К лету 2016 года «шестое чувство» Виктории Нуланд подсказало ей о серьезной опасности и о том, что что-то идет не так.
Той весной Нуланд, высокопоставленный чиновник Госдепартамента, отвечавшая за надзор за политикой США в отношении России, была одной из тех, кто «первыми подняли тревогу» в администрации Обамы, предупреждая, что Россия, судя по всему, в рамках скоординированной стратегии 2016 года пытается «дискредитировать демократический процесс» в Соединенных Штатах.
Теперь оказалось, что российская кампания еще серьезнее, чем она предполагала. С конца 2015 года она знала о взломе серверов электронной почты Национального комитета Демократической партии. И что все эти последующие месяцы похищенную переписку Комитета публиковали веб-сайты (о которых было известно, что они являются российскими каналами) прямо накануне Национального съезда Демократической партии, и что факт взлома вскоре будет подтвержден американскими спецслужбами как российская операция.
«Вот тогда мороз пошел по коже, и мы на самом деле испугались», — рассказала она в интервью The Global Politico. Тогда она впервые публично и подобно прокомментировала, каково было американскому правительству на протяжении нескольких месяцев, ошибаясь и терпя неудачи, предпринимать попытки разобраться в агрессивных действиях России в отношении избирательной системы США, а затем пытаться решить, как на это реагировать.
Хотя общий характер этого ответа известен, возникает довольно тревожное впечатление, когда слышишь, как об этом непосредственно рассказывает один из тех, кто пытался помешать этому. Нуланд теперь публично подтверждает, что до выборов она убеждала Обаму более агрессивно реагировать на хакерские атаки, и признает, что ей и другим чиновникам Госдепартамента «где-то в конце июля» сообщали о провокационных выводах бывшего британского разведчика Кристофера Стила, явно связывавшего действия русских с кандидатом от республиканцев Дональдом Трампом. Тогда же, в июле 2016 года, ФБР начало секретное расследование возможных связей между избирательным штабом Трампа и Россией, о чем ей не было известно. И вопрос о том, способствовал ли доклад Стила, оплаченный демократами, началу этого расследования, сегодня является предметом жарких межпартийных споров на Капитолийском холме.
В интервью Нуланд сказала, что была в курсе того, чем занимался Стил, по регулярным докладам, которые он передавал в ее ведомство на протяжении последних нескольких лет, разбираясь с политическими интригами в России и на Украине. Когда летом того года один посредник представил ей ошеломляющую информацию о «связях» между Трампом и Россией, «я сказала, что это касается политики США», рассказала Нуланд, «и это — не дело Госдепартамента, и, тем более, не дело кадрового сотрудника, который подчиняется закону Хэтча (Hatch Act), запрещающему госслужащим заниматься политикой. Поэтому я посоветовала тем, кто с ним общался, передать эту информацию в ФБР, поскольку именно там смогут оценить, считать ли ее достоверной».
Нуланд на протяжении следующих нескольких месяцев (как оказалось, последних месяцев своей 32-летней работы в Госдепартаменте) безуспешно выступала за то, чтобы предпринять больше усилий и ответить России за хакерские атаки до ноябрьских выборов, на которых Трамп неожиданно победил. Нуланд за время работы в Госдепартаменте — а теперь в качестве руководителя непартийного аналитического Центра новой американской безопасности (Center for a New American Security) — тесно сотрудничала с такими разными политиками, как республиканец Дик Чейни и демократ Хиллари Клинтон. Но она в конечном итоге покинула Госдепартамент за несколько дней до того, как Трамп вступил в должность, по причине сомнений в нем.
Но при этом она по-прежнему критикует Обаму за то, как он решал проблему «российского вмешательства». По ее словам, она считает, что Обама не принял «контрмер» — ни «прямых, ни скрытых» — «которые заставили бы Россию заплатить более высокую цену» и, возможно, предотвратили бы ее дальнейшее вмешательство. Она считает, что отчасти это объясняется тем, что разведывательное сообщество США, хотя оно в конечном итоге выступило после выборов и возложило на Россию вину за проведение кампании в пользу Трампа, слишком опоздало с этим. «Обвинения со стороны разведывательного сообщества, честно говоря, прозвучали гораздо позже, чем надо», — сказала она.
Нуланд, профессионал и специалист по России, начала свою деятельность в Госдепартаменте в последние дни существования Советского Союза и служила постоянным представителем США в НАТО во время президентства Джорджа Буша-младшего, а также пресс-секретарем Госдепартамента, возглавляемого Хиллари Клинтон, после чего стала помощником Госсекретаря по делам Европы и Евразии. Она была известна как один из самых воинственно настроенных членов команды Обамы в отношении России. В нашем разговоре она сказала, что, по ее мнению, в вопросах, касающихся хакерских атак, Обама в своих действиях по отношению к президенту России Владимиру Путину просчитался. «Безусловно, с Владимиром Путиным лучше всего действовать по принципу взаимности, предпринимать прямые ответные действия — независимо от того, пытаетесь ли вы заключить сделку в качестве положительной реакции или пытаетесь противостоять неблаговидным действиям, — сказала Нуланд. — Поэтому некоторые из нас здесь утверждали, что мы в самом начале должны заставить их (русских) заплатить за свои действия».
* * *
За свои 32 года работы на дипломатической службе Виктория Нуланд работала при пяти президентах и под началом 11 госсекретарей. В нашем развернутом интервью о ее карьере, начавшейся при Рональде Рейгане и закончившейся ее опасениями, что Трамп откажется от альянса НАТО, который она так упорно старалась отстоять, Нуланд пошутила. Она сказала, что обладает, подобно Форресту Гампу, способностью оказываться в самой гуще исторических событий — например, в Москве во время августовского переворота 1991 года, который стал началом конца Советского Союза.
Однако в «Рашагейте» она «светилом» не значится. Никаких заявлений она до сих пор не делала, и не относится к числу тех, кто постоянно выступает на телевидении и анализирует последние сообщения о расследованиях, проводимых специальным прокурором Робертом Мюллером и различными комитетами Конгресса. Но если вы хотите понять основную суть скандала, связанного с хакерскими атаками во время выборов 2016 года, то ее оценка отношений с Россией в высших эшелонах власти США за последние несколько десятилетий (от надежд, возникших с распадом СССР, до конфронтации последних нескольких лет) крайне важна. Особенно в том, что касается все еще запутанных и не совсем объясненных событий 2016 года.
Как говорит Нуланд, это история о досадных бюрократических проволочках, о том, как эксперты по России, которые забили тревогу, оказались не в состоянии прийти к единому мнению и спорили о том, что именно следует делать, даже понимая то, чего еще не поняла американская общественность. Это была новая серьезная эскалация «идеологической борьбы» с путинской возрождающейся Россией.
А еще это была — по крайней мере, для Нуланд — история, которая сегодня, по прошествии времени, возможно, вообще не была такой уж и удивительной. Дело в том, что зимой 2014 года сама Нуланд стала жертвой русских хакеров.
В то время, при президенте Обаме, Нуланд уже год была помощником Госсекретаря по делам Европы и Евразии. Она уже побывала в Киеве, где в неофициальном порядке работала, всячески стараясь создать новую правящую коалицию на Украине, когда эта страна балансировала на грани революции, выступая против своего пророссийского президента Виктора Януковича (кстати, того самого Януковича, советником которого тогда был Пол Манафорт, будущий председатель избирательного штаба Трампа).
Русские перехватили телефонный разговор между Нуланд и послом США на Украине, и аудиозапись, которую они обнародовали и в которой звучали ее явно не дипломатические высказывания, произвела эффект разорвавшейся бомбы на фоне ее деликатных попыток уговорить европейских коллег активизировать взаимодействие с украинцами. Точнее говоря, «бомбой» стало нецензурное выражение. «Да пошел этот Евросоюз…», — воскликнула Нуланд в отчаянии в беседе с коллегой.
Когда содержание этого телефонного разговора стало достоянием общественности, Обама отказался уволить ее, но русским все-таки удалось поставить Нуланд в неловкое положение — ей пришлось публично и в частном порядке реабилитироваться, извиняясь за свои «крепкие слова» и за те неприятные чувства, которые остались после этих слов.
Во время интервью она пошутила, что утечка содержания телефонного разговора означает, что она «как жертва специальных мероприятий российской разведки была первопроходцем». И уже серьезно добавила, что из этого она извлекла важный урок. По ее словам, она поняла, что «церемонии закончились — началось противостояние». И что Путин теперь готов «вновь использовать грязные методы в духе холодной войны» даже против высокопоставленного американского чиновника — возможно, впервые после окончания фактической холодной войны.
Теперь, по прошествии времени, можно сказать, что разглашение телефонного разговора Нуланд в 2014 году, как и подобные утечки, жертвами которых стали противники России по всей Восточной Европе, не было единичным случаем. Это проводилось в рамках осуществлявшейся Путиным резкой эскалации, которую США, в течение двух десятилетий придерживавшиеся стратегии, направленной на интеграцию России в международный порядок во главе с Америкой, не учли.
К тому времени, когда в начале сезона праймериз президентской кампании США 2016 года в адрес Нуланд стали поступать первые сообщения о взломе почтовых серверов Национального комитета Демократической партии и другие символические данные, она, возможно, гораздо более других членов американского правительства была готова обратить на это внимание. Но даже тогда, даже когда Трамп открыто восхвалял Путина, даже при наличии всех других признаков ей было трудно поверить в то, к чему в итоге это приведет.
«Я считаю, что, когда весной 2016 года мы в администрации впервые забили тревогу, нам нужно было лучше разобраться и понять, какие планы вынашивают русские в отношении нашей избирательной системы, — сказал Нуланд. — Я не думаю, что кто-то обязательно думал, что они будут пытаться повлиять на итоги выборов и склонить чашу весов в пользу кандидата против другого. Все думали, что они (русские) просто будут пытаться дискредитировать демократический процесс, будут пытаться показать, что это — грязное дело, что этот процесс не так безупречен, как мы утверждаем. Все думали, что таким образом они попытаются сделать легитимной свою собственную, не вполне совершенную избирательную систему и добиться равноценности в моральном плане».
Сейчас, оглядываясь назад и имея в качестве преимущества ошеломительные разоблачения, о которых сообщают на протяжении года, невозможно слушать рассказ Нуланд и удержаться от одного тягостного чувства: она наблюдала за автокатастрофой в замедленном воспроизведении, и в принципе была бессильна что-нибудь со всем этим поделать. Ее «шестое чувство» подавало ей «сигнал», подсказывало ей, но оказалось, этого было недостаточно.
Конечно, теперь общее содержание этой истории, ее общие идеи уже хорошо известны.
Но в разгар межпартийного скандала по поводу расследования они, как правило, забываются, замалчиваются или даже открыто опровергаются — как в случае с самим президентом Трампом.
Более того, как раз пятницу, когда мы с Нуланд беседовали, на Капитолийском холме член Палаты представителей, республиканец Девин Нуньес, председатель Комитета Палаты по разведке, представлял документ, основанный на секретной информации, авторы которого хотят поставить под сомнение причины, побудившие ФБР начать расследование предполагаемых связей Трампа с Россией. Речь идет о крайне предвзятом, узкопартийном меморандуме, главной целью которого, судя по всему, является не выяснение того, как и почему Россия успешно нанесла удар по американским выборам 2016 года, а дискредитация занимающихся выяснением этого американских правоохранительных институтов.
