В наше время происходит нечто, заставляющее меня удивляться. Это потрясает как прилив «холодной войны», когда закоснелый марксизм распространялся подобно эпидемии. Марксисты говорили о революции и хотели свергнуть капиталистический общественный строй. Времена меняются, и сегодня Трамп и Путин соревнуются в партнерстве особого типа в том, кто быстрее сможет дестабилизировать и пустить под откос нашу демократию и миропорядок.
Если тогда, во времена «холодной войны», ты не был «красным», значит, ты был не на той стороне истории, в лучшем случае ты был агентом ЦРУ, в худшем — фашистом. Я учился в университете, делал в те годы свои первые журналистские шаги и подвергался нападкам как антисоветчик и антикоммунист. Приверженец «холодной войны» и вообще аутсайдер.
Очень немногие из тогдашней интеллигенции осмеливались как-то выделиться и пойти против течения, как, например, Хенрик Стангеруп (Henrik Stangerup) и Пер Стиг Мёллер (Per Stig Møller), и некоторые другие, кто был против марксизма и защищал западную демократию и ее основополагающие ценности. В какой-то странной, перевернутой форме я сегодня испытываю нечто, чему подвергался, будучи молодым журналистом, в 70-е и 80-е годы. В то время была непросто критически писать о Советском Союзе как о тоталитарной системе, основанной на насилии и лжи.
Многие из тех, кто определял тогда настроения в обществе, обладал поразительной толерантностью по отношению к социалистическим руководителям в Кремле. Они закрывали глаза и зажимали нос, прославляя благословенный социализм. Сейчас Путин перенял советскую традицию политического угнетения внутри страны, сопровождающегося насилием, ложью и подрывной деятельностью за пределами страны с помощью хакерских атак, фальшивых новостей и тысячей «троллей», которые обманывают и лгут, создавая фальшивую реальность. Цель — дестабилизировать либеральные демократии Запада, потому что Кремль считает их самой большой угрозой политической стабильности и выживанию самой России.
Насилие и ложь — легко узнаваемое наследие сталинизма, но красивый цифровой мир дал Кремлю оружие совершенно нового типа для ведения войны, и она идет полным ходом — как кибервойна, имеющая характер войны мировой. Москва вмешивается повсюду, где заметны трещинки в западных демократиях: от Брексита до президентских выборов в США, от миграционных кризисов в странах ЕС до сепаратистских движений, таких, как, например, в Каталонии. Вмешательство это сеет распри и создает хаос.
Сейчас мне и моим единомышленникам приходится слышать, что мы перешли все границы в критике путинского режима, что мы практически одержимы Путиным и Трампом. Я не скрываю того, что оба президента — несмотря на совершенно разные исходные предпосылки и цели — стремятся дестабилизировать западные демократии, распространяя замешательство, хаос и неопределенность. При всей своей политической некомпетентности Трамп убежден, что он в состоянии и призван перенести свой опыт «магната в сфере недвижимости» из Нью-Йорка в американскую и мировую политику.
В то время как американцы опасаются, что он может разрушить страну и развязать третью мировую войну, в Европе существует целый хор поющих ему осанну, восхищающихся им как спасителем и относящихся к нему как к некоему консервативному идеалу. У него статус героя, в то время как к тем, кто его критикует, относятся как к одержимым фанатикам. Мы не на той стороне в истории.
Путин жаждет пустить под откос политические и экономические успехи, достигнутые западными демократиями, чтобы укрепить статус самой России как сверхдержавы. Хор путинистов возлагают на Запад ответственность за кризис, переживаемый Россией, потому что Запад «продавил» расширение ЕС и НАТО, не проявляя никакого внимания к интересам безопасности России и не учитывая их. Они очень хотят оправдать Россию в том, то связано с интервенцией на Украине и аннексией Крыма.
Когда пала Берлинская стена и распался Советский Союз, это было проявлением самого хода истории, которая расставила все по своим местам и позаботилась о том, чтобы неумные сторонники «холодной войны» были посрамлены. Особо торжествовать по этому поводу не стоит. Награда состояла в том, что демократия выжила и пережила угрозу тоталитаризма.
Можно использовать исторический опыт для того, чтобы разработать доктрину о силе и хрупкости демократии и о том, как много может потерять тот, кто живет при западной демократии. Нельзя полагаться на то, что сам ход истории позаботится о том, что все автоматически встанет на свои места. Это не закон, демократии можно лишиться, если смотреть сквозь пальцы на «попутчиков», быть равнодушными и делать ставку на то, что угрозы исчезнут сами по себе. Мы знаем, чему противостоим, что поставлено на карту, и какая награда нас ждет. Но итог никогда нельзя предсказать заранее.
