Всеобщее беспокойство часто можно заметить по небольшим деталям.
Я понял это в декабре 2017 года, когда за неделю успел побывать в Калининграде и Пскове. Во время проверки документов на приграничных пунктах пропуска российские представители власти вывели меня из очереди для дополнительной беседы.
Раньше со мной такого не случалось, хотя за последние восемь лет я пересекал российскую границу по журналистской визе десятки раз. До пересечения границы в декабре я успел побывать в России в 2017 году уже шесть раз, в том числе и в Калининграде, и в Пскове.
Беседы не были ужасно неприятными. Их проводили старшие служащие смены, в обоих случаях — молодые сержанты. Обоих интересовала именно причина моей поездки. В Калининграде мои ответы даже записывали в маленький блокнот.
Такой шаг можно понять, но он говорит о многом.
Перед выборами в России обеспокоенность государственного аппарата всегда возрастает. Это происходит и сейчас — президентские выборы состоятся уже в марте.
Должно быть, это кажется очень странным, ведь эти выборы — лишь имитация настоящих. Власти сами выбирают себе соперников, чтобы все, кто представляют опасность, следили за ходом выборов из зрительного зала. Роль допущенных к борьбе противников состоит в придании выборам вида выборов.
Стабильность недемократических систем, тем не менее, не так устойчива, как кажется на первый взгляд. И на хорошо запланированных выборах может произойти что-нибудь странное, как показали демонстрации, последовавшие за выборами в Думу в 2011 году.
В этот раз у всех появилось общее неясное чувство: должны произойти какие-то перемены. Многие считают, что выборы в марте будут для Владимира Путина последними. Кто-то уже говорит, что он вряд пробудет президентом до конца своего следующего срока.
В действительности весь этот шум — пустые разговоры, поскольку никто ничего не знает.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что пограничник, который сидит в маленькой будке, не хочет подвергать себя опасности. Даже в таких повседневных вопросах.
