Коэн впервые поднял вопрос о «Разведгейте» — вероятно, он сам и придумал это слово — в первой половине 2017 года. Теперь он вновь к нему возвращается.
Говоря о меморандуме, подготовкой которого занимался конгрессмен от республиканской партии Дэвин Нунес (Devin Nunes), а публикацию санкционировал президент Трамп, и о похожих еще только предстоящих докладах, Коэн, много лет занимавшийся исследованиями архивных материалов советского времени (когда-то бывших под грифом «совершенно секретно»), понимает, какие трудности возникают при пересказе этих секретных документов, особенно, когда они были созданы разведывательными агентствами. Их нужно рассматривать в более обширном временном контексте, который полностью можно понять лишь при обращении к другим источникам, в том числе и открытым. Им также могут противоречить другие засекреченные материалы, которые еще не попали в открытый доступ.
Однако «меморандум от республиканцев», как его назвали, указывает, что в течение длительного времени высокопоставленные чиновники спецслужб США проводили своего рода операцию—«расследование» в отношении сначала кандидата в президенты, а потом и президента Дональда Трампа (Donald Trump). Внимание меморандума сосредоточено на сомнительных методах, которыми пользовались при Обаме ФБР и Министерство юстиции, чтобы получить ордер, позволяющий им вести наблюдение за Картером Пейджем (Carter Page), второстепенным и недолго выполнявшим функции советника Трампа по внешней политике, и на роли, которую во всем этом сыграло антитрамповское досье Кристофера Стила (Christopher Steele), бывшего сотрудника британской разведки, специализировавшегося на России. Но в меморандуме содержится гораздо больше намеков.
Несмотря на то, что и один, и другой документ критиковали в связи с отсутствием поддающихся проверке доказательств, досье и последовавший за ним доклад разведсообщества остаются основными источниками для тех, кто говорит о деле «Рашагейт» и «сговоре Трампа и Путина». Меморандум и досье сейчас подвергаются пристальному анализу (пусть и внутри партии), и внимание во многом сосредоточено на том, что штаб Клинтон финансировал работу Стила через его работодателя, компанию Fusion GPS. Однако, как утверждает Коэн, не рассматриваются два ключевых и центральных вопроса: когда именно и кто начал эту разведывательную операцию в отношении Трампа? А также где Стил получал «информацию», которую он фиксировал в периодических заметках, превратившихся позже в досье? В свою защиту в ответ на обвинения, содержащиеся в меморандуме, что ФБР использовало непроверенное досье, чтобы начать расследование в отношении помощников Трампа, агентство заявляет, что основанием для него стал появившийся в мае 2016 года доклад о высказываниях другого малозначительного советника Трампа Джорджа Пападопулоса (George Papadopoulos) в ходе разговора с послом Австралии в баре в Лондоне. Даже если вынести за скобки смехотворность этого эпизода, публичные источники его не подтверждают. Выступая перед комитетом палаты представителей по разведке в мае 2017 года, Джон Бреннан (John Brennan), бывший глава ЦРУ при Обаме, с уверенностью заявил, что он и его агентство были первыми, как писала тогда газета «Вашингтон Пост» (Washington Post), кто «инициировал расследование ФБР». Безусловно, как «Вашингтон Пост», так и «Нью-Йорк Таймс» (New York Times) интерпретировали эти высказывания так. Настолько же верно и то, что Бреннан сыграл центральную роль в дальнейшем распространении дела «Рашагейт», рассказав о нем членам конгресса в частном порядке и лично передав президенту Обаме конверт со сверхсекретной информацией в начале августа 2016 года, в котором почти наверняка содержалось досье Стила. Ранее Бреннан, предположительно, делился своими «подозрениями» и идеями с Джеймсом Клэппером (James Clapper), директором национальной разведки. Директор ФБР Коми, занимавшийся делом о взломе частного сервера Клинтон во время президентской кампании, наверное, активно подключился к ним несколько позже.
Но, когда он сделал это публично, выступая в марте 2017 года в комитете палаты представителей по разведке, он стал живым воплощением Джона Эдгара Гувера (John Edgar Hoover), и говорил с позиций главного эксперта по России и ее глобальной угрозе США (хотя, когда ему задавали вопросы, он ответил, что никогда не слышал о Газпроме, российском энергетическом гиганте, который часто называют основным столпом власти Путина).
Таким образом, вопрос состоит в следующем: когда Бреннан начал свое «расследование» в отношении Трампа? В его выступлении в Палате представителей об этом не сообщается, но, как пишет газета «Гардиан» (Guardian), в конце 2015 или начале 2016 года он получал, или запрашивал доклады в иностранных разведагентствах относительно «подозрительных "взаимодействий" между людьми, связанными с Трампом и известными или предполагаемыми российскими агентами».
Одним словом, если верить этим докладам и свидетельству Бреннана, то он, а не ФБР, был инициатором и крестным отцом расследования «Рашагейт». Безусловно, его дальнейшие, частые и громкие публичные пересказы предполагаемых обвинений, содержащихся в деле «Рашагейт», против Трампа говорят о том, что он играл роль (вероятно, единственного) инициатора этого дела. И, складывается впечатление, что он играл и определенную роль в досье Стила.
Так где же, спрашивает Коэн, Стил получил информацию для своего досье? По словам Стила и его многочисленных стенографов, — к числу которых можно отнести и его американских работодателей, и представителей демократической партии, отстаивающих «Рашагейт», и мейнстримовые СМИ и даже прогрессивные издания — информацию он получил благодаря своим «глубоким связям в России», в частности, от отставных и действующих сотрудников российских спецслужб и людей, приближенных к Кремлю. С того момента, как досье начало просачиваться в американские СМИ, оно казалось крайне неправдоподобным (как могли бы понять журналисты, заглотнувшие его приманку) по нескольким причинам:
Стил не возвращался в Россию, покинув свой пост там в начале 1990-х. С тех пор в главном российском разведывательном агентстве ФСБ произошло много изменений и перестановок, особенно после 2000-го года и, в частности, в путинском Кремле и в кремлевском окружении. Неужели у Стила действительно были такие «связи» столько лет спустя?
Даже если это было так, то стали бы эти предполагаемые российские инсайдеры действительно сотрудничать с «бывшим» агентом британской разведки, под, как это часто называют, неусыпным оком беспощадного «бывшего агента КГБ» Владимира Путина, рискуя таким образом своими должностями, доходом, возможно, свободой, а также благополучием своих семей?
Изначально говорилось, что российские источники получили хороший гонорар от самого Стила. Вероятно, это могло оправдать такой риск. Но впоследствии работодатель Стила и глава Fusion GPS Гленн Симпсон (Glenn Simpson) написал в «Нью-Йорк Таймс», что «источники Стила в России…не получали никакой платы». Если цель Путина состояла в том, чтобы Трамп оказался во главе Белого дома, то зачем этим «связанным с Кремлем» источникам участвовать в антитрамповском проекте Стила, если они не получают финансовой или политической выгоды, и при этом подвергать себя серьезному риску?
Существуют другие красноречивые данные о фактических ошибках в досье, которые не могли сделать кремлевские «инсайдеры», но это тема для отдельного анализа.
Мы теперь знаем, что у Стила было по меньшей мере три других «источника» досье, о которых до этого не упоминал ни он, ни его работодатель. От иностранных разведагентств поступала информация, которую Бреннан передавал Стилу или ФБР, тоже сотрудничавшему, как мы теперь уже знаем, со Стилом. В этой информации были данные из «второго досье по Трампу и России», подготовленного людьми, приближенными лично к Хиллари Клинтон (Hillary Clinton) и делившимися своими «находками» со Стилом. Самое интересное, здесь фигурировало в том числе и «исследование», предоставленное Нелли Ор (Nellie Ohr), женой Брюса Ора (Bruce Ohr), высокопоставленного чиновника министерства юстиции, которого, по данным меморандума республиканцев, «компания Fusion GPS наняла для сбора компромата на Трампа. В дальнейшем Ор предоставил ФБР весь собранный его женой компромат». Скорее всего, он попал в досье Стила. (Госпожа Ор является опытным исследователем, специалистом по России, она получила докторскую степень в Стэнфорде, была доцентом в Вассаре. Таким образом, она, как представляется, является идеальным сотрудником Стила).
Теперь нам осталось разобраться с жизненно важным вопросом, влекущим за собой все остальные: какая часть «развединформации» из досье Стила действительно получена от российских инсайдеров, если таковая вообще там имеется? (Уже одна эта неуверенность должна остановить Шона Хэннити (Sean Hannity) c «Фокс Ньюз» (Fox News) и других, когда они заявляют, что Кремль использовал Стила — и Хиллари Клинтон — чтобы раздуть в Америке «свою пропаганду и дезинформацию». Такие протрамповские подозрения, как и само дело «Рашагейт», лишь подливают масло в новую холодную войну, которая со дня на день может превратиться в настоящую, от Сирии до Украины.)
Таким образом, Коэн делает вывод, что мы сталкиваемся с вопросами, которые вызывают еще большее количество вопросов:
— Является ли «Рашагейт» делом рук главных лидеров американского разведсообщества, а не только ФБР?
— Если да, то это самый опасный политический скандал в современной истории Америки и самый унизительный для американской демократии. А если это так, то он действительно, как утверждают рьяные сторонники расследования «Рашагейт», затмевает собой Уотергейтский скандал. (Чтобы понять больше, нам нужно больше узнать, в том числе, велось ли каким-либо из участвовавших в этом деле агентств официальное наблюдение за какими-либо еще партнерами Трампа, кроме Картера Пейджа и Пола Манафорта (Paul Manafort). И велось ли это наблюдение, чтобы подобраться поближе к самому Трампу, раз уж те находились в непосредственной близости к нему, как предположил президент в одном своем твите).
Если «Рашагейт» появился в результате сговора американских разведагентств, что теперь вполне вероятно, то почему это было сделано? Существуют разные варианты ответов. Из ненависти к Трампу? Из-за нежелания разных институтов власти выполнять его обещание об улучшении отношений — «сотрудничестве» — с Россией? Или из личных амбиций? Не стремился ли Бреннан стать главой ЦРУ? или он метил еще выше и хотел получить должность в администрации Клинтон?
Какова была роль президента Обамы? Или обратимся к вопросу Уотергейта: что он знал и когда он это узнал? И что он сделал? Те же вопросы нужно будет задать и его помощникам в Белом доме и другим назначенным им чиновникам. Каковы бы ни были полные ответы, нет сомнений, что Обама действовал, опираясь на предполагаемые обвинения, содержащиеся в деле «Рашагейт». Он ссылался на них в связи с наложенными на Россию санкциями в декабре 2016 года, что привело непосредственно к делу генерала Майкла Флинна (Michael Flynn) (не за то, что он вел какие-то дурные дела с Россией, а за то, что «солгал ФБР»), к усугублению новой холодной войны между Америкой и Россией и, следовательно, к тому, что эти опасные отношения получил в наследство президент Трамп, которому в свою очередь дело «Рашагейт» помешало попытаться улучшить двусторонние отношения через «сотрудничество» с Путиным.
Учитывая все это и полагая, что Трамп знал почти все это, был ли у него выбор, когда он увольнял директора ФБР Коми, за что в отношении него теперь несправедливо ведет расследование Мюллер? Мы можем также спросить, учитывая роль Коми во время президентской кампании Хиллари Клинтон (за что она и ее команда громогласно осудили его), не пришлось бы и ей, окажись она на посту президента, уволить его.
Почти ежедневно выслушивая, как легион бывших сотрудников американской разведки как никогда громко и упорно осуждает в СМИ людей, скептически относящихся к делу «Рашагейт», мы можем задаться вопросом, не связано ли это с их постоянно растущим опасением, что все узнают: на самом деле, дело «Рашагейт» является, по большей части, «Разведгейтом». Для этого нам потребуется новая двухпартийная сенатская комиссия Черча 1970-х годов, расследовавшая и выявлявшая нарушения американских разведагентств, что привело к важным реформам, которые уже не являются превентивными мерами против злоупотребления властью, как это задумывалось. (В идеале все участники должны быть амнистированы за нарушения последнего времени, что положит конец разговорам о «тюремных сроках» в том случае, если они будут говорить правду). Но такое всеобъемлющее расследование по делу «Разведгейта» потребует поддержки со стороны входящих в конгресс демократов, а это уже не представляется возможным.
