В ближайшие годы главным источником неопределенности и нестабильности в Европе будет оставаться геостратегическая серая зона между НАТО и Евросоюзом, с одной стороны, и находящимися под влиянием Москвы Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), с другой стороны.
Однако в Донбассе возможно не только многолетнее продолжение нынешнего гибридного конфликта низкой интенсивности. Пугающую картину значительно большей эскалации, способной достигнуть масштабов югославских войн 1990-х годов, нельзя назвать чистой фантазией. В связи с этим существуют многочисленные сценарии большой российской войны против Украины.
Что, к примеру, может произойти, если находящийся в настоящее время в процессе строительства Керченский мост, связывающий Россию с Крымом, не будет функционировать? Это сложное сооружение, на строительство которого затрачивается много времени, может в конечном итоге обрушиться из-за сложных геологических условий в Керченском проливе, расположенном между Азовским и Черным морем.
В таком случае Москва — по причине большой значимости крымского проекта для легитимации путинской системы — может принять решение о создании наземного коридора из России в Крым, который будет проходить по материковой части Украины. Киев не будет с этим согласен. В результате может начаться большая война против Украины, целью которой будет захват Россией наземного пути вдоль северного побережья Азовского моря до Крыма.
Сравнение Путина с Гитлером большой пользы не принесет
Такого рода сценарий может навести мысль об исторических аналогиях со Второй мировой войной. Некоторые наблюдатели — в том числе российские — после аннексии Путиным Крыма в 2014 году уже проводили параллели с аннексией Гитлером Судетской области в 1938 году. Впрочем, существует принципиальное отличие: нынешний патерналистский режим в России является клептократией, тогда как немецкий фашистский режим был идеократией. Гитлер хотел осуществить всемирную геополитическую революцию.
Однако Путин не имеет трансцендентальной концепции будущего человечества, и у него даже нет внятной великодержавной стратегии для своей собственной страны. Для него важно сохранить власть за счет рассчитанного на внешний эффект агрессивного поведения, а также добиться роста популярности с помощью постепенного — частично реального, частично юридического — расширения пространства, находящегося под российским влиянием.
Поэтому сравнение между путинской Россией и гитлеровской Германией, несмотря на определенные аналогичные речевые обороты и формы поведения обоих диктаторов, не принесет большой пользы. Путинская внешняя политика определяется иной движущей силой, чем нацистские экспансионистские устремления. Акции и реакции Кремля в большей степени, чем подобного рода действия Третьего рейха, определяются холодной оценкой сил и учетом существующих рисков. В то время как фашистская геополитика определялась паранойей, конспирологией и фантазиями по поводу возрождения, российская клептократия заинтересована прежде всего в сохранении существующей внутри страны власти, а также в ее легитимации.
Внешняя политика является для Путина скорее средством и в меньшей степени продолжением внутренней политики. Не столько мировоззренческий хилиазм, сколько политика с позиции силы определяет поведение на международной арене российского руководства. Поэтому риски устрашения и защиты (Abschreckung und Abwehr) в отношении действий и требований Кремля не столь велики, как об этом часто говорится в алармистских комментариях по поводу русского национализма, мессианства и евразийства.
Насколько реальна новая эскалация?
Худший сценарий российско-украинской войны на этом фоне представляется маловероятным. Однако он не является невозможным в том случае, если такого рода большая война, с одной стороны, может произвести желаемый внутриполитический эффект, а, с другой стороны, представляется не столь рискованной во внешнеполитическом плане. Речь идет не столько о фонтанирующих эмоциях, сколько о хладнокровном расчете российского руководства — именно его опасаются Украина и Запад, именно его они анализируют и именно с ним они вынуждены считаться.
Следует сказать, что военное и геоэкономическое соотношение сил между Украиной и Россией в 1991 году было не в пользу Киева, а затем этот разрыв постоянно увеличивался. И без того существенный дисбаланс между этими странами еще больше вырос на рубеже столетия в связи с завершением строительства трубопровода «Северный поток». Этот в экономическом отношении сомнительный проект с 2011 года сократил российскую зависимость от украинской газотранспортной системы, которая в значительной мере сдерживала агрессивные устремления России.
Несмотря на эти и другие многочисленные признаки, западные правительства и общественность не ожидали аннексии Крыма в 2014 — или почти не ожидали. Они не могли себе представить, что в Европе может вновь вспыхнуть такая война, которая вот уже три года продолжается в Донбассе.
Некоторые западные и украинские наблюдатели после российско-грузинской войны 2008 года неоднократно предупреждали о возможности — в случае реализации наихудшего сценария — возникновения конфликта по поводу Крыма и перерастания его в российско-украинскую войну. Однако для большинства наблюдателей подобное развитие событий до 2014 года казалось невероятным, несмотря на многочисленные политически и риторические сигналы из Москвы.
Российско-украинскую войну исключить нельзя
Журналисты, выступавшие с подобного рода предупреждениями, часто воспринимались как неисправимые представители эпохи холодной войны или даже как не вполне нормальные русофобы. И поэтому большую, открытую и откровенную войну между Украиной и Россией — а не только мнимую гражданскую войну, как в настоящее время в Донбассе — пока трудно себе представить. Однако ее нельзя исключить в ближайшие годы, если это будет нужно российскому руководству, исходя из внутренней политики, или если это будет казаться ему не слишком рискованным делом, с точки зрения внешней политики.
Подобного рода война, вероятно, будет означать разрушение украинского государства. Сегодня на Украине, а также на Западе у некоторых политиков и интеллектуалов существует иллюзия относительно того, что эта страна в настоящее время в состоянии сдержать фронтальное наступление российской армии. Однако военное превосходство России над Украиной слишком значительное. Московские крылатые ракеты, истребители-бомбардировщики, ракеты средней дальности, десантные корабли и так далее — если все это будет задействовано, то у Украины, судя по всему, не будет никаких шансов. Потоки беженцев внутри Европы станут причиной хаоса. Однако западные государства в таком случае будут активно поддерживать Киев.
Вместе с тем ни НАТО, ни Евросоюз военного участия в конфликте принимать не будут. Кроме того, эти организации, судя по всему, не смогут предотвратить развал Украины. Следует опасаться того, что до сегодняшнего дня еще нет даже адекватных кризисных планов на случай подобной эскалации, хотя ее политическое, экономическое и социальное воздействие на некоторые страны — члены НАТО и Евросоюза будет весьма значительным.
Прежде всего, возникнет большая волна беженцев из Украины, население которой составляет 40 миллионов, а также, возможно, из других восточноевропейских государств, и все они направятся в Европейский союз. Возможно, Варшава была бы рада или даже счастлива принять еще 200 тысяч или 500 тысяч жителей Восточной Европы в дополнение к уже находящимся в этой стране примерно 1 миллиону украинских экономических иммигрантов.
Но если будет два или три миллиона беженцев из Украины, то тогда Польша не будет знать, что делать с таким количеством находящихся в отчаянном положении людей. То же самое относится к Румынии, Словакии и Венгрии — эти три члена Евросоюза также граничат с Украиной, и туда тоже могут направиться потоки беженцев, если события будут развиваться по наихудшему сценарию. Могут появиться и некоторые другие надрегиональные угрозы в области безопасности, о которых, похоже, ни в Западной, ни в Восточной Европе никто серьезно не задумывается.
Альянс в области безопасности между Балтийским и Черным морем
Однако было бы уместным уже сегодня предупредить Россию, заключив убедительное многостороннее соглашение о взаимопомощи между государствами Центральной и Восточной Европы с возможным присоединением к нему готовых к сотрудничеству партнеров на Западе. Такого рода новый альянс будет ориентироваться на пример многостороннего сотрудничества в области безопасности на Южном Кавказе.
Договор о партнерстве и взаимопомощи, заключенный в 2010 году между членом НАТО Турцией и Азербайджаном, участником программы Евросоюза «Восточное партнерство», представляет собой модель для создания альянса в области безопасности между членами и не членами НАТО. Этот турецко-азербайджанский договор может послужить основой для создания будущей коалиции в Восточной Европе на пространстве между двумя морями. Ссылка на ратифицированный договор между Анкарой и Баку может сегодня помочь наладить коммуникацию между западными и восточными членами Североатлантического альянса и выработать общую позицию по составу и характеру нового межрегионального оборонительного союза на пространстве между Балтийским и Черным морем.
Такой союз окажет сдерживающее воздействие на Россию
Такого рода пакт, разумеется, не будет эквивалентом НАТО и Евросоюза, или их возможного расширения с включением Украины, Грузии и Молдавии. Никто из вероятных участников антипутинской коалиции, состоящей из постсоветских государств (например, Польша, Румыния, три прибалтийских государства, а также участники программы Евросоюза «Восточное партнерство») не обладает ядерным оружием. Поэтому такого рода альянс не будет представлять собой угрозу для России, являющейся ядерной сверхдержавой.
Тем не менее подобный альянс, состоящий из примерно дюжины государств Центральной и Восточной Европы, а также Южного Кавказа, был бы намного более мощным противником для Кремля, чем Украина, Молдавия и Грузия по отдельности. Если эти государства будут рассматриваться в Москве как возможные жертвы более крупной российской военной агрессии, то в таком случае их союз с восточными членами НАТО и Евросоюза значительно повысит цену новой эскалации со стороны Москвы. Поэтому оборонительный союз государств Центральной и Восточной Европы — несмотря на ограниченность военных возможностей — будет сдерживать российское руководство.
