Пресса активно тиражирует костяк экономико-политической программы кандидата № 2 на президентских выборах 18 марта — Павла Грудинина, так называемые «20 шагов». Документ этот составлен в лучших традициях экономического нонсенса и является смесью неправильно понятых идей вульгарного народничества второй половины XIX века, «сказаний о всеобщем счастье» из доктрин диктаторов Юго-Восточной Азии и популистских речей каудильос Латинской Америки.
Скорее всего, эти «20 шагов» всего лишь отписка номинального кандидата в президенты, чья задача — получить голоса небольшого количества граждан, готовых поверить в кашу из терминов и популистских заявлений. Но возможно, «20 шагов» — это первый (пока неуклюжий) вариант левой программы для грядущего левого поворота российской внутренней политики и экономики (тогда программа Навального — это ее неуклюжий правый вариант).
Про левый поворот (то есть переход к эмиссионному стимулированию, завершению огосударствления экономики и введению масштабных экономических ограничений типа регулирования цен, блокирования движения капитала и внешней изоляции) как естественное следствие нынешнего режима «феодальной демократии» и завершающую фазу в процессе разрушения экономики и, скорее всего, государственности России я уже не раз писал — опасность такого поворота трудно переоценить, и потому придется мне описать наиболее вероятные последствия внедрения «20 шагов» в жизнь.
Для анализа я позволил себе изъять из текста «шагов» всю воду и лозунги, оставив только конкретику. Под каждым пунктом — комментарий со сценариями последствий, куда входят также результаты взаимного влияния всех указанных предложений.
1. Смена экономической стратегии. Проведем национализацию стратегически важных и системообразующих отраслей промышленности, электроэнергетики, железных дорог, систем связи, ведущих банков. Государство вернет себе монополию на производство и оптовую продажу этилового спирта.
Павел Грудинин опоздал — национализация уже активно идет. Тот факт, что в стране еще существует полторы сотни олигархов, номинально контролирующих те или иные отрасли, мало что значит — они полностью управляемы, а вся финансовая сфера и основная часть бизнеса уже принадлежат государству напрямую или через госкорпорации.
При этом государственные компании в России платят в бюджет в пересчете на рубль выручки меньше, чем частные — зря товарищ Грудинин надеется «вместо бюджета стагнации за счет национализации создать бюджет развития». Скорее наоборот — по общемировой статистике государственные предприятия имеют маржинальность почти на треть меньше частных, то есть завершение национализации унесет треть от 45% (доля прибыли в ВВП) от тех 30% ВВП, которые сегодня в России не имеют к государству отношения. Результатом будет сокращение ВВП примерно на 4,5%; сокращение доходов бюджета будет еще больше — около 10%.
Отдельный вопрос — как будет проведена национализация? Через конфискацию? Но как же тогда «справедливый суд» из следующих пунктов программы? Суд будет справедливым, но не для олигархов? А как быть с иностранными инвесторами, миноритарными акционерами, с владельцами более мелких национализируемых предприятий? Может быть, национализация будет проведена за деньги по рыночной стоимости? Тогда придется заплатить 6-8 годовых прибылей этих компаний — где взять эти средства и зачем, ведь в период президентства Грудинина такая покупка явно не окупится.
Более того, после национализации правительство встанет перед дилеммой — отбирать у госпредприятий больше, чтобы финансировать ползущий по швам бюджет, или, наоборот, давать им больше, чтобы стимулировать инвестиции и развитие. В Венесуэле решили больше отбирать, и спустя 12 лет добыча нефти упала в два раза, а общее производство в госсекторе — в три. В СССР решили больше давать и закончили тотальной архаизацией технологий и падением производительности (деньги вбухивались «ради плана»), перепроизводством ненужной, зато капиталоемкой продукции и тотальным дефицитом продукции, требующей конкурентоспособного качества и чувствительной к себестоимости.
Грудинин, судя по всему, предлагает делать и то и другое одновременно — в итоге с большой вероятностью мы получим недоинвестирование в развитие формирующих добавленную стоимость компаний (то есть снижение добычи нефти, газа, металлов, потерю конкурентности на рынке нефтехимии и прочее) на фоне бурного роста производства продукции, не имеющей естественного сбыта, потреблять которую российское общество придется заставлять, искусственно перекрывая каналы поставки более качественных и дешевых импортных товаров.
Мы вернемся в мир «Жигулей», телевизоров «Рекорд», холодильников «ЗиЛ» и джинсов «Рабочая одежда» — причем, поскольку инженерная, дизайнерская и научная школы даже в том жалком виде, в котором они были у нас 30 лет назад, сегодня прекратили свое существование, это будет именно мир «Жигулей», «Рекордов» и «Рабочей одежды» — без новых модификаций.
2. Восстановление экономического суверенитета России. Те триллионы рублей, что хранятся в банках и долговых обязательствах США, мы сделаем капиталовложениями в производство, науку и образование. Мы ограничим доступ иностранного спекулятивного капитала к российскому рынку. Откажемся от участия в ВТО, ведь за четыре года пребывания в этом экономическом карцере мы получили более триллиона рублей прямых убытков и пять триллионов — косвенных.
В этом пункте явно отсутствует понимание разницы между золотовалютными резервами (ЗВР) и деньгами в обращении, из-за чего возникает представление, что мы храним рубли в обязательствах США. ЗВР — это активы Банка России, под которые он выписывает свои внутренние обязательства, в частности так называемые рубли. Чтобы выписать столько рублей, сколько хочет Грудинин (и в 10 раз больше тоже), не надо трогать ЗВР.
Проблема будет не в объеме ЗВР, а в стоимости рублей после такой масштабной эмиссии. ЗВР начнут использоваться, когда ЦБ Грудинина (подконтрольный правительству, по его же плану) выпишет всем триллионы рублей, а «все», видя их обесценение, пойдут в ЦБ покупать доллары. Вот тогда ЗВР начнут стремительно сокращаться, а вместо них на счетах у компаний за границей и у граждан под подушками осядут доллары, да еще в страну приедет множество импортных стиральных машин — раз рублей много, что на них купить, кроме импорта?
Почему так будет? Потому что, очень грубо говоря, стоимость одного рубля равна отношению суммы всех имеющихся рублей к сумме всех имеющихся товаров, которые за них можно купить. Представьте себе, что напечатаны новые рубли и розданы людям и компаниям на рынке. Люди и компании понесли их в магазины. Магазины, увидев растущий спрос, подняли цены — количество товаров ведь не изменилось. Выросла инфляция, курс рубля пошел вниз, население пошло покупать доллары, магазины завезли импорт, который продается за эти лишние рубли.
Предположим, что за эти лишние рубли куплены доллары, на доллары — оборудование для производства очень важных товаров, на оборудовании будут производить эти товары, замещая импорт, — разве плохо? Плохо. На самом деле нехватка денег сегодня не мешает все это проделать — имеющихся рублей на счетах банков хватит на создание огромного масштаба производства.
Мешают этому счастью три важных фактора: 1) риски — все боятся это делать, национализация, эмиссия, суд «не для олигархов» и прочие «20 шагов» риски кардинально увеличивают; 2) отсутствие технологий и школы производства конкурентоспособного товара, эта проблема решается только масштабным приглашением иностранных бизнесов, но «20 шагов» предполагают иностранцев убрать; 3) проблемы себестоимости. У нас средние зарплаты выше, чем в Юго-Восточной Азии (и будут выше — трудовые ресурсы сокращаются, а бюрократия отъедает лучшие их части), бюрократические расходы больше, чем в большинстве стран мира, налоговая нагрузка тоже, география страны такая, что логистика стоит дорого, затраты энергии в силу отсталых коммунальных технологий выше, чем практически везде в мире.
Эти проблемы решаются стимулированием конкуренции, открытием рынка для иностранной рабочей силы, масштабным сокращением госперсонала, снижением налогов на труд и производство, логистическими проектами, которые идут вслед за бизнесом, а не за волей президента. Все эти идеи прямо противоречат «20 шагам».
Что будет в реальности? В реальности будет эпическая растрата ресурсов, которые уйдут жуликам, обещающим построить сказочные производства. В малом масштабе мы имеем это уже сегодня — от Олимпиады в пять раз дороже корейской и самых дорогих футбольных стадионов мира до мертворожденных бизнесов типа «Сибирского кремния» и прочих проектов ВЭБа, «Роснано» и компании. Выполним «20 шагов» — получим это в масштабе всей страны, на последние деньги.
Да, еще выход из ВТО. Комментарий к «триллиону убытков» я дать не могу, я даже не понимаю, как он рассчитан. При общем среднем уровне снижения таможенных пошлин на 10% от объема импорта потерять триллион означает ввезти в страну только этих товаров на 10 трлн рублей — это семь ВВП страны и 21 годовой объем импорта. Грудинин говорит о таких убытках за четыре года.
Вообще же выход из ВТО означал бы для нас две вещи: импортные товары дороже для граждан (значит, качество и объем потребления упадут), экспорт товаров затруднен (значит, приток валюты ниже). Да, государство, возможно, собирало бы таможенными пошлинами несколько больше (но не факт, что импорт сократился бы), но население точно стало бы беднее.
3. Кредитные ресурсы — на восстановление экономики. С этой целью снизим банковский процент. Пресечем дикий вывод капиталов за рубеж. Денежная система обеспечит предоставление долгосрочного дешевого кредита.
Конечно, государство может законодательно установить предел процентной ставки по кредитам. Напомню: в нормальной экономике есть конкуренция кредитных организаций, в результате которой ставка процента устанавливается на уровне, дающем этим организациям минимальную приемлемую маржу. В России конкуренция банков приняла экзотический характер — фактически конкурируют банки, принадлежащие одному хозяину, и потому процент может быть регулируемым. Но если он убыточен для банков, то кто будет покрывать убытки?
Грудинин, видимо, считает, что государство (тем, что у него останется после потерь на национализации и раздаче под горе-предприятия по предыдущим пунктам). Куда же пойдут эти дотации? В карманы посредникам. Дело в том, что предприятия-заемщики имеют свои уровни рентабельности, которые позволяют им взять кредит по ставке не выше определенной. При нерыночном снижении ставки кредита банки будут выдавать кредит по ставке ниже, чем готовы взять заемщики. Естественно, у банкиров и госчиновников появится желание забрать разницу себе — так уже происходит во всех сферах льготного финансирования в России.
Дотации уйдут на взятки за выдачу кредита. При этом не важно, сколько будет кредитных ресурсов: для банкира и чиновника любой выданный без взятки кредит будет потерянными деньгами, поэтому будут найдены сотни поводов для отказа. Изменит ли эта идея что-то в экономике? Да — увеличит уровень коррупции, еще истощит бюджет.
За рубеж у нас сегодня уходит немного — порядка 2% ВВП; вывозить капитал из страны при стабильном рубле и низких прибылях некому и незачем. Зато при выполнении предыдущих пунктов капитал рванется из страны — в основном через покупку долларов населением. Запретить вывоз — значит «запретить доллар»; часть населения будет обречена на потерю сбережений, часть — на участие в черном валютном рынке. Расстреливать валютчиков можно, но черный рынок от этого не исчезнет, а вывоз капитала только увеличится — будут покупать золото, вывозить физически за границу. Закрыть границу? Потеряем разово критическую массу образованных, талантливых и работоспособных людей, конечно, если граница закроется не за ночь.
4. Новая индустриализация, модернизация экономики и ее вывод на инновационные рельсы. Заняться активным развитием отраслей, которые обеспечивают технологический прогресс: микроэлектроники, биотехнологий, робототехники и станкостроения. Долю обрабатывающей промышленности мы доведем с нынешних 15-20% до 70-80%, как в передовых странах мира.
Непонятно, от чего отсчитывается доля «обрабатывающей промышленности». Если от ВВП, то в передовых странах она не выше 15%; 70-80% она не бывает нигде — даже в самых отсталых и безресурсных странах она не более 40%, там превалирует сельское хозяйство. Если же речь идет о доле в промышленности вообще, то возникает два вопроса: 1) на какие средства будет вестись это активное строительство (вспомните ситуацию с бюджетом) — неужели на эмиссионные рубли и кредиты за взятки? 2) что за продукцию мы будем производить, учитывая все вышеизложенные обстоятельства: риски, себестоимость, отсутствие конкурентного отбора, отсутствие школы разработки и прочее? Задумывался ли Грудинин, почему СССР, где все условия для такого развития были созданы как раз по его модели, отстал от Запада кардинально по всем параметрам и более всего — именно в указанных отраслях?
5. Обеспечение продовольственной безопасности России, преодоление ситуации, когда значительная часть продовольствия ввозится из-за рубежа. Программа устойчивого развития села. На эти цели мы направим не менее 10% бюджетных расходов. Мы вернем ГОСТы и введем уголовную ответственность за фальсификацию продуктов питания.
Россия является крупным производителем и экспортером продовольствия. Сельское хозяйство вносит крайне малый вклад в ВВП и становится прибыльным только в случае высочайшего уровня его эффективности, для достижения которого российскому сельскому хозяйству $20 млрд в год (10% бюджета сегодня на самом деле, благодаря предыдущим действиям бюджет сократится, так что правильнее сказать — $12-15 млрд) совершенно недостаточно.
Учитывая предлагаемую национализацию всего (в том числе земли), сложно ждать частных инвестиций в агрокомплекс, а государству просто не хватит средств. Это означает, что основная масса импортного продовольствия так и останется для нас более дешевой и качественной — в этих условиях производить более дорогой и менее качественный продукт будет безумием. Значит, будем жертвовать качеством, вернемся к ассортименту Советского Союза. Потеряв 10% бюджета страны, ее граждане снова будут выбирать между голландским и пошехонским, из пальмового масла, и то — к празднику или в заказе.
6. Наша историческая задача — обеспечить возрождение «провинциальной» России. Мы проведем выравнивание возможностей региональных бюджетов. Осуществим газификацию страны. Гарантируем поддержку малых городов, поселков и сельских поселений. Обеспечим возвращение в них школ, больниц и иной социальной инфраструктуры. Развернем бесплатное для граждан подведение газа, электричества, воды и канализации к частным домам в малых городах и селах.
Мы возвращаемся к вопросу: кто платит? За газификацию, судя по всему, «Газпром»? Значит, ему будет уготована судьба Венесуэльской нефтяной компании — убытки, потеря инвестиций, отказ от технологий и падение добычи. А за воду и канализацию?
Предлагается газифицировать жилища примерно 50 млн человек, 18 млн квартир и домов. Сегодня средняя стоимость газификации (очень условно) подходит к 100 тысячам рублей за квартиру. Это 1,8 трлн рублей, шесть годовых прибылей «Газпрома». И это только «последние мили», без магистральных газопроводов. Это 16% годового бюджета страны.
Предположим, что государство финансирует все три проекта — это значит, что в течение половины срока правления Грудинина бюджет сокращается еще на 16% (у нас, по приблизительным подсчетам, сокращение в эти годы и без этого перевалило за 20% впрямую и еще процентов десять — из-за вторичных причин, и это без капитальных затрат).
Но самое интересное не это. Самое интересное, что будут делать малые города, со всеми их больницами, школами (это, кстати, еще деньги, мы их не считали), водопроводами и газом? Чем зарабатывать? Частный бизнес мы убили национализацией и дотированием крупных игроков; госкомпании не делают мелкого бизнеса — они будут строить гигантов. Что, от двухсот моногородов мы перейдем к 10 тысячам, построив еще 9800 градообразующих предприятий по производству никому не нужной продукции? Создадим еще 9800 призраков, чью проблему придется решать следующему поколению? Не лучше ли дать частному бизнесу жить и наполнять города эффективными производствами и/или дотировать мобильность жителей умирающих городов, давая им возможность переселяться в более успешные районы?
7. Контроль над ценами на основные продукты и товары первой необходимости, на тарифы ЖКХ. Мы прекратим спекулятивный рост цен на жизненно необходимые товары и услуги. Снизим цены на лекарства и тарифы на все виды транспортных перевозок. Поборы за капитальный ремонт будут отменены. Тарифы ЖКХ не должны превышать 10% дохода семьи.
В этом предложении нет ничего удивительного — предыдущие пункты приведут к тотальному дефициту, высокой инфляции и разрушению системы снабжения. Придется начать регулировать цены. Качество отечественной продукции упадет в соответствии с ограничением цены; те товары, которые невозможно сделать дешевле и хуже, станут производить еще меньше, а разница между регулируемой ценой и рыночной пойдет в карман спекулянтам.
Импорт, цена на который будет тоже ограничена, будет завозиться только самим государством — в убыток; но на прилавках он не появится — спекулянты (и первыми будут чиновники) организуют массовый реэкспорт в страны с рыночным ценообразованием. Грудинин никогда не покупал женские сапоги в СССР и не читал про Венесуэлу?
8. Налоги — в интересах справедливости и развития. Подоходный налог на богачей вырастет, а для малоимущих будет отменен. Налоговая система станет стимулировать инвестиционную и инновационную деятельность предприятий. Будет ликвидирован налог на добавленную стоимость, удушающий нашу промышленность. Мы отменим транспортный налог и систему «Платон».
Проблема роста подоходного налога на богачей будет в отсутствии богачей. Новыми богатыми будут взяточники, налогов вовсе не платящие, и спекулянты, которые тоже не сдают деклараций. Так что можно считать, что бюджет потерял еще 20% своей консолидированной прибыли. Убираем НДС? Еще минус 22%. На этом фоне не жалко и транспортный налог — всего 1% бюджета. Вы спросите, как удалось из сокращенного уже примерно на 46% в реальном выражении бюджета убрать еще 43%? Я тоже хотел бы это спросить.
9. Восстановление гарантий на труд и восьмичасовой рабочий день, обеспечение людей работой и приличной зарплатой. Минимальная заработная плата составит 25-30 тысяч рублей. Выпускники государственных вузов получат гарантированное первое рабочее место. Будут запущены масштабные программы переобучения и повышения квалификации.
Про минимальную зарплату 25 тысяч рублей уже написаны тома. Но, кажется, Грудинину как раз не составит труда ее поднять до этого уровня — по итогам остальных его действий инфляция будет такой, что 25 тысяч рублей в реальном выражении будут ниже 10 тысяч сегодня. Что касается выпускников вузов, в России, по большому счету, нет проблемы их трудоустройства — 75-85% трудоустраивается и сегодня сразу после учебы, и можно предположить, что большинство из оставшихся либо не планировали трудоустраиваться, либо устроились в неформальный сектор.
10. Разрушение социальной сферы будет остановлено. Мы гарантируем бесплатность и качество среднего и высшего образования и медицинского обслуживания. Вернем ежегодную бесплатную диспансеризацию. Установим нормативы финансирования науки, образования и здравоохранения — не менее 7% ВВП для каждой отрасли. Государство возьмет на себя все расходы по лечению тяжелобольных людей, особенно детей. Физическая культура и спорт станут достоянием народа, важнейшим средством укрепления здоровья нации.
Сегодня высшее образование получают 22% выпускников школ (в США — 29%, Канаде — 21%). Более половины — платно. За деньги учатся около 2,7 млн студентов, в среднем уплачивая по $4000 в год. Это $10 млрд в год (600 млрд рублей, 2% бюджета страны, сумма, сравнимая со всем налогом на имущество организаций). Вы еще помните, что от бюджета осталось 29%? Так вот теперь их осталось 27%. Эти 27% пойдут на финансирование науки, образования и здравоохранения — при нашем бюджете примерно 35% ВВП 7% ВВП — это 20% бюджета, три раза по 7% ВВП — это 60% бюджета, и после выделения обещанных средств в бюджете остается минус 33%.
11. Материнство и детство получат всемерную поддержку. Мы восстановим систему дошкольного воспитания, гарантируем место для ребенка в детском саду и в группе продленного дня в школе. Реальностью станут развитие массового детского спорта, бесплатные кружки и творческие студии. Мы приравняем ежемесячное детское пособие к прожиточному минимуму ребенка. Выплата ежемесячного пособия увеличится с полутора до трех лет. Государство будет субсидировать производство детских товаров.
Но минус 33% — ерунда для настоящего коммуниста. Еще примерно 3% бюджета уйдет на предложения, указанные в этом пункте.
12. Гражданам — достойные пенсии. Мы незамедлительно примем закон о «детях войны». Сохраним нынешний возраст выхода на пенсию. Вернем индексацию пенсий работающим пенсионерам. Отменим понижающий коэффициент 0,54 для военных пенсионеров. Гарантируем среднюю пенсию по старости — не менее 50% средней зарплаты.
10% текущего бюджета составляют дотации Пенсионному фонду России (ПФР) от государства. С учетом национализации и прочих действий по сокращению доходов компаний можно предположить, что дотации составят без имплементации положений данного пункта примерно 12-13% «старого» консолидированного бюджета. Имплементация этих положений потребует увеличить расходы ПФР примерно на 40% или дотации на 80%, доведя их до 20% «старого» бюджета. Итог — дефицит бюджета уже 53% от «старой» величины, условно — 16 трлн рублей.
13. Мы защитим духовное здоровье нации. Возродим отечественную культуру. Окажем всестороннюю поддержку музеям, театрам, библиотекам.
Без комментариев — просто еще деньги.
14. Мы гарантируем массовое строительство качественного и доступного жилья. Введем обеспечение квартирами или домами молодых семей, ликвидацию ветхого и аварийного жилья. Развернем массовое строительство жилья по себестоимости и предоставление его семьям с детьми в рассрочку, без ростовщического процента. Ставки по ипотеке будут снижены до 3-4%. Многодетные и молодые семьи получат беспроцентный целевой заём на срок 30 лет. С уплотнительной застройкой будет покончено.
«Строительство по себестоимости» — это новый в экономике термин. А какое еще бывает строительство? Продажа по себестоимости — это другое дело. В реальности нет никакой проблемы в продаже по себестоимости — так же, как на сегодня нет большой разницы между себестоимостью строительства жилья в России и ценой продажи — рухнувший рынок оставляет девелоперам маржу на капитал меньше 10%, то есть, с учетом сроков строительства, в среднем около 3-4% годовых (при ставке по ОФЗ — 5-7%).
В стране на сегодня более 150 компаний-застройщиков находятся в стадии банкротства, а более 4 млн квадратных метров строящейся жилой площади заморожено или находится на грани замораживания — доходы строителей не дают им возможности работать дальше. Так что осталось национализировать всех застройщиков — и вот вам рынок по себестоимости (национализировать придется всех, потому что коммерческие застройщики хотят получать прибыль, а цены на рынке будут еще сбиты продажами по себестоимости). А вот доведение ставки по ипотеке до 3% (с нынешних 10,6%) требует от государства вложения 350 млрд рублей в год в субсидирование ставки дополнительно. Мелочь по сравнению с 16 трлн уже образовавшегося дефицита.
15. Обуздать жадность ростовщиков. Мы обеспечим долговую амнистию для жертв «микрофинансовых организаций». Поддержим валютных ипотечников. Будет введена уголовная ответственность за втягивание в кабальные сделки, запрет на коллекторскую деятельность и переуступку долговых обязательств граждан.
Вряд ли речь тут идет о компенсации государством микрофинансовым организациям их потерь от невозвратов кредитов. Скорее планируется просто освободить должников от обязанности платить. Разорить ростовщиков несложно; очевидно, после принятия обозначенных мер в стране больше не будет рынка потребительского кредитования.
Не будем вспоминать, что работу потеряют сотни тысяч сотрудников рынка, что обанкротятся банки, которые зарабатывали на кредитах и поддерживали другие операции за их счет. Но раз не будет рынка — не будет и потребления на кредиты. А это 2 трлн рублей в год, 2,5% ВВП. Потребление в 2017 году выросло на 0,5% только благодаря кредитному росту. Налоги составляют в цепочке потребления примерно 40% ВВП. Это значит, что мы еще теряем в налогах 1% ВВП, или 800 млрд рублей. Итого наш ежегодный дефицит бюджета уже 17 трлн рублей. С копейками.
16. Обеспечить защиту природы. Мы введем запрет как на приватизацию, так и на долгосрочную аренду лесных и водных угодий. Практика перевода лесов и парков в земли под строительство будет пресечена.
Интересно, что тогда будет переводиться под строительство — сельскохозяйственные земли, как это сделал сам Грудинин, отдав часть земель своего совхоза под строительство торговых гигантов? Но как тогда быть с продовольственной программой? Или будем строить на безлесных горах и в болотах? Но так или иначе, экономический эффект от этой идеи не слишком велик.
17. Гарантировать обороноспособность и безопасность страны, высокий научно-технический уровень оборонной промышленности. Существенно повысится боеготовность Вооруженных сил, престиж военной службы и правоохранительных органов.
Конкретика отсутствует, однако вряд ли попытка достичь указанных результатов потребует увеличения бюджета силовых структур меньше чем на 25% — это еще 1 трлн рублей плюс к бюджету; итого 18 трлн годового дефицита.
18. Справедливый суд будет на стороне закона, гражданина и общества, а не олигархата.
Жаль, что «олигархат» не состоит, видимо, из граждан страны и членов общества. К экономике отношения не имеет.
19. Восстановление системы народовластия и народного представительства.
Стоимость проведения более частых выборов и референдумов невелика — примерно 15-20 млрд рублей на раз; на экономику этот целиком состоящий из лозунгов пункт прямо не влияет.
20. Повышение качества государственного управления. Мы поднимем ответственность президента за формирование кабинета министров и ответственность правительства за свои действия. Утверждение состава правительства будет происходить в Государственной думе. Кандидатуры на все министерские посты будут публично обосновываться президентом. Центральный банк заработает как подконтрольный и подотчетный орган госвласти, мотивированный на промышленное развитие. Счетная палата станет высшим и подлинно независимым контрольным органом. Пресечение коррупции не на словах, а на деле даст и экономический, и морально-политический эффект.
Катастрофа, результатом которой будет 18 трлн рублей дефицита бюджета уже в первый год реализации «20 шагов» (это, напомню, 60% всего консолидированного бюджета на сегодня, сумма $330 млрд, то есть 70% ЗВР, три бюджета ПФР, 22% ВВП — размер, невиданный для стран, не находящихся в состоянии коллапса), будет дополнена катастрофой управления.
Зависимый ЦБ превратится из регулирующего органа в орган, печатающий деньги, а Россия с таким ЦБ — из Венесуэлы, построенной за счет предыдущих 19 пунктов, в Зимбабве. Поскольку экономическое выживание в России будет теперь напрямую зависеть от нахождения при и во власти, утверждение состава правительства в Думе превратится в битву государственных лоббистов за финансирование. Совершенно при этом непонятно, как Счетная палата станет независимым органом, если ее руководство и руководство правительства будут утверждаться одним порядком.
Но все это будет уже не важно. Грудинин всерьез собрался восстановить СССР в России — но СССР 1990 года и без накопленных к 1990 году ресурсов. Страшный удар по стоимости рубля в сочетании с политикой изоляционизма, обвальный рост дефицита даже самых необходимых товаров, повсеместное формирование черных рынков, катастрофа покупательной способности населения не могут не привести к «восстанию» целого ряда регионов, новые лидеры которых будут не назначены, а избраны, а старые предпочтут действовать в интересах региона, не видя никакого централизованного выхода из кризиса.
В 1990 году Россию от распада и крови удержали общий вектор обещанных преобразований, провозглашаемое властью будущее, соответствующее идее мирного развития и интеграции в гуманистический внешний мир, и болезненные рыночные реформы. В первый год правления Грудинина вектор будет ровно противоположным, а уровень агрессии, накопленный в обществе, и его настрой на силовое решение проблем, скорее всего, приведут к взрыву и распаду страны, возможно — к гражданской войне (на нескольких фронтах или глобально), голоду и малопредсказуемой ситуации на границах и в отношениях с соседями, Китаем и Западом, которые не смогут стоять в стороне от кризиса в ядерной державе.
Кто-то полагает, что ужасный конец лучше, чем ужас без конца — но применительно к вышеописанному, думаю, это не так.
