Только в октябре после ареста снова был отпущен 41-летний оппозиционный российский политик Алексей Навальный. Но, независимо от того, какие еще препятствия власти воздвигнут на его пути, он твердо стоит на том, что в марте выставит свою кандидатуру на выборах президента.
Berliner Zeitung: Господин Навальный, вы собираетесь выступить против президента Владимира Путина. Но что вы будете делать, если вас вообще не допустят до выборов в качестве кандидата? Как выглядит ваш план «Б»?
Алексей Навальный: У нас нет плана «Б», у нас только план «А». Если ты приходишь в российскую политику с планом «Б», то это значит, что при первой же возможности ты отступишь. Я исхожу из того, что я имею абсолютно все права для участия в этих выборах. Если меня, главного конкурента, не хотят допускать до выборов, то это уже не выборы. Мы будем их бойкотировать и призывать всех к бойкоту. И я уверен, что многие к нам прислушаются.
— Так или иначе, но победа Путина на выборах считается предрешенной? По результатам соцопросов, его поддержка населением составляет 86%.
— Эти 86% свидетельствуют лишь об отсутствии какой-либо политической конкуренции. В Советском Союзе поддержка коммунистической партии достигала 99%. В авторитарных системах статистические ведомства абсолютно ничего не значат. Перед выборами мэра Москвы они тоже прогнозировали мне всего 1%, в итоге я набрал почти 30%, и это практически без денег.
— В течение нескольких месяцев вы проводите избирательную кампанию, каждые выходные преодолеваете тысячи километров для того, чтобы выступить в двух-трех провинциальных городах, ваши выступления запрещают, вас арестовывают, вам бросают химикаты в лицо. Зачем вы так рискуете? В чем ваша цель?
— Ответ очень прост: я верю в то, что я делаю. И в этом меня поддерживают люди. Я основал фонд по борьбе с коррупцией, некоммерческую организацию, независимую от государства. Люди ее финансируют, им нравится то, что я делаю, мне это тоже нравится.
— Как вы выдерживаете свой марафон на местах проведения выступлений и в полицейских участках, в самолетах и электричках? У вас есть особенный секрет такой выносливости?
— Нет, у меня нет ни волшебных, ни неволшебных стимуляторов. Сейчас мы поедем в Смоленск, город с 300 тысячами жителей. Я не знаю, много народу придет на выступление или мало, но я уверен, что те люди, которые придут, будут за меня. Живые люди. И в Смоленске меня ждут такие же люди, как и в восточносибирском Кемерове. Они радуются, когда я приезжаю, у нас зарегистрировались 170 тысяч волонтеров. О чем еще может мечтать политик?
— Это верно. Я действительно ненавижу мошенников в Кремле. И коррумпированную семью генерального прокурора Юрия Чайки я ненавижу так сильно, что трачу свое время на письма в швейцарскую прокуратуру. А потом я ненавижу швейцарскую прокуратуру, потому что она ничего не предпринимает.
— В оппозиционных кругах обсуждают, что путинский авторитаризм уже переходит в фашизм.
— Это преувеличение. Без сомнения, Россия — очень авторитарное государство, которое держит правовую систему и СМИ под своим полным контролем. Но Россия не является фашистской страной, у нас нет никаких массовых казней.
— Многие оппозиционеры упрекают вас в том, что вы слишком склоняетесь к «правым». Особенно известен видеоклип, в котором вы демонстрируете то, как убивают насекомых мухобойкой и исламиста из пистолета.
— Это был клип про оружие. Я действительно отношусь к российским политикам, выступающим за то, чтобы в нашей стране было разрешено владение огнестрельным оружием для самообороны. В 2017 году это видео выглядит несколько наивно. Но, в сущности, я выступаю за все то, что делаю в этом видео.
— Также существуют опасения, что вы в качестве президента хотели бы сосредоточить в своих руках еще большую власть, чем у Путина.
— Нет. Полномочия президента должны быть очень сильно ограничены, это основной пункт моей политической программы. Когда такое количество власти концентрируется за одним письменным столом, это неизбежно приводит к тому, что сидящий за столом человек начинает властью злоупотреблять. Кроме того, страна — огромная, человек не может управлять ею в одиночку, ему просто не хватит времени для разумного управления.
— Когда играет национальная сборная России, вы скорее ощущаете себя критиком режима или патриотом?
— Я определенно не отношусь к тем людям, которые переносят свою ненависть к путинской системе на каждое выступление наших спортсменов или деятелей искусства. Россия и ее народ — нечто намного большее, чем Путин. Поэтому я болею за наших спортсменов.
