По мнению издания «Аль-Бинаа», появление на свет новой стратегии национальной безопасности США, которая была озвучена 18 декабря 2017 года, фактически означает завершение того этапа в международных отношениях, при котором имело место доминирование какого-либо одного полюса силы в современном миропорядке. Та схема международных отношений, при которой господствующим полюсом силы были США, окончательно перестала существовать — ее не стало с присоединением к России Крымского полуострова и выходом российской военной машины на юг и восток Средиземноморье. А в определенный момент все вдруг обнаружили, что тень величия и мощи России уже накрыла и половину азиатского континента. До сих пор, однако, не сложилась новая схема международных отношений, при которой реально существуют уже несколько полюсов силы, как не состоялось (вернее, не легитимизовалось) и реальное разделение сфер влияния в современном миропорядке. Но и о возврате к прежним схемам речь уже не идет.
Эти размышления арабоязычного издания подхватывает и тегеранская газета «Энтехаб», которая пишет следующее: «Новая национальная стратегия США, появившаяся на исходе 2017 года, фактически признала господство в современном мире других полюсов силы — России и Китая. Признала, поскольку объявила их основными конкурентами США. Вследствие этого администрация Трампа принимает решение бросить вызов всем силам, которые мешают США доминировать в мире — то есть России, Китаю, Ирану и Северной Корее. Конечная цель стратегии — снова превратить США в доминанту миропорядка. Но явным препятствием для повторного превращения США в единый и единственный полюс силы становится Иран — государство, занимающее важное стратегическое положение посреди Азии и объявленное «мощным вызовом» экономическим и политическим интересам США на азиатском материке. А сформировавшаяся в последние годы коалиция Ирана с Россией теперь также считается угрозой безопасности и национальным интересам США на всем Ближнем Востоке. В основу новой американской национальной стратегии положено устранение основных оппонентов американской политики, а также нанесение максимально большего ущерба тем коалициям, которые сложились в регионах и пытаются противодействовать США — в первую очередь, российско-иранской коалиции на Ближнем Востоке и китайско-северокорейской на Дальнем Востоке. Особая антииранская стратегия была подготовлена и обнародована еще 13 октября 2017 года с целью максимально повлиять на политику Тегерана.
Планы США и примкнувших к ним союзников-сионистов Израиля в отношении Ирана и России вдруг обрели особый смысл и зримые перспективы с началом в Иране манифестаций и массовых акций протеста 28 декабря 2017 г.: это стало подлинным подарком судьбы для врагов России и Ирана и, казалось, предоставило подходящую почву для реализации всех этих замыслов. При этом не следует упускать из виду и то, что Россия, руководствуясь задачами противостояния террористическим группировкам в САР, фактически приобрела еще одну военную базу — базу ВВС Ирана в городе Хамадан. Российские самолеты стали пользоваться ею, начиная с августа 2016 г. Именно это стало переломным моментом, начиная с которого уже Россия стала превращаться в подлинный полюс силы в регионе. Одновременно это и разделило общественное мнение Ирана на два лагеря. Одни считали себя сторонниками реформизма и стали высказываться против «гегемонии России», а консерваторы, напротив, выступили за усиление российского влияния.
Одновременно эти шаги вызвали резко негативную реакцию самих США: они стали трактовать их не только как попытки России установить свою гегемонию в Иране, но и как ее стремление бросить вызов американскому влиянию и в соседнем с Ираном Афганистане. Американцы же проявляют особую нетерпимость в отношении любых попыток любых «третьих сил» установить в Афганистане свое влияние, поскольку это создает угрозу американским интересам уже не только на Ближнем Востоке, но и в центре азиатского континента».
Для США стала важной поддержка выступлений и манифестаций именно в Мешхеде, крупнейшем городе на востоке Ирана, который считают также оплотом консервативных сил. Цель — опять же оказать давление на консерваторов, чтобы они изменили свое отношение к России. Именно на это, как представляется, указывает и прежняя американская стратегия, при которой США заявляли о своей поддержке «чаяний» иранского народа исключительно в нужные и «подходящие» им моменты.
Геополитическое расположение Ирана, его общие границы с такими государствами, как Ирак, Афганистан, Пакистан, также создают реальную угрозу американским планам по поддержке и инвестициям в «перманентный терроризм» в данных государствах. Как ожидается, США намерены использовать события в Иране как часть своей стратегии — планов снова утвердить господство в мировой политике Вашингтона и препятствовать созданию многополярного мира, за который выступают Россия и КНР. Иран с его влиянием на Ближнем Востоке обеспечивает прочное стратегическое присутствие в регионе России с военно-политической точки зрения и дает такие же возможности и для Китая, но уже с экономической точки зрения. В этом смысле Иран можно считать своего рода воротами для стран Восточной Азии в западном направлении. Его энергоресурсы служат залогом экономической безопасности для Китая, у которого нет собственных ресурсов в подобном объеме. Становится понятно, что путь к ослаблению позиций двух сил, то есть России и Китая, лежит через нанесение удара по Ирану — нужно во что бы то ни стало «подрезать ему крылья» и лишить его возможности оказывать такое влияние на регион. В противном же случае США придется искать какие-то иные пути для того, чтобы противостоять влиянию России и Китая.
Стремление США стратегически противостоять России, нанося удары по ее основным союзникам, то есть по Ирану и Сирии, одновременно пересекается с задачами нанести удар по экономическому влиянию Ирана. Государство Израиль, со своей стороны, очень обеспокоено близостью Ирана к оккупированным территориям в Палестине. А Саудовская Аравия, под фактическим управлением кронпринца Мухаммада бин Салмана, тоже старается всячески раздувать «революционные настроения» в Иране, и посредством этого, реализовывать свои замыслы и стратегию в отношении Катара, Йемена, Бахрейна и Сирии. При этом не нужно также забывать и о том, что Саудовская Аравия не заинтересована в сближении Ирана и Турции, наметившемся в последнее время. Именно на это указывает та пауза, которую вдруг взяла Анкара в своем сближении с Тегераном, вследствие начала протестов в Иране.
Можно заключить, что частью стратегии США, направленной на противодействие России, будет продолжение «инвестиций» в возможные беспорядки в Иране и в 2018 году. И несомненно, дело не ограничится только лишь Ираном — США будут стремиться противостоять России сразу по нескольким фронтам в данном регионе. Но центром противостояния будет именно Иран — поскольку очевидно, что ситуация в Иране имеет прямое отношение к перспективам России превратиться (либо не превратиться) в один из полюсов многополярного мира. Ослабление Ирана приведет неизбежно к сокращению влияния России во всем регионе.
Таким образом, наступивший год начался с того, что ветер стратегического противостояния России и США подул именно со стороны Ирана. При этом события в Иране — это только одно из звеньев в цепочке тех неприятных неожиданностей, с которыми Россия уже столкнулась или скоро столкнется на Украине, в странах Балтии и на Корейском полуострове.
