Пока весь мир продолжает говорить о президентских выборах 2016 года в США и заявлять о вмешательстве в них России, последняя готовится к собственным президентским выборам, которые пройдут в 2018 году.
Сегодня вице-президент по глобальному анализу Stratfor Рева Гужон побеседует со старшим аналитиком по Евразии Лорен Гудрич, чтобы обсудить предстоящие выборы в России, растущее экономическое давление на Кремль, культурный сдвиг среди молодого поколения России и значение всего вышеозначенного в контексте удержания власти президентом Владимиром Путиным.
Юджин Чаусовский: Здравствуйте, меня зовут Юджин Чаусовский, старший аналитик Stratfor по Евразии, и вы слушаете подкаст Stratfor Worldview, ведущей платформы в области геополитических исследований в мире.
Лорен Гудрич: Сейчас происходит серьезный банковский кризис, в последние годы были закрыты сотни банков. Многие крупные государственные фирмы просят о помощи. Региональные правительства нетвердой походкой приближаются к банкротству. Все это действительно влияло на способность Кремля поддерживать экономическую стабильность.
Джошуа Кук: Добро пожаловать в Stratfor Podcast, где мы говорим о геополитике и международных отношениях. Меня зовут Джошуа Кук, и сегодня я заменяю ведущего Бена Шина. Пока весь мир продолжает говорить о выборах 2016 года в США и российском вмешательстве в них, Россия готовится к собственным президентским выборам, которые пройдут в 2018 году. В сегодняшней программе вице-президент Stratfor по глобальному анализу Рева Гужон побеседует со старшим аналитиком по Евразии Лорен Гудрич о предстоящих в России выборах, о переменах в российском обществе и значении всего этого в контексте удержания власти президентом Владимиром Путиным. Спасибо, что присоединились к нам.
Рева Гужон: С вами Рева Гужон, и сегодня мы со старшим аналитиком по Евразии Лорен Гудрич обсудим выборы в России, ведь в каком-то смысле 2018 год станет поворотным. Лорен, начинается 18-й год пребывания Путина у власти, чего не случалось со времен Сталина. Бьет все возможные рекорды, не правда ли? Итак, пока мы готовимся к выдвижению Путиным своей кандидатуры, президентским выборам в марте и региональным в сентябре, помогите нам составить общее представление о ситуации в России. О чем думают граждене в преддверии выборов? В чем заключаются основные проблемы?
Л. Г.: За свои без малого 18 лет у руля Путин пользовался популярностью и преданностью большинства российских граждан, поскольку считался тем самым человеком, который спас Россию после кризисов 1990-х. Именно благодаря этому он пришел к власти и удерживал ее на протяжении большей части как президентского срока, так и службы на посту премьер-министра. В системе действительно очень много трещин, и с годами они начали обнаруживаться, особенно это касается 2011-2012 годов. Кремль сталкивается с некоторыми весьма серьезными проблемами, которые не могут дестабилизировать нынешний режим по отдельности, но в совокупности Кремлю вряд ли удастся преодолеть их в долгосрочной перспективе.
Р. Г.: Верно. И хотя западные СМИ в контексте данных выборов тешат себя иллюзиями, вспоминая протесты оппозиции и предполагая, что в этом году и сам Путин может столкнуться с серьезными трудностями, это все же маловероятно. Мы видим, что Путин довольно крепко держится за власть. Но, безусловно, существуют некие вибрации, указывающие на наличие определенных долгосрочных проблем. Что мы видели с точки зрения формирования оппозиции в России?
Л. Г.: Да, одной из крупнейших проблем России является ее экономика. В прошлом году она вышла из кризиса, а сейчас находится в состоянии долгосрочной стагнации, сталкиваясь с рядом финансовых кризисов. Сейчас происходит серьезный банковский кризис, в последние годы были закрыты сотни банков. Многие крупные государственные фирмы просят о помощи. Региональные правительства нетвердой походкой приближаются к банкротству. Все это действительно повлияло на способность Кремля поддерживать экономическую стабильность. Россияне сталкиваются с ростом бедности и безработицы. В прошлом году было зарегистрировано более 1 100 протестов, 2/3 из которых прошли из-за состояния экономики. И это действительно на руку усиливающим свое влияние оппозиционным группам. Во время сентябрьских региональных выборов мы увидели как крупные, так и весьма либеральные оппозиционные силы, которые в течение многих лет находились в тени.
Р. Г.: Глядя на затяжную стагнацию российской экономики и ее влияние на русский народ, а также лидера вроде Путина, который находится у власти очень долго, но остается достаточно сильным лидером и эффективно управляет напряженным соотношением сил внутри Кремля и любым потенциальным противодействием со стороны населения, можно сказать, что чем дольше человек находится у власти, тем изощреннее и радикальнее становятся способы удержать ее. Учитывая степень доверия людей к Путину на протяжении всего срокка его нахождения у власти, какие меры предприняло правительство для предотвращения трудностей, по крайней мере тех, что возникали в результате выборов или деятельности оппозиционных групп?
Л. Г.: Мы видели, что в последние годы Кремль предпринимал очень агрессивные шаги для дальнейшей централизации правительства с целью создания еще более автократического режима. Кремль вкладывает невероятное количество ресурсов в аппараты безопасности и даже учредил для Путина всецело преданную ему нацгвардию. Это говорит о том, что Путин обеспокоен не только тем, что происходит на улицах, но и проблемами внутри самого Кремля. Мы также видим, что государство берет на себя гораздо бóльшую ответственность за экономическую и финансовую стабильность страны. Сейчас мы наблюдаем то, как государство национализирует банки, чтобы те платили за оказавшиеся вне кремлевского контроля пенсионные фонды. Сейчас в Кремле обсуждается вопрос о том, не придется ли им за счет федерального бюджета выплачивать зарплаты сотрудникам некоторых государственных компаний. В целом Кремль берет на себя беспрецедентную ответственность, какой мы действительно не видели с момента распада Советского Союза. И это действительно беспокоит многих финансово или экономически ориентированных людей внутри страны, поскольку Кремль, как они считают, берет на себя непосильную задачу, продолжая при этом сталкиваться с некоторыми весьма серьезными финансовыми проблемами, связанными с относительно низкими ценами на нефть — разумеется, не такими низкими, как раньше. И потом, Кремль выступает против любых проявлений инакомыслия внутри самого государства. В этом году Путин сменил 19 губернаторов, а это рекорд даже для него.
Р. Г.: Что все это значит в преддверии сентябрьских региональных выборов, в ходе которых должности губернаторов будут иметь принципиальную важность?
Л. Г.: Должности губернаторов да, но особую важность будут представлять окружные должности, потому что именно там, как мы видим, победа оппозиции вполне реальна. С постами губернаторов немного сложнее, ведь приказ о назначении подписывает Путин. Если вы из оппозиции, он может просто не одобрить вашу кандидатуру. А окружные посты действительно важны, поскольку задают тон в тех или иных регионах и городах относительно того, ли они действовать в соответствии с политикой Кремля и его суровыми мерами или станут оказывать давление на Кремль и проводимую им политику.
Р. Г.: А когда речь идет о популярности оппозиционных кандидатов и их намерении распространять свои идеи посредством таких инструментов, как соцсети, какие меры принимает правительство в попытке предотвратить это?
Л. Г.: В последние годы Кремль уделяет большое внимание средствам массовой информации и соцсетям. Существует ряд законов об иностранных СМИ, в отношении которых Кремль принимает жесткие меры. Им трудно предоставить лидерам оппозиции те платформы, с помощью которых они могли бы говорить с российским народом. Это отличается от читуации, когда оппозиционный лидер дает интервью иностранным СМИ, скажем, в Лондоне, а затем оно транслируется в Россию. Кремль действительно принял меры против соцсетей, ограничив VPN, а также запретив анонимность интернет-пользователей внутри России, что помогло Кремлю и аппаратам безопасности обеспечить ту прозрачность, благодаря которой они теперь знают, на кого обращать наиболее пристальное внимание, кто распространяет оппозиционные и антипутинские сообщения и организует протесты. Запад называет эти законы драконовскими, а для Кремля они представляют собой лишь следующую границу, способность обрабатывать, формировать и сдерживать пропаганду в соцсетях.
Р. Г.: Насколько эффективными могут быть усилия по контролю распространения информации и предотвращения знакомства российского народа с альтернативными точками зрения посредством соцсетей и иностранных СМИ? Трудно контролировать доступ к информации, это признают многие правительства, а не только русское и китайское, и поэтому, когда речь заходит об эффективности мер в контексте подготовке к выборам и получения конечного результата, как все это выглядит в реальности?
Л. Г.: Процесс становится все труднее и труднее, несмотря даже на все новые ограничения и законы. Мы говорим о совершенно новом поколении, которое знает, как пользоваться соцсетями, а противостоит им старшее поколение в попытке узнать, чем именно занимается молодежь. А потому пропаганда по-прежнему процветает. Многие лидеры оппозиции имеют собственные платформы в соцсетях и просто прыгают с одной на другую. Кремль закрыл много сайтов и YouTube-каналов оппозиционных групп и лишил последних возможности вещать на территории России, но они будут искать все новые и новые возможности, и так может продолжаться бесконечно.
Л. Г.: Путин гордится тем, что не особо сведущ в технических вопросах. Он полагается в основном на ручку и бумагу. Хотя многие из его окружения подобные попытки предпринимали. Когда Медведев стал президентом, он попытался за четыре года стать президентом Twitter. Он увидел, что происходит здесь, в Соединенных Штатах, и попытался воспользоваться этим. Он получил последнюю на тот момент модель iPhone и какое-то время провел в Twitter, однако с людьми особо не общался. В попытках Медведева было нечто близкое к лицемерию.
Р. Г.: Притворное?
Л. Г.: Да, притворное. Что интересно, на этот раз мы наблюдаем некоторые перемены в атмосфере приближающихся президентских выборов в контексте поведения Кремля и кандидатуры Путина. В последние недели возникли слухи о том, что Путин не собирается публиковать в СМИ свои традиционные, многословные обличительные речи, которые никто не читает. В качестве альтернативы, он, вероятно, озвучит короткие эффектные реплики, которые потом распространятся в соцсетях, вместо традиционной трехстраничной колонки в газетах. Путин пытается придать всему этому более емкий, компактный и легко усваиваемый вид. Это способ выйти на те платформы, которые читает молодое поколение.
Дж. К.: Мы вернемся к нашему разговору о России и предстоящих выборах в 2018 году после краткого комментария руководителя службы безопасности Strafor Фреда Бертона о другом историческом моменте, когда российская разведка сосредоточила существенное внимание на президенте США.
Фред Бертон: Просматривая недавно обнародованные документы об убийстве Джона Кеннди, мне в глаза бросился один момент, а именно докладная записка из ФБР, датированная декабрем 1966 года. Она представляет собой рассекреченный доклад директора ФБР Эдгара Гувера в Белый дом. На его страницах Гувер передает отчет достоверного источника относительно советской реакции на смерть Кеннеди. Спустя два дня после убийства источник сообщил следующее: «Глава КГБ заявил, что убийство Кеннеди представляло проблему для советских спецслужб. Он также считает, что за убийством стоит организованная группа, а не преступник-одиночка». Далее в документе Гувер описывает информацию, полученную ФБР от того же источника в сентябре 1965 года, и предполагает, что Москва подозревала вице-президента и преемника Кеннеди Линдона Джонсона. Докладная не раскрывает личности источников КГБ и ФБР, хотя я бы предположил, что здесь не обошлось без агентурно-оперативной разведки. Будучи молодым спецагентом Госдепартамента, я не понаслышке узнал о том, что иногда дело оказывается более запутанным, чем кажется на первый взгляд. Сложные расследования вроде того, в котором я участвовал для выяснения причин авиакатастрофы, унесшей жизни президента Пакистана Зии-уль-Хака и посла США, редко бывают категоричны. Кроме того, любая крупномасштабная атака влечет за собой два параллельных расследования. Первое из них сосредотачивается на голых фактах: кто, что, где, как и почему. Второе вникает в секретные файлы разведывательной информации, и очень редко факты и заметки одного сравниваются с другим. Но иногда дело оказывается не столь масштабным, как кажется, даже если в это трудно поверить. Человеческому мозгу трудно представить, что одно-единственное действующее лицо может изменить ход истории посредством нападения, спланированного и осуществленного в одиночку. Однако в Академии секретной службы США вы узнаете, что история полна примеров, когда именно так и происходило.
Дж. К.: Если вы хотите прочесть полный комментарий Фреда Бертона, который входит в его рубрику Lessons from Old Case Files, ссылку можно найти в примечаниях к данному выпуску. Если вы еще не подписаны на Stratfor Worldview посетите worldview. stratfor. com/subscribe. А теперь вернемся к нашему разговору о России с Ревой Гужон и Лорен Гудрич.
Р. Г.: Мы наблюдаем определенную адаптацию Путина и членов Кремля к молодому поколению, но впереди их ждет еще более серьезная проблема, особенно когда речь идет о тех, кто родился после распада Советского Союза и не всегда разделяет опыт, полученный старшим поколением в беспокойные 90-х, в результате чего возникают такие негативные последствия, как чересчур либеральная политика или стремление к взаимодействию с Западом. Какие потенциальные трудности связаны с попытками взаимодействия с данной группой населения?
Л. Г.: Это совсем другое поколение. Около 1/3 нынешнего населения России родилось после распада Советского Союза и сейчас вступает в ряды трудового населения. Популярность Путина обусловлена его восприятием в качестве спасителя России. А это поколение не помнит необходимости спасения, как не помнит ничего из того, что было до Путина и его автократического правительства. Новое поколение политически активно; оно отличается от своих же родителей, которые предпочитают просто соглашаться с тем, что говорит Кремль и должна действовать Россия. Они были готовы принять автократическую власть лишь за одну ее стабильность. А следующее поколение гораздо более политически активно, пользуется соцсетями и поддерживает связь не только внутри конкретных городов, но и по всей России. Они также держат связь с внешним миром. Это не значит, что это поколение станет противостоять Путину и его режиму. Они хотят разнообразия вариантов и потенциала влиять на жизнь и развитие своей страны.
Р. Г.: Они ведь на протяжении большей части своей жизни знали всего одного лидера, верно?
Л. Г.: Да, и они не чувствуют, что могут реально влиять на будущее своей страны, поскольку не имеют права голоса — говорит ведь только Путин.
Р. Г.: И не доверяют позиции государства типа «нам лучше знать».
Л. Г.: Совершенно верно, и мы видим, что несогласие начинает демонстрировать именно это поколение. Во время акций протеста в 2017 году, особенно в июне, на улицы вышла именно молодежь. Я имею в виду совсем молодых ребят, среди которых были даже школьники-старшеклассники, причем они озвучивали весьма политически лаконичные и четкие идеи, а двигал ими не гнев и не негодование, а желание начать диалог и заявить, мол, «нам нужна возможность выбора».
Р. Г.: С точки зрения некоторых из этих серьезных и структурных задач, стоящих перед Кремлем и, в частности, перед Путиным в контексте данного перехода, какие параллели вы видите с периодом, последовавшим за правлением Брежнева?
Л. Г.: Период, в который сейчас вступает Путин, поразительно похож на конец эпохи Брежнева и период сразу после нее. Советский Союз находился в состоянии экономического хаоса, хотя большинство граждан об этом еще не знали. Страна оказалась втянутой в войну в Афганистане, а напряженность в отношениях с США вышла на новый уровень. И русские люди начали открывать для себя то, чем жил Запад — рекламные ролики Кока-Колы, музыка, мода, идеология потребительского общества — и спрашивать себя, почему же у них ничего такого не было, раз Советский Союз был столь могуществен. И вот среди них стало закипать недовольство, это признавали и этого опасались даже в советском Политбюро. Именно это и привело к усилению влияния Горбачева и его попыткам реформировать систему, не разрушая ее. Проблема заключалась в том, что сделать и то, и другое было невозможно. СССР должен был либо радикально изменить систему, либо поддерживать статус-кво до тех пор, пока это представлялось возможным. Потом СССР развалился. И я думаю, что сейчас Путин относится к этому действительно серьезно, он начинает обдумывать и обсуждать реформы, но не знает, как реформировать систему, сохранив при этом существующий режим. Дня него это большая проблема. А продлиться все это может не дольше нескольких лет.
Р. Г.: Итак, урок усвоен, Путин прекрасно знает историю своей страны, а опыт развала СССР очень глубоко резонирует с ним, формируя его опыт и видение России. С учетом этого, а также назревающих проблем, о которых он прекрасно осведомлен, какие уроки может извлечь президент из нынешней динамики?
Л. Г.: Очевидно, что Путин думает о предстоящем президентском сроке сразу на нескольких уровнях. Мы видим, что на региональные позиции приходят представители молодого поколения. Да, они верны Путину, но это уже совсем новое лицо. Мы видим, что Путин действительно серьезно относится к предложениям экономических и финансовых реформ со стороны бывшего министра финансов Алексея Кудрина. И мы видим, что презмдент допускает дискуссии на государственном телевидении и среди государственных обозревателей о том, кто именно станет его преемником. На протяжении последних 17 лет данный вопрос был под запретом. Теперь же он регулярно обсуждается внутри России посредством государственных систем обмена сообщениями. Этот диковинный и примечательный момент показывает, что Кремль начинает готовить русский народ к тому, что после ухода Путина жизнь продолжится. Проблема в том, как это осуществить. У меня складывается ощущение, что по окончании выборов в следующем году из Кремля начнет просачиваться информация о том, как именно они собираются разрабатывать план преемственности.
Р. Г.: В 2018 году вопрос жизни после Путина особого значения иметь не будет. Мы, конечно же, увидим продление срока полномочий Путина, но в будущем эта проблема станет, безусловно, одной из наиболее насущных, учитывая те вызовы, с которыми предстоит столкнуться российскому государству. Готова поспорить, что именно на этом сосредоточит свое внимание и Stratfor. Спасибо, Лорен, за то, что присоединились к нам.
Л. Г.: Благодарю вас.
Дж. К.: На этом мы заканчиваем наш выпуск. Более подробно о последних событиях в России и нашем долгосрочном прогнозе вы можете узнать, перейдя по соответствующим ссылкам в примечаниях. Теперь наши подкасты отражают более широкие геополитические оценки, комментарии и прогнозы. Если вы еще не подписаны на Stratfor Worldview, обязательно посетите worldview. stratfor. com/subscribe. Зарегистрированные участники Stratfor Worldview могут продолжить дискуссию о России и предстоящих президентских выборах на нашем форуме. Если у вас есть какие-либо комментарии или идеи для будущих подкастов, пишите по адресу podcast@stratfor. com или оставляйте сообщения по телефону 1-512-744-4300 3917. И если у вас есть время и желание, оставьте свой отзыв в iTunes. Еще раз благодарим вас за то, что присоединились к нашей сегодняшней беседе.
