Во время холодной войны Соединенные Штаты и Советский Союз столкнулись в условиях экзистенциальной борьбы двух прямо противоположных систем. Либо советский блок «похоронил» бы Запад, как угрожал в 1956 году Никита Хрущев, либо западные принципы демократической ответственности, прав личности и верховенства права восторжествовали бы над советским тоталитаризмом. Конечный результат — распад советской системы и расширение возглавляемого США международного порядка — продемонстрировал не только то, что военная мощь играет важную роль в контексте американской национальной безопасности, но также и то, что Соединенные Штаты должны продвигать свои цели посредством гибкости демократических институтов и перспективных альянсов.
После холодной войны западная демократия стала примером для посткоммунистических стран Центральной и Восточной Европы. Благодаря свободным от предрассудков НАТО и ЕС многие из этих стран смело приступили к переходу от диктатуры к демократии. Примечательно, что большинству это удалось. Постсоветская Россия тоже имела возможность переродиться. Многие в Европе и США надеялись, что путем интеграции России в международные организации (такие как Совет Европы, Всемирный банк и Международный валютный фонд) можно помочь России стать полноценным и надежным членом продиктованного правилами международного порядка и убедить народ в необходимости демократических реформ. Многие члены российского общества тоже мечтали о создании демократической, стабильной и процветающей страны. Но теперь эта мечта стала еще недостижимее, чем когда-либо со времен окончания холодной войны.
В настоящее время российское правительство беспардонно атакует основы западной демократии во всем мире. При президенте Владимире Путине Кремль начал согласованное наступление по многим направлениям — военному, политическому, экономическому, информационному, — используя различные явные и скрытые средства достижения цели. В крайних случаях (Грузия и Украина) Россия вторгалась в соседние страны с целью недопущения их интеграции в НАТО или ЕС и предупреждения других правительств региона о том, что проведение поддерживаемой Западом демократической реформы приведет к тяжелым последствиям. Все чаще и вероломнее стремится она ослабить и подорвать западные демократии изнутри с помощью таких инструментов, как информация, киберпространство, энергетические возможности и коррупция.
В основе этого нападения лежит стремление Кремля защитить свое богатство и власть. Российский режим, возникший из пепла СССР, консолидировал колоссальные полномочия и привилегии в руках кучки бывших сотрудников спецслужб и олигархов. Извне они кажутся сильными, но, по сути, власть их остается хрупкой, причем Путин и его ближайшее окружение понимают это лучше других. Без полного контроля гражданского общества, восторженные рукоплескания и заоблачные рейтинги одобрения могут очень быстро перерасти в шквал возгласов неодобрения и освистания, что Путин ощутил на себе уже не раз. Режим изображает себя непобедимым, маскируя поверхностный характер общественной поддержки, особенно среди молодого, городского и образованного населения.
Для защиты своей клептократической системы Кремль решил вывести борьбу за пределы России и наброситься на якобы серьезнейшую из внешних угроз своему выживанию: западную демократию. Нападая на Запад, Кремль переключает внимание народа с коррупции и болезненного состояния российской экономики, активизирует националистические страсти для подавления внутренних разногласий, заставляя западные демократии обороняться и концентрироваться на собственных внутренних противоречиях. Это позволяет Москве укреплять свою власть внутри страны и оказывать неограниченное влияние на «ближнее зарубежье».
Для борьбы с этим Соединенным Штатам необходимо возглавить своих демократических союзников и партнеров в стремлении повышения устойчивости к внешним воздействиям, расширения возможностей для защиты от диверсионной деятельности России и искоренения кремлевских сетей враждебного влияния. Соединенные Штаты обладают потенциалом для противодействия нападкам и могут стать сильнее, если Вашингтон продемонстрирует политическую волю противостоять этой угрозе. Однако поскольку администрация Трампа показала, что не воспринимает российскую угрозу всерьез, ответственность за защиту западной демократии ляжет на плечи Конгресса, частного сектора, гражданского общества и простых американцев.
Тирания начинается дома
Первой жертвой нападок Кремля на демократические институты стала сама Россия. Политиков оппозиции преследовали, травили и даже убивали. Основные свободы — волеизъявления и собраний — были ограничены, а выборы превратились в постановочные, перестав быть свободными и справедливыми. В последние годы российские правозащитные организации даже утверждали о тайном возрождении жуткой советской практики содержания диссидентов в психиатрических учреждениях.
Однако современная Россия, в отличие от Советского Союза, не предлагает четкой идеологической альтернативы западной демократии. Российские лидеры прибегают к националистическим, популистским и государственническим лозунгам, но кремлевская пропагандистская машина старается избегать при этом прямого оспаривания основных принципов западной демократии, среди которых: конкурентные выборы, привлечение к ответственности власть имущих, гарантированные конституцией права и верховенство права. В качестве альтернативы Кремль бережно выстраивает демократический фасад, лицемерно заверяя народ в приверженности данным принципам, даже когда в открытую подрывает их. Таким образом, он номинально предоставляет оппозиционным партиям места в российском парламенте, но в то же время имеет над ними всеобъемлющий контроль. Он позволяет независимым СМИ осуществлять свою деятельность (хотя и не на вещательном телевидении), но журналистам регулярно угрожают, а иногда их избивают и даже убивают в случае освещения каких-либо запретных тем. Кремль не препятствует возникновению правозащитных организаций, но клеймит их «иностранными агентами» и уничтожает в случае демонстрации политической независимости. Он контролирует огромный репрессивный аппарат — недавно приумноженный благодаря созданию Нацгвардии численностью около 350 тысяч человек — для сдерживания любых проявлений инакомыслия и соответствующего реагирования. Иными словами, российские лидеры создали потемкинскую демократию, в рамках которой за демократической формой скрывается авторитарное содержание.
Этот циничный и силовой подход обусловлен сильной тревогой. Понаблюдав со смесью шока, ужаса и печали за распадом Советского Союза, нынешние российские лидеры опасаются, что подобная судьба может ждать и их собственную систему. Российская экономика целиком и полностью зависит от экспорта углеводородов, поэтому ее состояние связано с ценами на нефть и газ; а ввиду непрекращающегося падения последних, рыночная капитализация государственного гиганта «Газпром» сократилась с 368 до 52 миллиардов долларов по сравнению с 2008 годом. Помимо прочего, российское общество ослабляет долгосрочный демографический спад; Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации прогнозирует двадцатипроцентное сокращение населения к 2050 году. Согласно «Всемирной книге фактов» ЦРУ, по продолжительности жизни Россия занимает 153-е место в мире, что значительно ниже развитых демократий и даже таких развивающихся стран, как Никарагуа и Узбекистан. И наконец, повальная коррупция замедлила потенциал экономического роста России на основе инноваций и интеграции в глобальные производственно-сбытовые цепочки, предвосхищая период длительной стагнации.
Слабость, выдаваемая за мощь
Перед лицом этих негативных тенденций и возможности того, что они могли бы способствовать организованному сопротивлению, Кремль пришел, похоже, к выводу, что лучшей защитой является активное нападение. И не ограничиваясь одним лишь подавлением инакомыслия внутри страны, он решил дать бой западным демократиям, в особенности Соединенным Штатам, причем на их же собственной территории.
С точки зрения Кремля, США и их демократические союзники представляют три различные угрозы. Во-первых, Россия имеет ошибочную, но непреклонную — возможно, даже всепоглощающую — убежденность в том, что Вашингтон активно стремится к смене власти в России. Правды в этом нет; Соединенные Штаты никогда не хотели убрать Путина. Но Путин и его единомышленники давно пытаются убедить общество в том, что США спровоцировали народные восстания в 2000 году в Сербии, в 2003 году в Грузии, в 2004 и 2014 годах на Украине, в 2005 году в Киргизии и в 2010-2011 годах во всем арабском мире. И они, судя по всему, поверили собственной пропаганде и убедили себя в том, что Вашингтон приложил руку к вспыхнувшим в Москве и других городах России массовым протестам 2011-12 годов. Десятки тысяч россиян вышли на улицы до и после выборов, вернувших Путина в президентское кресло после тех четырех лет, что он руководил страной с поста премьер-министра. Путин не смог, по всей видимости, понять, что его попытка остаться у власти бессрочно может оттолкнуть некоторых избирателей и что огромное количество снятых на смартфоны видео вброса фальшивых бюллетеней в ходе парламентских выборов декабря 2011 года оскорбит российских граждан.
Во-вторых, режим опасается, что поддержка Западом демократических реформ среди соседних с Россией стран, включая меры по повышению прозрачности и борьбе с коррупцией, подорвет те сети, что позволяют кремлевским «браткам» взыскивать огромные деньги со «стран ближнего зарубежья».
В-третьих, демократическая трансформация в соседних с Россией странах послужила бы мощным контрпримером клептократического и авторитарного правления Москвы, а в долгосрочной перспективе лишила бы ее авторитета. Так, войны, которые Россия вела против Грузии и Украины в 2008 и 2014 году соответственно, были нацелены на подрыв правительств, полных решимости продолжать дальнейшую интеграцию в НАТО и ЕС. Между тем, третья страна региона, Молдавия, с начала 1990-х годов была частично оккупирована российскими силами в качестве рычага воздействия на любые внезапные колебания в сторону Запада (несмотря на положение о конституционном нейтралитете, которое препятствует вступлению Молдавии в иностранные военные союзы).
Кремль оправдывал нарушение суверенитета этих стран тем, что они составляют часть «сферы привилегированных интересов» России, как объяснил вскоре после вторжения в Грузию Дмитрий Медведев, тогдашний президент России и младший компаньон Путина. Этот термин довольно красноречив. Кремлевские инсайдеры уже давно пользуются своим привилегированным статусом в этих трех странах. К примеру, мутные соглашения о торговле газом со связанными с Кремлем олигархами на Украине принесли «дружкам» Путина многомиллиардные доходы за счет российского государства.
Небольшая балканская страна Черногория находится более чем в полутора тысячах километров от ближайшей российской границы и никогда не входила в состав российской или советской империи. Но она тоже оказалась впутана в путинскую паутину. Черногория превратилась в «сферу привилегированных интересов» России не из-за территориальной близости, а из-за того, что после распада Югославии связанные с Кремлем олигархи и преступные группы вложили туда свои богатства и расширили влияние. После того, как в 2006 году Черногория получила независимость от Сербии, вышеозначенные российские интересы оказались под угрозой, поскольку черногорское правительство начало лоббировать вступление страны в НАТО и ЕС. В качестве предварительного условия членства в обеих организациях Черногория была вынуждена установить более твердое верховенство права. Западные чиновники убедили страну назначить независимого специального прокурора по борьбе с организованной преступностью и коррупцией и потребовали от него навести внутренний порядок в сфере обороны и разведки. Кремль, совершенно правильно восприняв эти реформы как прямую угрозу своим интересам, отреагировал практически сразу, скоординировав финансируемую российскими олигархами кампанию по противостоянию членству Черногории в НАТО и субсидированию в стране небольшой антиатлантической и пророссийской политической партии.
Когда это не привело к замедлению процесса интеграции Черногории в НАТО, Кремль прибег к более силовой тактике. В октябре 2016 года, за несколько недель до парламентских выборов в Черногории, небольшая группа агентов российской военной разведки подготовила заговор о проведении вооруженного государственного переворота с использованием наемников, завербованных из экстремистских националистических групп региона. План рухнул, когда один из заговорщиков проинформировал об этом власти, вследствие чего Кремль был вынужден отправить в Сербию дипломатического представителя с целью возвращения потерпевших фиаско заговорщиков на родину.
Ненавязчивые путинские диверсии
Для подрыва демократии в Западной Европе и США Кремль полагался на более тонкие инструменты. Несмотря на то, что российские оперативники совершили как минимум одно политически мотивированное убийство на Западе (а, быть может, и больше), при операциях на территории НАТО московские спецслужбы проявляют, как правило, больше осторожности, полагаясь в основном на информационные операции и кибератаки. В отличие от светских разведчиков, периодически пытавшихся подбросить западным СМИ лживые сюжеты, сегодня Кремль привлекает к реализации задач посредников, распространяющих заказную дезинформацию через фейковые аккаунты в соцсетях. Многие из них находятся за пределами территории России, ведь связываться с ними и оплачивать их услуги можно с помощью так называемого темного интернета (параллельной, закрытой сети), независимо от места их проживания. Различные сообщения могут создаваться с учетом особенностей определенных демографических групп в зависимости от целей Кремля, которые варьируются от препятствования явке избирателей на выборы до повышения посещаемости политических митингов, организуемых предпочтительными кандидатами в президенты России. С целью сохранения способности к правдоподобному отрицанию российские «патриотические хакеры» и тролли работают, как правило, не на правительство, а не те субъекты, что напрямую с Кремлем не связаны. К примеру, базирующееся в Санкт-Петербурге «Агентство интернет-исследований», известное также как «фабрика троллей», которое якобы приобрело тысячи рекламных объявлений на Facebook в ходе президентской гонки 2016 года в США, опирается на финансовую поддержку близкого соратника Путина.
Во время избирательной кампании 2016 года в США и президентских выборов 2017 года во Франции российские спецслужбы наняли аналогичных интернет-посредников для взлома частных электронных писем и распространения украденной информации среди таких организаций, как WikiLeaks, которые, в свою очередь, распространяли ее в более широких масштабах. Несмотря на то, что западные эксперты по кибербезопасности и спецслужбы смогли определить, что главным виновником обеих атак было Главное разведывательное управление России, к тому времени дезинформация уже проникла в основные СМИ.
Во Франции широкое распространение информации о вмешательстве России в американскую кампанию несколько снизило преимущество первого хода Кремля. Но Россия не сдалась и предприняла аналогичные шаги для развертывания политических кампаний в значительном количестве европейских стран, включая референдумы в Нидерландах (об интеграции Украины в Европу), Италии (о реформах управления) и Испании (об отделении Каталонии). Российская поддержка крайне правой партии «Альтернатива для Германии» была направлена на накрутку общего числа полученных ею голосов на парламентских выборах осенью прошлого года путем распространения информации в соцсетях. Схожие усилия Россия прилагает для поддержки националистической «Лиги Севера» и популистского «Движения пяти звезд» на предстоящих парламентских выборах в Италии. Новые возможности для российского вмешательства возникнут в ходе промежуточных и президентских выборов в США в 2018 и 2020 году соответственно.
Манипулирование энергетическими рынками является еще одним важным инструментом, который Россия использует для запугивания и расширения собственного влияния. Россия неоднократно угрожала перекрыть газ Украине, а в 2006 и 2009 годах фактически остановила поставки прямо в середине зимы. Недвусмысленный сигнал заключался в том, чтобы расходящиеся во мнениях с Кремлем лидеры увидели, как их народ замерзает до смерти. Россия вновь выступила с угрозами прекращения поставок газа после вторжения на Украину в 2014 году, но благодаря адекватной дипломатии со стороны США и ЕС соседи Киева помогли предотвратить кризис и обеспечили доступ газа в страну.
Созданные с тех пор новые конечные станции газопроводов сжиженного природного газа в Литве и Польше помогли диверсифицировать поставки в Европу, но это не помешало Кремлю продолжить использование энергетических элементов для оказания давления на европейские правительства, особенно в странах Балтии, на Балканах и в Центральной Европе. В настоящее время Россия, например, строит атомную электростанцию в непосредственной близости от столицы Литвы Вильнюса, что предоставит Москве мощное психологическое оружие, если она решит разжечь слухи о какой-либо катастрофе.
Помимо запугивания соседей, Кремль сведущ в использовании энергетических сделок для обеспечения влияния среди представителей европейской политической и бизнес-элиты. Плоды этих операций можно наблюдать в тесных личных отношениях Путина с целым рядом нынешних и бывших европейских чиновников, многие из которых продвинулись благодаря западным политическим советникам, имеющим связи с российским энергетическим сектором.
Коррупция в качестве оружия
Дезинформационные операции, кибератаки и энергетическая политика России стали объектами пристального внимания. Менее освещаемыми являются способы эффективного экспорта коррупции, исказившей собственную политику и экономику России — в определенном смысле она превращена в оружие и направлена на уязвимые общества других стран.
В рамках российской системы кланово-олигархического капитализма успех и выживание в бизнесе зависят от протекции влиятельных благодетелей, которые могут защитить бизнесмена или компанию от рейдов со стороны крупных конкурентов или не в меру рьяных налоговых инспекторов. На вершине этой пирамиды сидят кремлевские власти и российские спецслужбы, получая в обмен на такую защиту взятки и откаты. Но выгоду из этого соглашения извлекает и само государство, что дает Кремлю существенные рычаги влияния на богатых россиян, занимающихся бизнесом на Западе, а также западные компании, занимающиеся бизнесом в России. Москва может просить (или вынудить) таких предпринимателей и компании помочь с финансированием подрыва политических процессов в других странах — продвигая, к примеру, антиатлантическую организацию в Швеции или создавая в Болгарии и Румынии группы по борьбе с угрозами российскому доминированию на восточноевропейском рынке газа.
Столь эффективным оружием коррупцию делает труднодоказуемость ее существования в целом и наличия у нее политических целей. Иногда, однако, возникают случаи, выявляющие использование Россией коррупционных отношений для достижения своих политических целей. Взять хотя бы тот факт, что ультраправый кандидат на прошлогодних президентских выборах во Франции Марин Ле Пен получила (правда, легально) многомиллионный кредит на свою кампанию от российского банка, якобы имеющего связи с Кремлем, поддерживая при этом политику отмены санкций против России. (Всякую связь этих двух фактов Ле Пен, конечно же, отрицала.)
Еще одним примером того, как Кремль стремится заразить западные демократии вирусом коррупции, является отмывание денег. Западные финансовые учреждения отмывают ошеломительные суммы незаконных российских денег. В январе 2017 года органы банковского регулирования и надзора штата Нью-Йорк обнаружили, что немецкий Deutsche Bank помог российским клиентам отмыть десять миллиардов долларов; штат оштрафовал банк на 425 миллионов долларов. Спустя два месяца в рамках Проекта по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP), представляющего собой международную сеть проводящих различные расследования журналистов и СМИ, обнаружилась сложная схема, с помощью которой через многочисленные западные финансовые учреждения было проведено более 20 миллиардов незаконных российских денег. После чего часть средств поступила группам, выступавшим за более тесные отношения между странами ЕС и Россией, включая польскую неправительственную организацию под управлением политического активиста Матеуша Пискорского, который также возглавляет прокремлевскую политическую партию и которого в 2016 году арестовали по обвинению в шпионаже в пользу России. (Он до сих пор находится под стражей в ожидании суда.)
Сфера российского коррупционного влияния исключительно широка, особенно в связи с тем, что российские олигархи, заработавшие за последние несколько десятилетий огромные деньги, «припарковали» бóльшую часть этих средств на Западе, в том числе на рынках элитной недвижимости в Лондоне, Майами и Нью-Йорке. Во многих случаях эти многомиллиардные инвестиции использовались для обеспечения доступа к западным политическим и деловым элитам. Они также служат готовым источником финансирования операций Кремля по наращиванию влияния за рубежом. Значительная часть этих денег была потрачена на поддержку кандидатов и движений, отвергающих социальные, экономические и этические принципы господствующих классов в Европе — среди как крайне правых, так и крайне левых, — которые поддерживают более тесное партнерство с Россией или в публичной форме ставят под сомнение ценность членства в НАТО или ЕС. Для Кремля конкретная идеология этих кандидатов и движений значения не имеет, важная лишь цель — ослабление и разделение западных демократий изнутри.
Как нанести ответный удар
Нападение России на демократию и подрыв демократических политических систем требует решительного ответа. Соединенные Штаты и их союзники должны повысить свою способность к сдерживанию российской военной агрессии и более тесно сотрудничать в целях укрепления энергетической безопасности и предотвращения невоенных форм запугивания со стороны России. Они также должны снизить уязвимость своих политических систем, сферы средств массовой информации, финансовых секторов и кибер-инфраструктуры. Каждая страна, перешедшая дорогу Кремлю, должна лучше координировать свою разведывательную и правоохранительную деятельность, дабы искоренить российскую дезинформацию и диверсионные действия и найти способы сотрудничества властей с частным сектором с целью совместного противодействия подобному вмешательству.
Но Вашингтон и его партнеры не могут играть лишь в обороне. Они должны также договориться о том, как заставить Россию понести наказание в случае обнаружения доказательств ее злодеяний. В то же время, с целью предотвращения возможных просчетов Вашингтону необходимо продолжать переговоры с Москвой.
Кремлю хотелось бы, чтобы западные лидеры объявили НАТО изжившей себя структурой и сократили инвестиции в коллективную оборону. Учитывая агрессию России в Грузии и на Украине, НАТО следует продолжать передовое развертывание войск и военного потенциала в Восточной Европе, чтобы сдерживать и, при необходимости, отразить нападение России на одно из государств-членов альянса. Однако в данный момент угроза применения нетрадиционных и невоенных средств запугивания приобретает более угрожающие, чем когда-либо, масштабы. Более 10 лет прошло с тех пор, как Эстония стала первой страной НАТО, чьи правительственные учреждения и СМИ были атакованы российскими хакерами. За истекший период возрос риск гораздо более разрушительного нападения, а процесс планирования защиты против него пробуксовывает. Одним из шагов, который могут предпринять члены НАТО, является расширение ответственности за подобное планирование без участия их военных и оборонных министерств. Частью таких усилий должны стать ЕС и частный сектор, чтобы изолировать российские удары по инфраструктуре и создать резервные системы. И хотя в настоящее время бóльшая часть ответственности за кибероборону лежит на отдельных странах, взаимосвязанность инфраструктур союзников делает усиление координации наиважнейшим аспектом.
Западные демократии должны также бороться с вопиющей уязвимостью своих избирательных систем, финансовых секторов, киберинфраструктуры и экосистем средств массовой информации. Необходимо, к примеру, реформировать американскую систему финансирования избирательных кампаний, дабы лишить иностранных субъектов — из России и других стран — возможности вмешиваться в американские выборы. Власти больше не могут закрывать глаза на тщательно маскируемые за пожертвованиями иностранные денежные потоки, поступающие в США (в качестве примера стоит упомянуть «корпорации-призраки»), которые, в свою очередь, способствуют созданию специальных комитетов политических действий и других предположительно независимых политических организаций, включая торговые ассоциации и так называемые 501(с)(4) группы. Конгресс должен серьезно относиться к реформе финансирования избирательных кампаний; это должно стать вопросом консенсуса обеих партий, поскольку уязвимость эта в равной степени затрагивает как демократов, так и республиканцев.
Соединенным Штатам также необходимо повысить прозрачность на своих финансовых рынках и рынках недвижимости, ставших убежищем для коррумпированного иностранного капитала, часть из которого, несомненно, проникает в политику. С целью выявления и предотвращения лежащих в основе этой тенденции эпизодов отмывания денег Конгресс должен принять новый закон о большей прозрачности инвестиций в элитную недвижимость и залатать лазейки, позволяющие отмывать средства посредством непрозрачных банковских счетов юридических компаний и фирм-однодневок. Власти Вашингтона и других западных столиц должны также интегрировать правоохранительные и разведывательные инструменты для нейтрализации связанных с Россией коррупционных сетей. Кремль успешно объединился с организованными преступными группировками, спецслужбами и коррумпированными предприятиями, о чем свидетельствуют недавние расследования, проведенные испанскими властями. Ничто не демонстрирует замысловатые связи между организованной преступностью, российскими правительственными чиновниками и операциями Кремля по наращиванию иностранного влияния столь ярко, как продолжающаяся в США лоббистская деятельность от имени преступного синдиката, ответственного за смерть Сергея Магнитского, российского адвоката, убитого в одной из московских тюрем после раскрытия им коррупционной схемы, закончившейся кражей 230 миллионов долларов из российского бюджета. Соединенным Штатам следует учредить специализированный межведомственный орган для координации усилий по нейтрализации подобного рода враждебных сетей.
Киберинфраструктура Соединенных Штатов, бóльшая часть которой принадлежит частному сектору и управляется им, по-прежнему уязвима для иностранных хакеров и, что еще хуже, сокрушительной системной атаки. Для защиты сетей, управляющих, к примеру, работой электростанций или движением поездов и авиакомпаний, государственные регулирующие органы и частные операторы должны повысить стандарты и последовательно применять их. Это означает, среди прочего, обеспечение отсутствия лазеек в по-прежнему изолированные от общедоступной части Интернета сети, обязательность установки корректировок и обновлений программного обеспечения по мере их появления и проведение регулярной сетевой диагностики. Аналогичным образом, органы государственной и местной власти, обеспечивающие пригодность электронных средств для голосования, должны устранить пробелы в сетевой безопасности, в результате которых повышается вероятность хакерских атак и потенциального манипулирования. Среди немедленных к принятию властями мер должно стать обеспечение проверяемых документальных свидетельств для каждого поданного избирательного бюллетеня и защита списков учета избирателей, причем с той же настойчивостью, что и в отношении систем подсчета голосов.
Между тем, журналисты и активисты Соединенных Штатов и Европы должны прилагать все возможные усилия для обнаружения и искоренения дезинформации, особенно в соцсетях. Ведущую роль в данном отношении играют инициативы гражданского общества: проект Университета Пенсильвании FactCheck.org, украинское сообщество StopFake.org и информационная площадка Hamilton 68 Германского фонда Маршалла уже разоблачили пропаганду, развенчав ложь и пролив свет на распространяющие ее источники. Twitter, Facebook и Google должны обеспечить бóльшую прозрачность в отношении тех, кто финансирует политическую рекламу на их платформах, наращивать усилия с целью устранения автоматизированного и генерируемого ботами контента, а также инвестировать в технические и человеческие ресурсы для искоренения распространяющих дезинформацию фиктивных иностранных аккаунтов. В странах, имеющих большой опыт ведения информационной войны с Россией, таких как Эстония и Финляндия, чиновники и медийщики осознали простую истину: чем лучше освещаются методы, используемые иностранными субъектами для распространения дезинформации, тем менее успешной становится пропаганда.
Не сдаваться и продолжать переговоры
В краткосрочной перспективе Путин и иже с ним продолжат, скорее всего, атаковать западную демократию. А Вашингтон и его союзники должны, в свою очередь, стоять на своем и заставлять Россию платить за нарушения международного права и суверенитета других стран — те, что уже совершены, и те, что только планируются. Сохранение санкций, которые США и ЕС ввели в отношении России после вторжения на Украину, важно не только ввиду оказания давления на Москву с целью разрешения конфликта в ближайшем будущем, но и в качестве сигнала Кремлю о том, что плата за подобное поведение перевешивает в конечном итоге любую получаемую выгоду. Пострадав лишь от немногих долгосрочных последствий кибератаки 2007 года на Эстонию и непродолжительного финансового спада после вторжения 2008 года в Грузию, Кремль пришел к ошибочному выводу о том, что может действовать с относительной безнаказанностью. Это произошло несмотря на изначальный сигнал администрации Обамы. Как один из нас, Джо Байден, отметил в своем выступлении на Мюнхенской конференции по безопасности в 2009 году: «Мы не согласны с тем, что какая-то страна заявляет о сфере своего влияния. Мы исходим из того, что суверенные государства должны сами принимать решения и сами выбирать своих союзников». Поэтому когда Россия вторглась на Украину, США проявили инициативу и ввели жесткие санкции. К счастью, принятый Конгрессом в августе 2016 года Закон о противодействии противникам Америки посредством санкций систематизировал антироссийские санкции, введенные администрацией Обамы и наделил нынешнюю администрацию более широкими полномочиями по применению долговременных дисциплинарных мер в отношении России за вмешательство в президентские выборы.
Даже защищая интересы США и либеральную демократию в других странах, Вашингтону следует держать каналы связи с Москвой открытыми. В разгар холодной войны американские и советские лидеры признали, что независимо от разногласий, они не могли позволить себе совершить какой-либо чреватый началом войны просчет. Они должны были продолжать диалог. Данная политика верна и сегодня: как две ядерные сверхдержавы, чьи военные активы развернуты в непосредственной близости друг от друга во многих частях земного шара, Соединенные Штаты и Россия несут взаимные обязательства по поддержанию стратегической стабильности. Это означает не только регулирование разработки и развертывания стратегических вооружений, но и коммуникация во избежание недоразумений в отношении того, что каждая из сторон воспринимает как стратегическую угрозу. Вашингтону, со своей стороны, необходимо четко определить последствия вмешательства в демократический процесс или критическую инфраструктуру США.
Если трамп откажется действовать
Мы, как два бывших государственных чиновника, конечно же, больше не можем проводить такую политику, вследствие чего возникает вопрос: что делать, если данные рекомендации игнорируются? Белый дом вряд ли будет действовать. Слишком много раз президент Дональд Трамп уклонялся от комментариев касаемо вмешательства Россия в выборы 2016 года, даже после получения сводок от начальников разведслужб о том, как именно Москва это делала. После личной встречи с Путиным на прошедшем во Вьетнаме саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества в ноябре прошлого года Трамп заявил журналистам следующее: «Он [Путин] сказал, что абсолютно точно не вмешивался в наши выборы. Он не делал того, что говорят». На вопрос о том, верит ли он данным утверждениям, Трамп ответил: «Всякий раз, когда он видит меня, он говорит: «Я не делал этого», и я правда верю, что он действительно так считает». Трамп взял за правило щедро хвалить Путина и даже вроде как хотел отменить санкции против России вскоре после своей инаугурации. Мы не ставим под сомнение мотивы Трампа, но его поведение заставляет нас сомневаться в его суждениях.
Если эта администрация не может или не будет противостоять России, то должны мобилизоваться другие демократические институты, в том числе Конгресс и организации гражданского общества. Отправной точкой могло бы стать создание независимой, непартийной комиссии по рассмотрению нападок России на американскую демократию, установлению общего понимания масштабов и сложности российской угрозы и определению инструментов, необходимых для борьбы с ней. «Комиссия 9/11» позволила Соединенным Штатам смириться с теми уязвимыми местами, результатом наличия которых стали нападения «Аль-Каиды» (запрещена в РФ, ред.), и устранить их. Сегодня американцам необходимо провести тщательное, детальное расследование того, каким образом Россия нанесла удар по их демократическим институтам и как можно предотвратить новую атаку.
В отсутствие независимой комиссии с широкими полномочиями Соединенные Штаты располагают одной лишь возможностью проведения относительно поверхностных расследований специальным прокурором Робертом Мюллером, разведывательными комитетами Конгресса и Юридическим комитетом Сената. К счастью, Конгресс уже продемонстрировал четкое понимание российской угрозы: подавляющим большинством обе палаты приняли Закон о противодействии противникам Америки посредством санкций (419 голосов против трех в Палате представителей и 98 против двух в Сенате). Конгрессу следует продолжать неукоснительно выполнять свои надзорные обязанности и следить за тем, чтобы администрация действовала в соответствии с буквой и духом данного закона, а если этого не произойдет — убедиться в том, чтобы об этом узнал американский народ.
И, наконец, поскольку с каждым днем появляется все больше новостей о масштабах российской дезинформационной кампании и тактике, применявшейся Москвой для манипулирования общественным мнением и спекуляций на трудностях американского общества, необходимо повышать осведомленность и информированность всех американских граждан. Мы должны коллективно исключить иностранное влияние на наши демократические институты и сделать все возможное для решения проблем в нашем собственном обществе, не позволяя демагогам внутри страны и тиранам за рубежом разобщать нас. Путин и его «дружки» не понимают, что величайшей силой американской демократии является заинтересованное и вовлеченное в дела государства население. Даже если президент откажется предпринимать необходимые меры, действовать будем мы сами.
