С учетом сложной истории отношений России и Ирана, особенно в советский период, было непросто признать реальность альянса двух этих стран (помимо традиционных филиппик с критикой гегемонии Запада) и тем более его операционный характер. Но все именно так! Общий российско-шиитский фронт, который включает в себя «Хезболлу» и прочие верные иранским стражам революции отряды, постепенно занимает доминирующее положение в северной части Ближнего Востока. Эту истину необходимо держать в голове, учитывая, что война в Сирии, прочное утверждение в стране русских и иранцев, а также поражение «Исламского государства» (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред.), по крайней мере, в его окологосударственной форме, кардинальным образом изменили расстановку сил в ближневосточном регионе.
Историческая перспектива
Хотя совместное военное вмешательство Москвы и Тегерана в Сирии в сентябре 2015 года для спасения режима Башара Асада подтвердило их тесные политические, дипломатические и военные связи, в историческом плане российско-иранские отношения представляются довольно неоднозначными. Стоит вспомнить о долгом соперничестве России и Англии в Персии и Средней Азии, разделе регионов на зоны влияния в период Антанты (1907), оккупации вслед за разрывом советско-германского пакта о ненападении, когда советские войска высадились на севере, а британские — на юге (Каспийское море стало главным путем доставки предназначавшейся Красной армии военной техники). Все это после фактической экспроприации Россией Каспийского моря в конце XIX века.
После Второй мировой войны советские войска в конечном итоге ушли с севера Ирана по итогам дипломатического кризиса, который в 1946 году ознаменовал начало холодной войны: это полувековое противостояние было также спровоцировано советскими планами на Турцию и Грецию, не говоря уже о Германии и разделившем Европу «железном занавесе». В Иране Москва неизменно проводила политику дестабилизации власти шаха. В начале исламской революции в 1979 году СССР поддержал просоветские течения в шиитском блоке, которые направлял сын Хомейни. Стоит отметить, что в них также участвовал будущий президент-реформатор Мохаммад Хатами (1997-2005).
После начала войны Ирана с Ираком (1980-1988) Москва придерживалась нейтральной позиции до прихода к власти в 1982 году Юрия Андропова, которому был больше по душе Саддам Хусейн. По мнению Исламской республики, Москва тогда была «меньшим шайтаном». Прошлое, безусловно, оставило след, и у персидского национализма сохранился ряд претензий к «советской России», которая теперь стала «евразийской Россией». Добавим также, что Иран издавна принимает во внимание неравенство сил, как при монархии, так и при шиитско-исламском режиме. Поэтому он проявляет осторожность в контролируемых Россией каспийских делах, а иранская дипломатия практически не упоминает «несправедливые договоры» XIX века (Гюлистанский 1813 года и Туркманчайский 1828 года).
Тесное геополитическое партнерство
Российско-иранское геополитическое партнерство начало приобретать очертания в самом конце СССР и начале постсоветской России. Оно стало частью «доктрины Примакова»: министр иностранных дел Бориса Ельцина пытался сформировать «антигегемонистские» коалиции (с Китаем, Индией и Ираном) как противовес влиянию США. Россия стала продавать значительные объемы оружия на иранском рынке и начала передачу гражданских ядерных технологий (именно ее специалисты занялись Бушерской АЭС). 16 марта 2001 году Путин и Хатами подписали соглашение о сотрудничестве в гражданской и военной сфере. Впоследствии Москва пыталась ограничить действие резолюций ООН с осуждением иранской программы обогащения урана и пригласила Тегеран в шанхайскую организацию сотрудничества.
Масштабные проекты на первый взгляд превратили российско-иранское партнерство в практически полноправный альянс. Два этих крупных производителя газа (40% мировых резервов, за вычетом нетрадиционных источников) поговаривали о создании «газовой ОПЕК». Одно время шли разговоры о формировании коридора через Россию и Иран для конкуренции с Суэцким каналом. Как бы то ни было, дипломатические маневры, бизнес и крупные проекты не могли скрыть разногласия между двумя странами. Принятие в ООН резолюций с осуждением Ирана (пусть даже в смягченной форме) и заморозка договора о поставках ракетных комплексов С-300 (эти системы ПВО должны были обеспечить безопасность иранских АЭС) одно время серьезно осложняли отношения Москвы и Тегерана. Кроме того, если бы иранский газ пошел через Армению в «южный коридор» ЕС, он мог стать серьезным конкурентом для «Газпрома» на европейском рынке. Действующее в отношении Ирана международное эмбарго играет на руку России в геополитическом и экономическом плане, однако соглашение по иранскому атому (14 июля 2015 года) потенциально меняет расклад.
Изменение соотношения сил на Ближнем Востоке
По правде говоря, Владимиру Путину прекрасно удалось интегрировать Иран в свое геополитическое видение и отталкивающуюся от него стратегию. В энергетическом плане, можно предположить, что он поддержит экспорт иранского газа в Юго-Восточную Азию, (проекты газопроводов в иранский порт Чехбехар и пакистанский Гвадар, китайско-пакистанский коридор и «новый шелковый путь»), а не в Европу, где пытается упрочить позиции «Газпром» («Северный поток-2» в Балтийском море и «Турецкий поток» в Черном). В целом же, главная идея в том, чтобы подключить Иран к широкому проекту через ШОС и БРИКС. Иран должен стать новым «И» развивающихся стран. Несмотря на существующее неравенство с Китаем, Россия считает себя идеологическим лидером ревизионистского антизападного фронта, одним из главных участков которого является шиитский Иран.
Если конкретнее, на сирийско-иракском фронте Москва и Тегеран выступили как военные союзники, чье совместное вмешательство позволило спасти режим Башара Асада. Благодаря этому альянсу Россия смогла закрепиться на Ближнем Востоке, одновременно пытаясь вести в регионе разнонаправленную дипломатию: примером тому служат ее отношения с Израилем или же первый в истории визит саудовского монарха в Москву (4-5 октября 2017 года). Историческая враждебность к Западу и стремление обойти США на территории от Восточного Средиземноморья до Персидского залива проявляют себя как прочная связующая сила альянса, который уже кардинальным образом изменил расклад на Ближнем Востоке.
По успокоительному с западной точки зрения сценарию (именно им одно время руководствовались некоторые представители администрации Трампа), клин между Москвой и Тегераном можно было вбить не путем «задабривания» Ирана, как это было на переговорах по его ядерной программе, а с помощью фактического признания доминирования России в Сирии. Москве были доверены уничтожение химического оружия, ликвидация очагов джихадизма, а также обязательство удержать стражей революции с подручными («Хезболла» и прочие шиитские отряды) подальше от средиземноморского побережья Сирии и границ Израиля. Простого взгляда на ситуацию достаточно, чтобы понять, что ничего подобного нет и в помине. Хотя Москва терпит израильские удары по предназначенным «Хезболле» иранским конвоям с оружием, она все же ставит на первое место отношения с союзником, который необходим ей, чтобы восстановить позиции в регионе, и предоставляет большую часть наземных сил.
Клубок противоречий
По правде говоря, ситуация, как на месте событий, так и в Вашингтоне, уже не та, что несколько месяцев назад. Заявленный пророссийский настрой вступившего в должность менее года назад Дональда Трампа остался в прошлом, а многим из тех, кто лелеяли мысль о российско-американском партнерстве в ущерб Тегерану и Пекину, пришлось уйти из-за скандала вокруг вмешательства России. На востоке Сирии русские и американцы соревнуются друг с другом руками союзников. Москва очевидно поддерживает стражей революции, «Хезболлу», шиитские отряды и силы режима в их стремлении взять под контроль границу с Ираком и нефтяные месторождения в районе Дейр-эз-Зора. Желание установить свое господство и взять реванш становятся сильнее мудреных интриг.
На горизонте маячит другая война, которая может прийти на смену победоносному наступлению на лишенное Мосула и Ракки «Исламское государство». В клубке противоречий, который представляет собой Ближний Восток, главный геополитический конфликт касается места и роли иранского режима. Вашингтон грозит выйти из соглашения по атомной программе 2015 года, если оно не будет пересмотрено, а европейцы соглашаются с американцами и предлагают взять на себя роль посредников, добавив в документ баллистический и региональный вопрос. Отказ Ирана и состояние холодной войны с Эр-Риядом могут еще больше обострить напряженность. Но этого явно не хватит для того, чтобы Россия разорвала альянс с Ираном. Скорее всего, в Кремле считают, что нарушение равновесия в регионе расчистит им путь на Ближнем Востоке.
