Москва. — Новая стратегия национальной обороны США, о которой в пятницу объявил министр обороны Джеймс Мэттис, официально ставит Пентагон в конфронтацию с Россией и Китаем. Как это ни странно, в Москве она многим понравилась: такая ситуация напоминает времена холодной войны, когда все было ясно, и каждый знал, как надо себя вести. Но время не повернешь вспять. И хотя возродить прежнюю милитаризацию возможно, сделать ее организованной и упорядоченной, как раньше, никак нельзя.
В представленной Пентагоном стратегии нашло точное отражение то мировоззрение, которое олицетворяет президент Дональд Трамп. Эпоха после окончания холодной войны, когда Америка неожиданно стала мировым гегемоном, подошла к концу. «На протяжении десятилетий Соединенные Штаты обладали неоспоримым и доминирующим превосходством во всех сферах, — говорится в новой оборонной стратегии. — В целом мы могли использовать свои войска, когда хотели, направлять их туда, куда хотели, и действовать так, как хотели. Сегодня наше господство оспаривается во всех сферах — в воздухе, на земле, на море, в космосе и в киберпространстве».
Те вызовы, с которыми сегодня сталкиваются США, происходят в основном от соперничества с ведущими державами, а не с какими-то изгоями из числа террористов, против которых была нацелена предыдущая военная стратегия. Кроме того, она вызвана глобальными процессами, такими как климат и демография. «Сегодня основная проблема для национальной безопасности США — не терроризм, а межгосударственное стратегическое соперничество, — говорится в оборонной стратегии. — Американская армия не обладает предопределенным ей правом на победу на поле боя». А это значит, что мы возвращаемся к классической модели международных отношений и к традиционным целям прагматичной политики.
Что все это означает для России, которая вместе с Китаем официально названа стратегическим противником США? Во-первых, добро пожаловать в клуб. Москва никогда не воспринимала всерьез рассуждения о либеральном мировом порядке, как называют беспроигрышную игру, в которой вместо соперничества присутствует взаимозависимость, а экономика стоит выше безопасности. Идея о «балансе сил», являющаяся основополагающей концепцией реальной политики (realpolitik), несколько раз звучит в новой оборонной стратегии США. В России она всегда являлась составной частью политического мышления и риторики, а вот Западу в какой-то момент она начала казаться анахронизмом. Теперь же Россия и США снова заговорили на одном концептуальном языке.
Во-вторых, многие в Москве со вздохом облегчения воспримут тот факт, что Россию недвусмысленно назвали соперницей, поскольку она никогда не думала иначе (за исключением непродолжительного периода в конце 1980-х и начале 1990-х годов) и считала лицемерными заявления об обратном. Теперь риторика соответствует реальности.
В-третьих, положение новой оборонной стратегии о том, что сотрудничество возможно только «с позиции силы и на основе наших национальных интересов» по всей видимости вполне устраивает Россию, поскольку оно укрепляет подходы самой Москвы. Тот упор, который в американской стратегии сделан на развитие технологий, позволит российским генералам требовать больше денег на аналогичные цели. Здесь Трамп вполне последователен — он говорил о необходимости наращивать военную мощь и тридцать лет, и три года назад.
Прежние лестные высказывания Трампа в адрес президента Владимира Путина и постоянные нападки на Трампа с обвинениями в сговоре с Россией в какой-то момент создали иллюзию того, что он хочет улучшить отношения между двумя странами. Но результаты первого года его президентства едва не стали катастрофой для российско-американских отношений. И неважно, произошло это случайно или было сделано преднамеренно.
Возможно, Трамп надеялся на какое-то тактическое соглашение с Москвой, в основном по Ближнему Востоку. Но этого не произошло. На то есть несколько причин, но самая очевидная заключается во внутриполитической борьбе и распрях внутри США из-за обвинений по поводу российского вмешательства в американские выборы. Столкнувшись с такой ситуацией, Трамп с легкостью отказался от своих намерений — просто в силу того, что Россия для него не очень-то и важна.
Его главная цель состоит в том, чтобы изменить экономические отношения с остальными миром, в основном с Китаем, с азиатскими «тиграми» и с Европой. Россия играет незначительную роль в мировой экономике, и Трамп не будет предпринимать никаких серьезных усилий на российском направлении. Он рассчитывал на быстрые и легкие дивиденды от своих шагов навстречу Кремлю, и немедленно остановился, когда почувствовал, что политические издержки становятся серьезнее, чем он ожидал.
По своей форме российско-американские отношения вернулись к модели холодной войны: это военное соперничество, потенциальная гонка вооружений и сдерживание. Но в действительности ситуация совершенно иная. Почему?
Во-первых, столкновение между Москвой и Вашингтоном не является главным для международной системы, которая полицентрична, хаотична и разнообразна. Общее концептуальное мировоззрение (баланс сил, национальные интересы и так далее) не в состоянии возродить механизмы обеспечения глобальной стабильности, которые действовали 40 лет назад. Рецепты холодной войны сегодня уже неэффективны, потому что на сцене появилось множество других действующих лиц, которые не прислушиваются ни к России, ни к Америке.
Во-вторых, в глобальном мире все границы пористые и проходимые, и никто не знает, как регулировать внешнее влияние на государства. Россия обычно обвиняла Соединенные Штаты во вмешательстве в свои внутренние дела: в открытой поддержке антиправительственных протестов, в финансировании оппозиционных неправительственных организаций и средств массовой информации, а также в критике принимаемых внутри страны решений, в том числе, правовых. В свою очередь, сегодня США обвиняют Россию в масштабном вмешательстве в выборы и во враждебном настрое СМИ. Две страны никак не могут договориться о взаимном невмешательстве, потому что понимают его по-разному. То, что одна сторона называет «мягкой силой», другая воспринимает как попытку ослабления ее государства, и наоборот.
Многие в Москве считают, что Америка Трампа приспосабливается к новой ситуации в мире и проводит корректировку своих позиций. Соединенным Штатам пора отказаться от глобального лидерства и глобального регулирования, перейдя к внешней политике, направленной на обеспечение более конкретных национальных интересов. Так случилось, что Трамп возглавил этот переход, что сделал бы любой президент, хотя скорее всего, в более мягкой форме.
Ключевым элементом такого перехода является упор на силу как на средство, обеспечивающее не глобальное лидерство Америки, а ее глобальное превосходство и способность отстаивать американские интересы всеми возможными способами. Прежде всего сила означает классическую военную мощь, о чем открыто заявлено в новой стратегии национальной безопасности США (опубликована в декабре) и в новой оборонной стратегии. А для этого требуются четко обозначенные враги. Таким образом, Москва становится идеальной мишенью как с психологической точки зрения (инерция холодной войны очень сильна), так и с практической, поскольку усиление военной мощи России делает ее серьезной угрозой. Следовательно, соперничество с Россией предопределено.
Америка не готова мириться с тем обстоятельством, что Запад сегодня — не единственный игрок, пытающийся влиять на перемены в других странах. Образ России как универсальной опасности — это сублимация нового взгляда на мир, который якобы полон угроз, а не благоприятных возможностей. Такая точка зрения вновь находит отражение как в новой оборонной стратегии, так и в новой стратегии безопасности. Что интересно, Россия разделяет эту точку зрения — просто в силу того, что она для нее не нова.
Как будет поступать Москва? Она будет стремиться к перевооружению, к минимизации рисков, к асимметричным ответам и попытается воспользоваться тем обстоятельством, что мир сегодня видит в США главный источник нестабильности. Уже много раз говорили и писали, что Путин — опытный дзюдоист. А в этом виде спорта сила соперника оборачивается против него. Похоже, что американская стратегия национальной обороны, уделяющая главное внимание силе, пришлась как нельзя кстати.
Федор Лукьянов — главный редактор журнала «Россия в глобальной политике».
