Российская компания, имеющая самое многочисленное в мире поголовье коров абердин-ангусской породы, содержит на 65 фермах в разных областях России свыше 500 тысяч голов скота. В 2011 году компания стала привлекать на работу ковбоев из США, чтобы они оказали помощь в восстановлении мясной промышленности в России, которая была разрушена в советское время.
«Я работал в четырех разных штатах на западе США. Для обычного парня возможность посмотреть мир была захватывающей», — рассказывает консультант компании Эшли Корлет (Ashley Corlett).
«Для меня это стало еще одной работой ковбоя. Именно этим я в Америке и занимаюсь. (Пошла, будь умницей). Знаете, у нас тут говорят, мы, мол, „ездим за бренд“, а ведь бренд вполне может быть и российским», — продолжает управляющий фермой Тодд Льюис (Todd Lewis).
«Для нас все было в новинку, мы восприняли это с большим энтузиазмом и стали постигать азы профессии. Было много семинаров, обучающих практик по работе с лошадьми, со скотом и так далее, — делится своими впечатлениями от работы с американцами управляющий Александр Нитченков. — Помощь американских ковбоев оказалась просто неоценима, нужна как воздух».
«Подожди-ка. Сначала нужно взять вот это в руку и просунуть большой палец лошади в рот, — поясняет Льюис своему российскому коллеге, как правильно одевать уздечку на лошадь. — Скажу вам так: многое из того, что известно ковбоям, серьезно недооценивается. Думаю, это вообще самый квалифицированный вид неквалифицированного труда» (смеется).
«Я готовился к этой профессии, ведь мой отец всегда был ковбоем, а сам я постоянно находился рядом с лошадьми и лассо, больше ничем особо и не занимался — ну прямо ковбой до мозга костей», — рассказывает сын Льюиса.
«Сколько помню, сын всегда бегал вокруг амбара с веревкой в руке, с тех самых пор, когда еще под стол пешком ходил. Верхом он стал ездить в возрасте четырех лет. Он мог бы стать врачом или миллионером, но его это не интересует, он хочет быть только ковбоем, уверенно говорит отец. — Да, ему всего 15, но я всецело ему доверяю. Русский он знает лучше меня, сам-то я только пиво могу заказать и все, на этом мои познания заканчиваются».
«Знаю такую фразу: (далее нецензурное выражение — прим. ред.), аналог американского „moth…cker", — демонстрирует свои знания Льюис-младший.
«Да, для пятнадцатилетнего русский язык определенно хорош», — дает характеристику познаниям сына отец.
«Каждый новый сотрудник компании приезжает в академию, где мы даем им все необходимые в процессе производства знания», — поясняет специалист по развитию Ирина Толбузина.
«Думай о лассо как и винте вертолета. Сейчас слишком плоско, нужно чуть более вертикально. Вот так. Теперь бросай. Уже лучше, — обучает основам владения лассо Корлет. — Некоторые ребята действительно несколько застенчивы, испуганы и слабы. Их с трудом получается расшевелить и сдвинуть процесс обучение с мертвой точки».
«Я действительно полагаю, что дело в основном в преемственности: мол, отец и дед этим занимались, а значит, и я должен. Непонятно только, кто из этих ребят по-настоящему гордится своим делом», — делится впечатлениями Льюис.
«Это идея жены, не моя. Я работал полный день в Техасе, и мне хотелось перестать проводить столько времени за рулем и посвятить себя заботе о доме и скоте — одним словом, осесть и никуда больше не уезжать, — говорит о причинах своего появления в компании тренер лошадей Курт Хоксберген (Kurt Hoksbergen). — И вот, жена нашла в интернете объявлением об этой работе и уговорила ответить, что я и сделал, хотя не был уверен, что я им подойду. И вот я здесь (смеется).
«Важно понять, что одна лошадь вынуждает другую передвигать ноги, — объясняет Хоксберген слушателем академии причину того, почему когда одна лошадь подходит к другой, то она начинает пытаться укусить или лягнуть вторую. — Если я хочу завоевать уважение лошади, то не стану ее бить, а просто дам ей понять, что ей стоит убрать ноги с моего пути. Нужно понять лошадь, провести месяца три всем вместе: вам, лошадям и коровам, и все — дело в шляпе!»
«На протяжении нескольких лет у нас было самое многочисленное стадо коров абердин-ангусской породы в мире. Мы занимаемся одной лишь мраморной говядиной, — рассказывает Толбузина. — Все коровы имеют черный окрас и отличное здоровье — мы уделяем этому особое внимание, — а также внушительные размеры, дабы получить с них много мяса».
«Это полностью изменит перспективы моих детей по сравнению с теми ребятишками, которые никогда нигде не были, — считает Хоксберген. — Они смогут больше узнать об этом мире и жизни других людей, о чем я, кстати, и не догадывался, пока не уехал из дома. Я не знал, как живут другие, понятия не имел».
«Отъезжай. Ему нужно накинуть лассо так, чтобы теленок оказался позади. Некоторые ребята начинают показывать неплохие результаты, но многие сильно отстают от них. Они не отличаются спортивным телосложением и испытывают трудности, когда дело доходит до физических нагрузок, — рассказывает Корлет. — Вдруг все становится реальным, а затем приходит страх. Даже я иногда боюсь. Корова может среагировать неадекватно, а лошадь — не до конца понять команду. В таких случаях страх себя ждать не заставит».
«Я удивлен, что продержался (в России) так долго, — говорит Льюис-старший. — Знаете, иногда начинает казаться, что все возможности исчерпаны, и хочется бросить все к черту и уехать домой. Но в течение дня обязательно случается что-то такое, что придает новых сил. Я вот, например, никак не ожидал, что проведу здесь больше трех с половиной лет».
«Я надеюсь, что сделал достаточно, но в то же время всегда опасаюсь, что научил этих ребят не всему, что им следует знать для самостоятельного выполнения этой работы», — переживает Корлет.
«Главный извлеченный мной урок заключается, пожалуй, в том, что независимо от языка, на котором мы говорим, или того, откуда прибыли, или нашего прошлого, всем нам одинаково хочется обеспечивать семью и проводить зимы в тепле», — подытоживает Хоксберген.
