Цель данной статьи заключается в том, чтобы спросить каждого бразильского читателя, считает ли он себя дураком. Но сначала задумайтесь об этих словах. Возможно, вы уже читали или слышали их раньше: «Бразилия хочет меняться. Меняться, чтобы расти, учитывать потребности каждого, устанавливать мир. Меняться, чтобы достигнуть экономического развития, которого у нас сегодня нет, и социальной справедливости, к которой мы так стремимся. В нашем народе крепнет желание завершить нынешний экономический и политический цикл».
Эти заявления во многом отражают наши сегодняшние настроения, не так ли?
На самом же деле я процитировал начальные пассажи знаменитого «Письма к бразильскому народу», прочитанного 22 июня 2002 года тогдашним кандидатом в президенты Луисом Инасио Лулой да Силва.
Далее в письме подчеркивается: «Бразильцы с сожалением и возмущением отмечают, что наша экономика не растет и становится все более уязвимой, суверенитет страны в значительной степени скомпрометирован, продолжается разгул коррупции, а социальный кризис и отсутствие безопасности приобрели пугающие масштабы».
Это было в те времена, когда страновой риск Бразилии составлял 2500 пунктов и, по словам некогда легендарного Алана Гринспена, над страной довлела «стопроцентно политическая проблема».
Благодаря «письму» Лула и Партия трудящихся (PT) заручились поддержкой общественного мнения, а также международного финансового и национального делового сообществ. На протяжении большей части своего пребывания во дворце Планалту Лула лично не занимался управлением макроэкономикой, перепоручив его своему отнюдь не номинальному компаньону Антониу Палоччи.
В своем послании 2002 года Лула указывал на «путь к налоговой реформе, которая облегчит процесс производства». Он также отмечал важность «пенсионной реформы, реформы трудового кодекса». Отстаивал «сокращение нашей внешней уязвимости».
Ни одна из вышеупомянутых цитат не является плодом моего воображения. Все они буквально воспроизводят изложенные в «Письме» намерения.
Лула и его партия обещали придерживаться принципов финансовой ответственности и целей по инфляции. По их словам, условия контрактов должны быть выполнены, долги страны — выплачены. Появится новая промышленная политика, основанная на сакраментальной концепции «доли местного производства».
Казалось, что многие предпринятые Лулой и Дилмой экономические и социальные меры, которые, правда, шли вразрез с теми, что проповедовало «Письмо», сработали. Бразилия много выиграла от общемирового бума сырьевых товаров. Некоторые, хотя и немногочисленные, предприниматели могли воспользоваться привилегиями кредитных линий, которые предлагались официальными банками для продвижения бразильских компаний, так называемых «национальных чемпионов».
Продолжались интенсивные потоки прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в страну — правда, они не всегда преследовали благие цели — чтобы установить местное производство и таким образом воспользоваться преимуществами чрезмерно защищенного внутреннего рынка. Налоговые стимулы для производителей автомобилей или бытовой техники выходили за все возможные пределы.
На этом фоне структурные реформы постепенно оттеснялись на второй план. Экономическая модель, принятая Лулой и Дилмой, все больше отдалялась от той, что была предложена в «Письме».
Курс, при котором предпочтение отдавалось потреблению, а не инвестициям, секторальной, а не горизонтальной политике, а также внутреннему рынку, а не глобальной торговле, не совершил долгожданных чудес. Концепция «национального развития» удерживала страну в ловушке среднего дохода.
Сравнение «Письма» 2002 года с результатами 13-летнего нахождения у власти Партии трудящихся или же с нынешней проповедью этой партии, не может не шокировать.
Структурные реформы, когда-то считавшиеся наиболее значимыми, сегодня, по мнению PT, составляют повестку дня сторонников государственного переворота.
«Письмо» отстаивало экономический рост, однако в 2015 году — последний полноценный год правления PT — доля бразильского ВВП в мировой экономике была такой же, как и в 2002 году: всего около 2,9%.
Что касается «внешней уязвимости», то здесь мы унаследовали от политики PT более неуверенную, менее конкурентоспособную и, что важно, более денационализированную бразильскую промышленность.
Низкий рост и макроэкономическая нестабильность, ставшие итогом администраций PT, способствовали масштабному процессу слияний и поглощений со стороны иностранных корпораций, которые пользуются сравнительно небольшой стоимостью бразильских бизнес-активов.
Что касается инвестиций, то и здесь PT постаралась, сделав Бразилию «неозависимой». Сегодня для улучшения финансовой ситуации Бразилии не хватает краткосрочной ликвидности, равно как и ПИИ.
Администрации Лулы и Дилмы ничего не сделали для того, чтобы по достоинству оценить скромные способности нашего народа экономить и инвестировать — хотя и здесь мы тоже проигрываем в сравнении с другими развивающимися странами.
В итоге нам досталась страна, которая вопреки воображаемому «суверенному» проекту экономической экспансии и глобальной интеграции оказалась в еще большей степени зависима от мира.
А как насчет уровня и систематизации коррупции, которые в «письме» 16-летней давности оценивались как «высокие»? И что там с «социальным кризисом» и «отсутствием безопасности», которые PT в то время называла «пугающими»?
Руссо говорил, что Макиавелли под видом наставника принцев преподавал великие уроки народу. Лула, в 2002 году делая вид, что обращается к народу, на самом деле говорил с рынком — тогдашними «яппи».
В ближайшие дни Лула озвучит очередное письмо, якобы адресованное народу. Но, по правде говоря, это будет письмо для одних только дураков.
