Когда городу Росляково была дарована свобода, никто не хотел ее получить. На берегах Баренцева моря, за полярным кругом, там, где мох и лишайники покрывают серые камни, где летом никогда не темнеет, а зимой всегда темно, государственные планировщики в конце 1950-х годов возвели в одном из рукавов Кольского залива первые жилые кварталы. Советский Союз был в то время быстро развивающейся ядерной державой, и военные превратили этот незамерзающий фьорд в базу мощного Северного флота. С помощью высоких надбавок к заработной плате и возможности получить разного рода привилегии на север были привлечены рабочие из разных концов этой социалистической империи для, чтобы обслуживать 82-ой судоремонтный завод, где строились атомные подводные лодки. Их ждала жизнь в закрытом военном районе.
Сегодня в России все еще существуют более 40 закрытых городов. Это те места, где находятся оборонные предприятия или исследовательские центры, занимающиеся военной тематикой. Когда была разрушена Берлинская стена и распахнут железный занавес, они, тем не менее, остались закрытыми. Контрольно-пропускные пункты на въезде в город, доступ только для тех людей, которые имеют соответствующий пропуск. К такой жизни, судя по всему, все уже привыкли. Люди в таких городах не хотели жить в обычных условиях, и им нравилось быть отрезанными от остального мира. Трудно понять этих людей, отказавшихся от свободы, особенно с точки зрения западного общества. Разве свобода не похожа на одуванчик, пробивающийся сквозь асфальт? И разве развал социалистического блока в 1989 году не явился подтверждением этого закона?
Историческая удача в виде 70 лет мира и благосостояния на Западе создала впечатление относительно того, что свобода не имеет цены. Общедоступный товар. В Германии многие люди в силу инерции не замечают своих прав на свободу. А в авторитарных обществах люди знают ту цену, которую приходится за это платить, и взвешивают все за и против. Часто цена оказывается столь высокой, что принимается рациональное решение против нее, или нужно быть в некоторой степени сумасшедшим для того, чтобы за нее бороться. Однако лишь немногие люди рождаются свободными. У других в памяти навсегда остаются кадры информационных материалов, в которых показывают сидящих в клетках обвиняемых в российских судах.
У России в XX веке был плохой опыт в том, что касается обещаний свободы по западному образцу. Сто лет назад, в октябре 1917 года, эта страна оказалась во главе движения, которое в то время считалось самым прогрессивным. Октябрьская революция должна была стать лишь прологом к мировой революции, которая обещала не что иное, как освобождение человечества. Эти идеи пришли с Запада, от немцев Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Большевики первыми начали их реализовывать. Россия, постоянно страдавшая от своей отсталости, оказалась, наконец, во главе процесса развития. Однако коммунисты вопреки сделанным обещаниям сконцентрировали свои усилия на подавлении своего собственного народа, и сегодня их действия защищают лишь оторванные от реальности идеологи, оправдывая их необходимостью вести борьбу против контрреволюционеров и капиталистов.
В 2017 году Россия вновь находится в авангарде, а ее президент стал символической фигурой, олицетворяющей глобальный возврат к авторитаризму. Создается впечатление, что Качиньский в Польше, Орбан в Венгрии и Эрдоган в Турции стремятся подражать Владимиру Путину, как будто они в течение многих лет смотрели на него и учились у него тому, как постепенно можно отобрать свободу у демократической страны. А что же русские? Кажется, они довольны выбранным курсом. Показатели популярности Путина находятся на уровне 80% и даже выше. А люди на Западе? Они смотрят с отвращением, страхом и восхищением на восток и спрашивают себя: Как могло такое случиться? Что заставляет этот народ отдавать свою свободу этому мачо с хулиганскими замашками, который своим обнаженным торсом пытается отвлечь внимание от того, как он и его приятели из области политики, экономики и управленческих структур обогащаются за счет государства?
Росляково — это то место, где старая система сохранилась в законсервированном состоянии, как мумия Эци в леднике. Это то место, где люди недовольны тем, что рушатся барьеры. Это хорошее место, чтобы попытаться найти объяснение подобного поведения, что для многих людей на Западе является сложной задачей, поскольку они твердо убеждены в том, что жизнь имеет смысл только в условиях свободы.
В Росляково около 9 тысяч жителей. Вот типичные названия улиц этого города — Школьная, Береговая, Октябрьская, Советская. Там есть один магазин, где продаются спиртные напитки, а еще есть школа и церковь. Многие дома стоят пустыми — заколоченные окна, прохудившиеся крыши, разрушающиеся стены. Однако строится новый футбольный стадион — это означает, что государственный нефтяной концерн Роснефть, крупнейшая компания в области углеводородов, является спонсором строительства. Эта компания, правление которой пару недель назад возглавил бывший федеральный канцлер Герхард Шредер, присутствует во всех уголках страны. Это могущественная рука государства — иногда добрая, иногда алчная.
Компания Роснефть приложила руку к тому, что Росляково в 2015 году лишилось статуса закрытого города. Под контроль Роснефти перешла верфь, а сделано это было для того, чтобы создавать там буровые платформы — таким было объяснение. Речь идет о гражданском использовании, и поэтому нет необходимости в поддержании режима секретности. Это звучало многообещающе, однако подобные слова вызывали страх у жителей Росляково — в таком случае любой человек может приехать к ним город, жаловались они. В социальных сетях они рисовали картины того, как толпы всякого «сброда» ринутся в их город. Ведь жить в закрытом городе было приятно, говорили они. Чужие люди могут представлять собой угрозу. А неожиданности могут оказаться неприятными. В обещании свободы люди слышали лишь то, что им станет хуже. А что будет с их привилегиями? Два десятилетия капитализма и так сократили получаемые ими надбавки и почти обесценили их. Раньше рабочие за полярным кругом получались 80-процентную надбавку к своей заработной плате, а сегодня сотрудники верфи получают примерно 500 евро в месяц.
У входа на территорию верфи развевается флаг Роснефти. За забором можно увидеть складские помещения и цеха, стены которых проросли сорняками. В доке располагается подводная лодка, похожая на выброшенного на берег кита. Можно два дня ходить по городу Росляково и задавать всем, кто попадается на пути — мэру города, сотруднице библиотеки, рабочему верфи, хозяину пивного бара — один вопрос: как вам тут живется? Что происходит в Росляково? Как открытость повлияла на жизнь города? Дела у верфи идут в гору? Каждый раз вместо ответа — пожимание плечами: ведутся разговоры об инвестициях. Это означает, что должны появиться рабочие места, не так много, как раньше, когда на верфи работали 1000 человек, а теперь, возможно, 100 или 200, говорят жители города. Звонок в кабинет директора: Теперь верфь принадлежит Роснефти? «Задайте этот вопрос в письменном виде в Москве». Все вопросы ведут в Москву.
Это какая-то размытая дистанция, две тысячи километров в южном направлении, но именно там принимаются решения о судьбе провинции, или приходится ждать ответа на поставленные вопросы. 82-ой судоремонтный завод был «градообразующим предприятием», и это означает, что поселок городского типа Росляково был построен только для ее рабочих. Всего в России около 300 подобных моногородов, жизнь которых зависит от одного предприятия. Они в миниатюре представляют собой то, чем в большом масштабе является страна — то, как здесь живется людям, зависит прежде всего от продажи нефти и природного газа. Однако почти никто не имеет представления о том, как затем распределяются полученные миллиарды, и какое количество денег оказывается на личных счетах отдельных людей. Можно надеяться лишь на то, что и тебе достанется пара рублей. «Здесь жизнь медленно начинает процветать», — говорит Руслан Кучерявый, руководитель этого района, и трудно сказать, говорит ли он с иронией, или именно такого ответа и стоит ожидать от официального представителя государства. «Люди с удовольствием идут на работу», — продолжает он. Раз в неделю он встречается с директором верфи, однако пока он не может сказать, получит ли верфь заказы от Роснефти. Перспективы города? Такие вопросы решаются на более высоком уровне. «Я слежу за тем, чтобы на дорогах был асфальт, а на газонах — цветы».
В кабинете главы города видят два изображения в рамках — портрет Владимира Путина и фотография подводной лодки. 17 лет назад город Росляково получил известность за пределами своего региона, и случилось это в тот момент, когда там разбирали на части потерпевшую аварию атомную подводную лодку «Курск». Она была повреждена в результате взрыва собственной торпеды и затонула в сотне милей от берега. Путин, который к тому времени полгода был уже президентом страны, колебался относительно зарубежной помощи. Как выяснилось позже, из 118 членов команды 23 моряка могли быть спасены — они находились в том месте лодки, где были расположены люки аварийного выхода. Но когда, наконец, норвежским водолазам через неделю после аварии разрешили принять участие в спасательной операции, они обнаружили лишь мертвые тела. Один из моряков написал прощальное письмо перед тем, как у него и у его товарищей закончился запас кислорода.
Что важнее — гордость ослабленной сверхдержавы или жизнь людей? В течение трех дней Путин молчал и не принимал окончательного решения. А когда он решил принять помощь, то для подводников было уж слишком поздно.
Канадский психолог Альберт Бандура (Albert Bandura) предложил использовать термин «самоэффективность» (Selbstwirksamkeitserwartung). С ним связан вот какой вопрос: есть ли у человека чувство того, что он может оказывать влияние на свою жизнь, и что-то может измениться, если он возьмет инициативу в свои руки? Может ли он чего-то добиться, если будет рисковать чем-то, чтобы реализовать какую-то идею? Что касается американской мечты, то там преувеличена вера в личную ответственность — каждый может это сделать, стоит только захотеть. А тот, кто не смог этого сделать, не в достаточной мере хотел чего-то добиться. Тогда как российская действительность учит другому: какие бы усилия ты ни предпринимал, какие бы у тебя ни были идеи, как бы тщательно ты ни пытался выполнять правила, всегда найдется кто-то, кто будет более влиятельным, чем ты, и сможет свести на нет твой успех. Не выделяться — в этом состояла суть стратегии, позволявшей в Советском Союзе жить спокойной и, в определенной мере, приятной жизнью. Американская модель приводит к тому, что слабые остаются на обочине, тогда как советская модель лишает людей мотивации и — если не принимать во внимание несколько исключений из правила — парализует народ в целом.
В Германии мы иногда узнаем о том, насколько это мешает социально активным и критически настроенным людям, и происходит это в тот момент, когда речь заходит о предпринимателях или о людях творческих профессий. В настоящее время под домашним арестом находится известный во всем мире режиссер Кирилл Серебренников, поскольку он якобы присвоил выделенные на подготовку спектакля денежные средства, который так и не был поставлен. Тот факт, что он предоставил программки спектакля и соответствующие рецензии, не произвел на судей впечатления. Что Серебренников сделал неправильно? Как он попал под действие репрессивной машины? На этот вопрос не могут найти ответа люди, представляющие культурную элиту страны, и вызывает недоумение прежде всего то обстоятельство, что Серебренников даже не является активным критиком существующего в стране режима.
Среди жителей Росляково нет театральных звезд. Если кто-то захочет выразить себя, то для этого придется найти определенную нишу. Собственный мир Лидии Алексеевны располагается на участке размером три на два метра. Здесь есть забор высотой до колена, сделанный из старых водопроводных труб и простой сетки; он огораживает небольшой садик перед многоквартирным домом, расположенным на набережной. Там цветут несколько желтых тюльпанов и фиолетовых примул. Немногие растения способны выживать в условиях арктического лета, и поэтому эта пенсионерка раскрасила камни и сделала из них на траве яркие композиции. Лидия Алексеевна живет на первом этаже этого дома. Ее дом немного покосился, окно в гостиной треснуло, в подвале стоит вода, влажность и плесень проникают в ее квартиру, и поэтому она предпочитает больше времени проводить на воздухе. Этот небольшой кусочек земли перед своими окнами она отрезала от общественного пространства, огородила его забором, чтобы защитить своей небольшой мир от детей с их футбольными мячами, а также от собак с их экскрементами. «Как вы поживаете?»
«Напишите, что я со всем согласна», — говорит Лидия Алексеевна.
Когда личная инициатива ни к чему не приводит, людям остается лишь небольшой кусочек земли, на котором они могут реализовать свои фантазии. Написать письмо руководству коммунальной компании? Потребовать заменить квартиру или провести ремонт? С таким же успехом Лидия Алексеевна может пойти в расположенную неподалеку церковь и помолиться. За сделанными из листового металла гаражами и стоящей там старой раскуроченной «Ладой» с разбитыми стеклами тропинка спускается вниз к берегу моря, где меня ждет Андрей со своей лодкой. Ему около 35 лет, у него белокурые волосы и красные щеки — от солнца и пива. У его сделанного из металлических листов и деревянных досок ангара для хранения лодки нет разрешения. В городе запрещено строить частные причалы. Однако общественных причалов тоже нет. Во время отлива Андрей в высоких резиновых сапогах пробирается по отмели к своей лодке. Мотор гудит, чайки кричат, из радиоприемника раздается музыка в стиле техно. Раньше Андрей занимался ремонтом военных вертолетов, однако заработная плата постоянно уменьшалась. «В мае я решил уволиться. Зачем мне работать за 20 тысяч рублей в месяц?» Это примерно 300 евро. Теперь он расставляет верши в заливе. За больших камчатских крабов его клиенты платят примерно 10 евро за штуку. Он попытался зарегистрировать свой причал, и готов за это заплатить, однако, по его словам, закон этого не предусматривает.
Лицензии на вылов получают только большие предприятия. Самое крупное из них раньше принадлежало большому другу президента, но три года назад он продал его своему зятю. Город Росляково расположен на берегу Баренцева моря, где ловят треску, которая затем оказывается на кухнях всей Европы, тогда как местные люди могут позволить себе подобное угощение лишь по праздникам. «Только полицейские и офицеры хорошо зарабатывают, — говорит Андрей. — Для других места здесь нет». Андрей нашел свою нишу. Другие предпочитают не привлекать внимание своими идеями и, по возможности, ни с кем не конфликтовать. Большинство людей согласны в чем-то участвовать, если от них потребуют, и они надеются на то, что при распределении им тоже что-то достанется. По этому принципу в России живут большинство учителей, чиновников, врачей, журналистов и военнослужащих, сотрудников государственных предприятий и пенсионеров.
Пока российская экономика развивалась нормально, в период с 2000 года по 2013 год, такого рода лояльность вознаграждалась, и правительство повышало размеры заработной платы и пенсии. После того как рост экономики замедлился, появился страх потерять эту относительную уверенность, и он заставляет эту группу держаться поближе к знамени. Такого рода люди составляют приблизительно четверть всего общества. Этого достаточно для того, чтобы определить исход выборов. Учителей, чиновников и студентов их руководители заставляют принимать участие в выборах. И не возникает даже необходимость в их манипулировании — если явка на выборах составляет менее 50%, как это было на парламентских выборах в прошлом году, то их голосов оказывается достаточно для того, чтобы кремлевская партия получила большинство в две трети. Однако существуют и исключения, хотя к городу Росляково это не относится.
В годы бурного развития экономики, с 2000 года по 2008 год, в крупных городах образовалась небольшая прослойка людей. Мужчины в элегантных костюмах, которые предпочитают добираться до работы на самокате, а не стоять в пробках в джипе. Женщины, возглавляющие отделы маркетинга в крупных концернах, которые на обед предпочитают заказывать себе йогурт с семенами шалфея. Они настолько хорошо образованы, что могли бы работать в Лондоне или во Франкфурте. Поэтому они сравнивают не только свои доходы с доходами своих коллег на Западе, но и качество своей жизни, а также то влияние, которое они на нее оказывают. Когда Владимир Путин и Дмитрий Медведев в 2011 году договорились между собой о том, чтобы в очередной раз обменяться местами премьера и президента, то образовалось меньшинство из космополитично настроенных образованных людей, которые в знак протеста вышли на улицы. Представители городских элит чувствовали себя обманутыми относительно свободы и своей личной ответственности, которая была им знакома по обыденной жизни и которая естественным образом распространялась и на сферу политики. Вскоре после этого открытые протесты прекратились. Тюремные сроки, к которым были приговорены произвольно выбранные демонстранты, запугали людей. Однако стремление городских элит к активному участию в политической жизни не исчезло. Их представители искали для себя новые каналы — это могла быть добровольная работа по оказанию помощи инвалидам и сиротам, или защита находящихся под угрозой исторических зданий. В Москве каждый вечер организуются выступления и доклады по разным темам — история секретных служб, отношения между государством и церковью. Проводятся также семинары по таким темам как гражданская журналистика или зашифрованная коммуникация в интернете. Создается впечатление, как будто граждане готовят себя к тому времени, когда они на самом деле смогут стать частью гражданского общества.
С весны 2017 года возобновились и протесты. Теперь в них принимают участие молодые люди, которые на портале YouTube смотрят видео, размещаемые антикоррупционным активистом Алексеем Навальным, и они узнают о том, как зять Путина быстро становится миллиардером, как сын официального представителя Кремля на автомобиле Tesla стоимостью 150 тысяч евро гоняет по Москве, и как вице-премьер Игорь Шувалов отправляет свою собаку породы вельш-корги на выставку на частном самолете. Молодые люди понимают, что они могут быть арестованы, однако перспектива жить в стране, в которой коррупция закрывает все шансы, представляется им еще более опасной. При проведении опроса в сентябре 2017 года был задан вопрос: За какую партию вы бы проголосовали, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье? Согласно полученным результатам, Навальный, единственный заметный лидер оппозиции, получил бы всего 1%. Тем не менее, сторонники Навального в этом году открыли 80 региональных избирательных штабов, и сделано это было, несмотря на угрозы взрывов, проколотые шины и активное давление со стороны спецслужб на тех людей, которые предоставили им помещение. Более 150 тысяч человек выразили готовность поддержать избирательную кампанию Навального. Во время открытия каждого нового штаба люди выстраивались в очередь. Кажется, что это не так много для страны, население которой составляет 144 миллиона человек. Однако никто не соглашается оказывать помощь путинской партии «Единая Россия», если не считать функционеров.
Россия расколота на большинство, согласное с существующими условиями, и незначительное меньшинство, которое не хочет с ними мириться. Целой армии примирившихся флегматиков противостоит пара партизан-активистов. Все это могло бы быть только проблемой России, если бы не было необходимости регулярно мотивировать и мобилизовывать эту армию — либо перед выборами, либо для демонстрации небольшому количеству бунтарей того, что они являются меньшинством, что они ничего не смогут добиться, что миллионы представителей народа поддерживают руководство страны. Телевидение не может убедить рабочего Судоремонтного завода в том, что он хорошо живет, получая 500 евро в месяц, но оно может внушить ему мысль о том, что в других местах ситуация еще хуже, а также вызвать у него страх перед неизвестностью и неопределенностью. Во внешнем мире Россия проводит динамичную и активную политику. Москва продолжает вмешиваться в Сирии, армия там одерживает одну победу за другой, в Соединенных Штатах Москва, возможно, определила, кто будет президентом. Однако силы россиян исчерпаны, у них другие заботы. Растущие цены, бедность, безработица и коррупция — в таком порядке приводит их на основе своих опросов Левада-Центр. Войну на Украине люди ставят всего лишь на десятое место. А санкции против их страны еще дальше на пять позиций.
Пока многие на Западе будут обращать внимание лишь на гиперактивность России в области международной политики, они будут неверно оценивать россиян. Запад совершает ошибку, когда воспринимает на свой счет действия Москвы. Многие спрашивают: Что сделала Европа не так, что сделала НАТО не так? Но вот чего они не могут понять: этот цирк не для них, а для публики внутри страны. Телевидение восхваляет успехи правительства, а также то, как Путин дает достойный отпор наглым американцам. То, как половина Америки находится в панике, поскольку люди думают, что их страна оказалась в руках российских хакеров. Россия управляет Америкой! У телезрителей на некоторое время возникает приятное чувство. Они ощущают себя частью могущественного целого. И пока изменения внутри страны проводить рискованно, несогласие и возмущение направляются в сторону Запада. Однако и длительное возбуждение тоже заканчивается, если страна топчется на месте, и возникает такое впечатление, как будто в России все чего-то ждут: сторонники жесткой линии ждут того, что Путин и дальше будет действовать жестко; либеральные экономисты ждут того, что он придет к выводу, что только большая свобода и личная ответственность способны обеспечить рост экономики. А оппозиция надеется на то, что всему приходит конец. И все ощущают усталость.
Юлиан Ханс с 2013 года работает корреспондентом газеты Sueddeutsche Zeitung в Москве.
