Владимир Путин совершил на этой неделе круг почета по Сирии и Ближнему Востоку, старательно демонстрируя общественности свою способность обеспечить преимущество над США в регионе. В ходе незапланированного визита на российскую авиабазу на сирийском побережье российский президент показательно обнял своего сирийского коллегу Башара Асада, чья власть сохранилась, в сущности, благодаря российскому вмешательству. «Родина ждет вас, друзья, — сказал Владимир Путин, обращаясь к подразделению российской армии. — Вы с победой возвращаетесь к своим родным очагам».
Тем временем, в восточном пригороде Дамаска Гуте, остающемся во власти повстанцев, где Россия ранее в этом году объявляла о прекращении огня, голодают живущие в осаде дети. Несмотря на соглашение о «деэскалации», проправительственные силы Сирии продолжают обстреливать эту территорию при поддержке иранских и российских союзников, пытаясь одержать решающую победу. Эти две сцены послужили красноречивым свидетельством российского расчета и того, во что из-за него превратилась местная реальность. К нынешнему заявлению Путина о выводе основного состава войск из Сирии следовало бы относиться критически. Подобные заявления уже звучали раньше и оставались невыполненными. Во вторник, 12 декабря, пресс-секретарь Кремля сказал, что Россия сохранит в Сирии значительный состав, чтобы бороться с «террористами». Российское определение «терроризма» в Сирии напоминает его понимание режимом Асада, то есть оно применяется в отношении политической оппозиции.
Господин Путин — мастер говорить о победе. В Москве он объявил, что выдвинет свою кандидатуру на президентских выборах следующего года. Вывод части российских вооруженных сил — которые, как говорят, находятся там наряду с тысячами связанных с Кремлем наемниками — может только пойти ему на пользу ввиду его политических планов. Потери России в Сирии держатся в строжайшем секрете, как и финансовая сторона этой операции. В геополитическом отношении война господина Путина в Сирии была для Кремля выгодной инвестицией. Он решил заработать на стратегическом раздрае Запада и нежелании Америки глубже вовлекаться в этот конфликт, как уже потом понял непостоянный Трамп. После Сирии господин Путин отправился в Каир, где он встретился с президентом Египта Абделем Фаттахом ас-Сиси, демонстрируя, что у России появилась новая поддержка в стране, с 1970-х годов поддерживавшей привилегированные отношения с США. Сейчас говорят о том, что российская военная авиация сможет использовать египетские авиабазы.
Ничто из этого не помешало России заявлять о дипломатическом преимуществе. Господин Путин, изменив соотношение сил и застав Запад врасплох, когда он отправил в Сирию военные силы в 2015 году, создал свой рычаг влияния. Может ли он представить мирный план — это уже второй вопрос. Все свидетельствует о том, что российский президент предпочтет ограничить роль переговоров по Сирии под эгидой ООН в Женеве, если не полностью блокировать их. Хорошо, что эти переговоры созывались в надежде на мир, а не в ожидании мира. Путин осваивал и другие форматы вместе с Ираном и Турцией, но это непростые партнеры. Контролируемые Ираном силы стали гораздо влиятельнее в Сирии, чем господин Путин, вероятно, изначально предполагал. Столь же верно и то, что ресурсы ООН потребуются, когда — и если — начнется восстановление Сирии.
Геополитические игры за влияние не окончились в Сирии, как и бои. В восточной Гуте, по данным ООН, 137 детей, в том числе и младенцев, нуждаются в срочной эвакуации в связи с медицинскими нуждами. Поддержав диктатора, который морит голодом и убивает население собственной страны, господин Путин, безусловно, несет ответственность за разрушение Сирии, так как он контролирует военные базы. Россия вернулась на Ближний Восток, при этом столь же очевидна ее ответственность за кровопролитие здесь.
