Помните ли вы четко разграниченный мир? Он был или капиталистическим, или коммунистическим. У войн имелись четкие начало и конец. Ответы были заранее известны. География что-то значила. Правительство и сектор предпринимательства были разведены. Шпионы действовали скрытно. Новости были новостями, факты — фактами.
Современный мир по сравнению с теми временами полностью размылся. Коммунизм почти отовсюду пропал. Вместо него появились различные формы капитализма с разной степенью политического плюрализма (государственный, авторитарный, ориентированный на узкие круги — и на достижение всеобщего благоденствия).
Миром правят не правительства, а технологические компании. Шпионы действуют внаглую, почти у всех на виду, продавая и покупая власть и распространяя пропаганду. Каждый, у кого есть соединение с Интернетом, может выступить в роли журналиста, издателя или пропагандиста.
Все эти аспекты представляют серьезную проблему для нашей безопасности. С другой стороны, в такой размытости нет ничего нового. Холодная война была не такой разграниченной, как мы ее помним. К западному лагерю принадлежали, среди прочих, кошмарные диктатуры, а «коммунистический блок» — это всего лишь риторический оборот. (Югославия, Албания, Китай и Румыния шли по своему пути.)
Официальное объявление войны среди развитых стран не звучало уже десятилетия: последнее было, кажется, в 2005 году между Чадом и Южным Суданом (Южный Судан до 2011 года был в составе Судана — BNS), а до того — в противостоянии Сомали и Эфиопии в 1977 году. Дезинформация и пропаганда сами по себе — явления не новые, как и пристрастная, небрежная и подкупленная пресса.
По-настоящему новых элементов на деле два.
Первый — политические последыши технологии. Интернет стал платформой для всеохватывающего и анонимного распространения пропагандистских материалов, напоминающих новости, и эти «новости» стали находкой для шустрых и бессовестных противников с обеих сторон. Современность беззащитна перед атаками на вроде бы секретные, неприкосновенные и недоступные данные. Пример — кибератаки на компьютеры и сети, управляющие работой жизненно важной инфраструктуры.
Второй элемент — смещение акцента в отношениях между деньгами и политикой в пользу финансистов. Россия — в чистом виде плутократия, ею управляют люди, являющиеся в то же время и собственниками государства.
Те же проблемы существуют и в других странах. Власть миллиардеров в политике США тревожным образом проявляется в том, что в Конгрессе республиканцы зацикливаются на нежелании демократов смириться с высокими налогами и эгалитарной политикой (всеобщее медстрахование, дешевое образование), что нравится их избирателям, но приводит в ярость их спонсоров.
Слабость Запада в противостоянии с Россией главным образом объясняется комбинацией жадности и технологических изменений. Кремлевская наличность влияет на процессы принятия решений на самом высоком уровне. Кремлевская пропаганда, направленная на формирование недоверия и раскол, а не на неприкрытую пропаганду российской повестки дня, влияет на преобладающие в обществе настроения.
Но мы не беспомощны. Мы можем очистить финансовую систему, потребовав от собственников фирм создания открыто действующих регистров, а также отправив за решетку нечестных банкиров, юристов и бухгалтеров, потворствующих отмыванию денег.
Мы можем изменить налоговую систему таким образом, чтобы богатые не смогли уклониться от нее, например, установив систему пошлин на земельную собственность, на аренду и на выбросы углекислого газа.
Это срабатывает лучше, чем попытки обложить налогом прибыль, которая зачастую ускользает через границы. Еврокомиссии хватило сил призвать к порядку Microsoft и Газпром, она сможет укротить также Facebook и Google.
Гораздо труднее справиться с техническими проблемами. Начав решать эти проблемы сегодня, мы столкнемся с негативными традициями и решениями, порожденными наследием 20-летней давности и ускоряющимся темпом перемен.
В сфере информационной войны, шпионажа и внесения сумятицы у нападающих в ближайшем будущем сохранится тактическое преимущество перед обороняющимися. Верный ответ — сдерживание: старое, но весьма полезное понятие, которое требует срочной модернизации.
