе и на Ближнем Востоке — в Ираке и Саудовской Аравии, а также в Иране и Турции. Россия сумела добраться до Кубы и южноамериканского континента, чтобы выкупить долю венесуэльской нефтяной госкорпорации. Подобных результатов России удалось достичь благодаря активной работе «Роснефти» и «Газпрома», крупных компаний, более чем на 50% принадлежащих государству.
Поворотным моментом для страны стало присоединение к масштабному соглашению ОПЕК в 2016 году, связанному с обязательствами нефтяных держав по сокращению добычи нефти. В 2017 Россия поддержала инициативу стран-участниц организации продлить действие соглашения до конца 2018 года. Благодаря своему стремлению к сотрудничеству Россия завоевала доверие стран-экспортеров нефти и стала, как и Саудовская Аравия, важной переменной мирового «нефтяного уравнения». Его результатом должно стать поддержание мирового уровня цен на нефть на отметке 60 долларов за баррель.
Другим важным фактом российской нефтяной дипломатии является то, что недавно Россия заключила сделку с Ираном на сумму около 30 миллиардов долларов. Таким образом, российская сторона поддерживает иранскую нефтяную отрасль и получает взамен поставки энергоносителей на выгодных условиях. Опасаясь негативной реакции со стороны США, такие крупные западные компании, как Shell и BP, не решаются войти в Иран, и действия российской стороны в данных условиях способствуют политическому и экономическому сближению двух стран.
Конечно, Россия идёт на серьезные финансовые риски, заключая союзы с Кубой, Венесуэлой и различными африканскими государствами. С другой стороны, нефтегазовые инвестиции в странах Персидского залива помогают российской стороне компенсировать возможные потери от сотрудничества со странами, внешний долг которых превышает 150 миллиардов долларов.
Безусловно, этих успехов пока мало для того, чтобы конкурировать с европейскими и американскими компаниями. Однако полученный Россией опыт выстраивания союзов в нефтегазовой отрасли в будущем поможет ей в формировании долгосрочной энергетической политики.
