Старая мечта недоброжелателей независимой Литвы сбывается. Раньше они выдумывали ложь о том, что в январе 1991 г. мы сами убивали друг друга, а русские танки с военными были лишь спасателями, накрывшими Вильнюс крылом своей опеки, как это сделали в 1956 г. в Будапеште, а в 1968 г. — в Праге. Под покровом ночи и лжи советская власть пыталась скрыть то, что это крыло обагрено кровью ее жертв. Ложь не оправдала себя, и той зимой не вогнала клин между идеей свободы и самосохранением. Никто так и не поверил, что защитники независимости — убийцы. Путем единства мы достигли свободы.
Прошлое встретилось с будущим
Спустя четверть века сейчас мы уже сами восстаем друг против друга из-за того, что лучше увековечит борьбу за свободу на Лукишкской площади. И несмотря на то, что пули не свищут, положение опасное, поскольку идет борьба не против врага, а в своем же лагере. Борьба не из-за увековечивания самой идеи, а будто бы из-за способа ее увековечивания, — а на деле разрушают саму идею. Волю к сопротивлению легче всего сломить, если расколоть сам идеал. Я говорю не о всаднике или холме, а о свободе.
Восстановленная Литовская республика — европейская демократическая страна по своим законам и стремится такой быть на деле. В конкурсе была выбрана модель, в соответствии с которой право голоса было и у общества, которое могло высказаться наравне с членами оценочной комиссии. Комиссия, чью компетентность в этом вопросе никто не оспаривает, поддержала холм Андрюса Лабашаускаса в память о партизанах, против был только представитель одной патриотической организации, а историк Алфредас Бумблаускас в голосовании не участвовал.
На втором месте оказалась скульптура Аудрюса Сакалаускаса «Воин свободы», которую называют Витисом (Погоней), хотя мне лично она больше напоминает увеличенную фигурку из детской игры «солдатики». Видно, это почерк данного автора, поскольку похожее впечатление на меня производит памятник Винцасу Кудирке у здания правительства этого же автора. «Воина свободы» обещали установить на пожертвования. То же самое обещали, когда речь шла о памятнике Кудирке. Закончилось все тем, что правительству пришлось выложить почти миллион евро. Опыт показывает, что главное — пропихнуть, а тогда уже никуда не денутся, счета оплатят.
Произошло чудо, но победил не тот, для которого готовили почву. Принцип бульдозера не сработал. Победила работа без бульдозера. Я не сомневаюсь, что натренированные в советское время мастера закулисной борьбы так легко не уступят. Ведь расшатали старый порядок, при котором ответ готовился еще до рассмотрения вопроса. Теперешний результат показывает, что постепенно связи, знакомства, которые все еще часто определяют какие-то решения или бездействие, из-за которого потом хватаемся за голову и исправляем положение, утрачивают свою существенную важность.
Погоня и «зеленые»
Недавно в эфире радиопередачи Валентинаса Мите Studija 50 я вспомнил, что в каунасской школе мы тайно носили на шее серебряную монету достоинством в 10 литов сметоновских времен, на которой была изображена запрещенная Погоня. Валентинас подтвердил, что такая мода была и среди старшеклассников вильнюсских школ. Погоня для нас была символом лишения независимости. Но это не значит, что символ не может меняться после ухода оккупантов и по истечение десятилетий на свободе.
Голосование общества показало, что вариант холма одобряет большинство людей до 35 лет, которые росли в свободной стране, у них нет опыта запретов, а Погоню на площади хотели бы видеть люди старше 56 лет, т.е. те, кто в молодости должны были прятать ее под рубашками. Вы не давали нам носить на шее — так сейчас поставим на главной площади! А те, кто, возможно, «сдавал» тех, кто прятал погоню, сейчас хотят спрятать за ней свое прошлое. Якобы чем больше памятник, тем больше моя любовь к Литве. Целых семь метров в высоту! И тем больше темная тень от памятника на старых грехах неверности своим соотечественникам. Останется красивая, блистающая заслугами половина.
Погоня — древний геральдический символ. Иными словами, ее изображали на флагах, на щитах, на печатях. Достоверно известно, что ее использовал брат Ягайло Вигантас в 1388 г., видно, как знак своего отца великого князя Альгирдаса. Герб называли «Погоня», по-литовски «Витис», и он принадлежал Альгирдасу, расширявшему свои земли в восточном направлении. Его брат Кястутис, заботившийся о защите западных границ от крестоносцев, использовал знак с изображением пешего воина с мечом и щитом. Символ Погони на всей территории Литвы утвердил Витаутас, который перенял власть у Ягайло. Поэтому утверждение, что Погоня — это символ защитника, а не того, кто увеличивал территорию Литовского государства, — это лишь вопрос интерпретации.
Довоенная идея, связанная с установкой огромного памятника Погоне в Каунасе, так и не была осуществлена. Известные скульпторы тех лет понимали, что задача переноса плоского геральдического символа в трехмерный объект — сложная и рискованная, может получиться не скульптура, а пародия на символ. Кроме того, Погоня тогда еще не была окроплена кровью литовских партизан, защитников свободы, поэтому не была столь важной. Вместо Погони для патриотического сплочения был выбран Витаутас Великий и дата его 500-летия — 1930 год. Защитником Погоню сделали послевоенные партизаны, которые использовали ее имя в названии одного округа, носили этот знак вместе с триколором.
Наши элитные военные напрямую связывают себя с лесными братьями и только лучшие из лучших получают право называться «зелеными» и носить соответствующую нашивку. Именно партизаны и их борьба — это основная ось современной Литвы, опорный столб государственности. По этой причине именно партизан больше всего очерняли в советское время, а память о них терпит интенсивные нападки со стороны реваншистской России в информационной войне. Во время горячих споров, касающихся эстетических решений, которые не нравятся, стоит осмотреться и выяснить, не оказался ли ты в пылу горячки по другую сторону фронта.
