Я хочу, чтобы премьер-министром стала чернокожая женщина.
Лесбиянки в правительстве. Цыганки в риксдаге. Шеф полиции — мусульманка в чадре, в министерствах — защитники прав животных, женщина родом с Балкан на посту министра обороны.
Хочу, чтобы на чемпионате Швеции по футболу и в национальной сборной было больше геев.
Пусть будет министр финансов, который сам был бездомным, но потом наладил свою жизнь. Человек, переживший убийственный развод и депрессию, тот, кому приходилось часами сидеть над письмами в страховые компании.
Я бы проголосовала за женщину-транссексуала. Я хочу, чтобы голосу транссексуалов тоже имели значение. Пусть к их словам прислушиваются, пусть их жизни уважают, пусть их воле внимают, а попытки самоубийств среди них пусть заставят всех задуматься о том, как все серьезно, и начать действовать.
Хочу, чтобы не менее половины моих партнеров в адвокатском бюро были женщинами. Теми, кто давно уже составляет большую часть учащихся на юридических факультетах и добивается серьезных успехов.
Вместе с этим я бы хотела, чтобы мужчины однажды перестали вводить квоты на мужчин только потому, что они — мужчины. В особенности те, кто называет себя противником квот, ведь это кажется несправедливым по отношению к мужчинам. Но мужчины — это мужчины. Совсем другое дело, говорят они.
Хочу, чтобы люди с физиологическими особенностями могли говорить, что нужно людям с такими особенностями, а другие бы слушали их.
Пусть министром по делам мигрантов станет человек, прибывший из Сирии. Человек, который сам все знает.
Путь спикером будет мужчина, который ушел с предыдущей работы. Он живет в самом конце синей линии (одна из трех линий метро Стокгольма — прим. перев.), а вот его отец там никогда не бывал. Он работает с 14 лет, чтобы помочь матери с оплатой счетов. В очереди в бар он разделяет своих друзей, потому что охрана иначе не впустит целую группу «мигрантских парней». А потом банда белых парней в голубых рубашках пройдет перед ними, потому что они белые, у них светлые волосы или они знают охранника, бармена или еще кого-то, кто здесь решает. А вы с приятелем не имеете никакого значения, так что вы становитесь в конец очереди и не решаетесь заговорить с приятелями, которые стоят раньше, чтобы вам не указали на дверь.
Я хочу, чтобы суды возглавляли женщины, ставшие жертвами сексуальных домогательств со стороны начальства. Они были волонтерами в женских приютах, они велели профессорам-сексистам на юридическом катиться к черту, а в подпитии делали одинаковые татуировки на предплечье.
А если уж королева, то пусть это будет королева, которая тайком покуривала с дворцовой стражей и выходила на антинацистские митинги. Ее задерживали за гражданское неповиновение, а в школе она красила волосы в синий цвет.
Такая же, как мы. Одна из нас.
Хотела бы я знать, почему многое из этого звучит так странно, неправдоподобно, почему это невозможно. А может, я уже знаю. Я бы хотела, чтобы равноценность всех людей стала реальностью, а не пустым звуком. Мне нужно настоящее представительство.
Пока нас никто не представляет в коридорах власти, власть не будет исходить от народа.
Первый параграф первой главы Акта о форме правления: «Вся государственная власть в Швеции исходит от народа».
