В канун Рождества 1992 года в Москве было холодно, и в городе чувствовалась атмосфера депрессии и отчаяния. Я приехал тогда в Россию, чтобы закончить свою первую книгу «Век безумия», посвященную распаду Советского Союза.
История быстро закружилась вокруг меня. На улицах были сплошные ряды ларьков. Столица превратилась в огромный базар, где продавалось все: кухонная утварь, жевательная резинка, сигареты, книги, иконы, фамильные ценности. Люди продавали все это, чтобы выжить.
Однако какие-то признаки прогресса все же появлялись, например, новые таксофоны, работающие по заранее купленным карточкам. Именно такая лежала у меня в бумажнике рядом с наличными и паспортом, но использовать ее в московский мороз ниже нуля у меня не получалось. Однажды, когда я хотел воспользоваться телефоном, я положил карточку в бумажник, а его — на полку в телефонной будке. Окончив разговор, я ушел, так и оставив свой бумажник в кабинке. Вернувшись меньше чем через пять минут, я обнаружил, что бумажник пропал.
Через 48 часов мне позвонил некий «Юрий» и сообщил, что мой бумажник находится у него. Он заявил, что в нем не было никаких денег, когда он его нашел, но дал мне свой адрес и предложил зайти к нему, чтобы «обсудить проблему» с бумажником.
Жил этот Юрий в подмосковных Люберцах, бетонных джунглях, пользовавшихся дурной славой, так как этот район был штаб-квартирой люберецкой преступной группировки, терроризировавшей Москву с начала 1980-х годов.
Спустя год после краха коммунизма преступники стали в России королями. Банды вымогали деньги у всех, кто занимался бизнесом на их «территории». При возникновении споров между соперничающими группировками организовывалась «стрелка», то есть встреча, где шло обсуждение конфликта. Обычно соперники пытались уладить вопросы мирным путем, но Россия на тот момент утопала в оружии, и стороны прибывали на стрелку вооруженными до зубов.
Я сел в метро и доехал до станции на окраине Москвы, потом поймал машину, на которой и доехал по указанному адресу. Я поднялся на 14-й этаж и позвонил в дверь. Мне открыл мужчина, на вид которому было около 30 — почти лысый, атлетического телосложения. Он пригласил меня войти в квартиру, состоявшую из одной комнаты. Кухня была расположена в углублении напротив окна, там мы и расположились за столом на двух табуретах.
«Спасибо, что сохранили мой бумажник», — сказал я.
«Да, это стоило мне немалых усилий, — ответил Юрий. Он объяснил, что работал в супермаркете охранником. — Вы не представляете, сколько времени я потратил, пытаясь вас найти. Потерял два рабочих дня и почти день сверхурочных».
«Мне не хочется ставить Вас в трудное положение, — сказал я, отчаянно стремясь получить обратно свой бумажник и особенно паспорт, который необходим мне в поездках. — Сколько, по Вашим расчетам, Вы потеряли денег?»
«Так как же мой бумажник?», — спросил я.
«Мне нужно вознаграждение».
«Я с радостью оплатил Вам Ваши расходы, — сказал я, — но никакого вознаграждения я вам выплатить не могу. Вы обязаны отдать мне мой бумажник».
«С чего бы это?», — спросил Юрий с недоверием.
«Потому что, — ответил я, — он Вам не принадлежит».
Юрий минуту поколебался, как будто пытаясь осознать мои слова. Потом он встал, протянул руку и открыл сервант, который стоял за моим табуретом. Где-то вдалеке послышался хлопок обратной вспышки, и внезапно я решил, что Юрий собирается достать свое служебное оружие.
Он повернулся, и я увидел, что в одной руке он держит бутылку водки, а в другой — два стакана. Он поставил их на стол и разлил водку. «Знаешь, ты кое-чему научил меня сегодня». Потом он сказал «Пей до дна» и одним глотком опорожнил свой стакан. Я, сам того не желая, сделал вслед за ним то же самое.
Тогда Юрий полез в свой задний карман. «Вот твой бумажник, — сказал он. — Не надо мне вознаграждения».
Было уже далеко за полночь, мы с Юрием пожали друг другу руки, и я сел в лифт, чтобы спуститься на первый этаж. На улице полная луна освещала покрытое облаками небо. Я больше никогда не сталкивался с Юрием, но по мере погружения России в криминал и хаос 1990-х годов часто задавался вопросом, оказала ли на него наша короткая встреча какое-либо воздействие.
В дальнейшем, по мере ужесточения диктатуры Путина, Запад стал задаваться вопросом, как реагировать на российскую пропаганду. Произносились речи, организовывались научные конференции, но они так и не позволили нам проникнуть в искаженную картину мира Москвы.
Как показала ночная встреча с Юрием в Люберцах, до русских можно достучаться, если четко разъяснить базовые моральные принципы. У России нет общего этического наследия с Западом, но моральная интуиция существует повсеместно, и ее можно стимулировать. Главное — это ваш посыл.
Господин Саттер является автором книги «Меньше знаешь — лучше спишь: путь России к террору и диктатуре при Ельцине и Путине» («The Less You Know, the Better You Sleep: Russia's Road to Terror and Dictatorship under Yeltsin and Putin», Йель, 2016)
