В действительности, враждебный характер отношения между Россией и Западом приобрели еще на целый век раньше, чем началась так называемая холодная война. В 1820-е годы Россия не только считалась главной победительницей в наполеоновских войнах, но также и оставалась одним из самых консервативных, а точнее, одним из самых реакционных государств Европы.
Как передает Iranian Diplomacy, ссылаясь, в свою очередь, на Project Syndicate (крупнейший в мире синдикат в области СМИ, публикующий комментарии профессионалов и экспертов, государственных деятелей, политиков, экономистов и лидеров деловых кругов, а также ученых из более чем 150 стран мира, с общим тиражом около 70 миллионов экземпляров, — прим. перев.), Михаил Горбачев, последний президент Советского Союза, и человек, который, вероятно, более других европейских политиков старался положить конец холодной войне, заявил немецкому изданию Bild, что «в современном мире можно также наблюдать и фиксировать те особенности, которые говорят за то, что в отношениях между основными державами мира имеет место новая холодная война». При этом Горбачев, стараясь отстоять правоту своей точки зрения и в нынешней ситуации, утверждал, что «Россия оказалась втянута в новое противостояние или новую холодную войну из-за политики США».
Но самом деле, вопрос и заключается в том, действительно ли в нынешнем противостоянии или враждебности отношений между Россией и США имеется что-то «новое» и если да, то насколько правильно обвинять в этом США, к чему склоняются и Горбачев и нынешняя кремлевская администрация. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к истории отношений России и Запада, причем в тот период, который начался задолго до знаменитой речи Уинстона Черчилля в 1946 г, в которой содержался призывы к установлению пресловутого железного занавеса.
На самом деле, характер патологической враждебности отношения России и Запада приобрели на целый век раньше, чем началась реальная холодная война. Уже в 20-е годы XIX столетия Россия, несмотря на свои победы над армиями Наполеона, оставалась самым консервативным, а по сути, самым реакционным европейским государством. Россия, в период правления царей Александра I и Николая I, последовательно выступала против любых изменений статус-кво в Европе, или против, как тогда говорили, «революционной чумы», которая заражает европейские монархии.
До 1830-х гг. Европу можно было четко разделить на две половины — на одной стороне были Россия, Австрия и Пруссия (государства-консерваторы, объединившиеся под названием Священный Союз), а на другой стороне — собственно европейские государства. Когда Россия посчитала себя в праве принять меры по подавлению двух «цветных революций», одна из которых являлась Польским восстанием 1830-31 гг., а другая — Венгерским восстанием 1848-49 гг, эта конфронтация, разделявшая Европу, углубилась еще больше. Эти два акта агрессии вызвали всплеск антироссийских чувств и настроений по всему европейскому континенту.
Нынешняя холодная война очень напоминает две предыдущих войны. Как в 1820-м году, так и в 1940-е гг., Россия категорически отринула западные ценности (в ХХ веке — те, которые поддерживались США), более того, она даже совершает нападки на эти ценности. Тогда как с точки зрения Запада, никакая страна не угрожала России, но при этом разразившаяся внутри России антизападная истерия использовалась для решения экономических проблем, а также — для укрепления позиций лидера страны. В схожих условиях президент России Владимир Путин, как и некогда царь Николай I, провозглашает Москву защитницей православных христиан во всем мире. В этих условиях русскими активно используются в своих интересах малейшие факторы дестабилизации в соседних странах, (так, как это произошло с Украиной), оправдываются сепаратистские движения, преимущественно те, что происходят под пророссийскими лозунгами (так, как это случилось в Молдавии — а именно, в Приднестровье, и в Грузии — в отношении Абхазии, Аджарии и Осетии). Поддержка Россией сепаратизма происходит в условиях, когда Россия официально позиционирует себя как борец против «цветных революций», разумеется, прежде всего в тех случаях, когда эти революции происходят в странах, граничащих с Россией.
Официальные лица западных стран, в отличие от Горбачева, убеждены, что не они втянули Россию в холодную войну. Причины же и нынешнего противостояния, как и того, которое завершилось несколько лет назад, заключались в том, что это сами же русские очень сильно обеспокоились якобы имевшими место попытками Европы и Америки дестабилизировать внутреннюю ситуацию в России, которую Запад хотел осуществить с целью «обуздания» ее политики как сверхдержавы.
Сейчас Запад просто пытается давать ответ на присоединение к России Крыма, а также оккупации Донбасса на востоке Украины теми силами, которые тоже выступают за выход из состава Украины и последующее присоединение к России. И точно также Запад давал ответ на притязания России на Валахию в 1853 г., и на Западный Берлин в 1948 году.
Вместе с тем, во всех трех упомянутых противостояниях Запад опирался на своих «естественных союзников», а у России же таковых не оказывалось и она действовала в одиночку. Во всех трех случаях руководители этой страны особо и не скрывали склонность обвинить другие государства в тех проблемах, которые возникли исключительно внутри России. В результате подобного развития событий на Западе сформировалось четкое убеждение в том, что Россия, в преддверии экономического кризиса или неких внутренних глобальных политических потрясений начинает усиленно искать врагов, дабы упредить некие их замыслы, планы или «заговоры». И в дальнейшем происходит неизбежное — политическая элита страны, с началом кризисных событий вдруг срочно оставляет свои «геополитические» устремления и на какое-то время переключается на внутренние проблемы России.
В данной связи, вероятно, президент США Дональд Трамп был прав, когда говорил: «Нападение с любой стороны будет оправдано, если конечной целью (нападения, — прим. перев.) будет сохранение мира». Однако вторая часть этого высказывания, «… если конечной целью будет сохранение мира», будет неверной, если оно используется в отношении такого нападения, которое готовит Россия. Ибо вся история отношений России и Запада показывает, что такие нападения (готовящиеся Россией, — прим. перев.) носят цикличный характер (поскольку готовятся якобы именно тогда, когда Россия находится в преддверии внутреннего кризиса и в состоянии поиска внешних врагов, — прим. перев.).
5 марта 1946 г., когда экс-премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль (занимал пост премьера Великобритании до поражения на выборах в июле 1945 г. — прим. перев.) произносил свои знаменитую историческую речь, он впервые упомянул о «железном занавесе», когда стал давать характеристику действиям советского коммунистического правительства. Железным занавесом стали называть то условное разграничение, которое в реалиях холодной войны, после окончания Второй мировой, стало разделять Европу на две части — Западную Европу и Европу, которую контролировал Варшавский договор. С окончанием в 1991 году холодной войны железный занавес также был демонтирован. Но Черчилль, в своей речи также предупреждал и о том, что Сталин создает в Европе целый «пояс» диктаторских коммунистических режимов в тех странах, которые оказались под военным контролем Советов. И внять этому предупреждению в первую очередь должны были США. Но США еще год после того, как прозвучало это предупреждение, отказывались принять его и не соглашались с выводами Черчилля.
