Как капитан Рено из «Касабланки», который был «шокирован, просто шокирован», узнав, что в ночном клубе Рика играют в азартные игры, демократы из Комитета Палаты представителей по разведке с трудом могли сдерживать возмущение в связи с доказательствами того, что Россия вмешивалась в президентские выборы в 2016 году.
В то время как их гнев сотрясает эфир, можно только представлять, как хохочут в ЦРУ, которое только с 1946 по 2000 годы само 81 раз вмешивалось в выборы, причем треть этих вмешательств были тайными.
Цели ЦРУ были, без сомнения, высокими. Как язвил Том Лерер (Tom Lehrer, американский композитор и певец — прим. перев.) по поводу стран, на которые нацеливались США: «Их нужно защищать / Все их права уважаются / Коль скоро избирают того, кто нравится нам».
Но тратятся ли деньги американских налогоплательщиков с адекватным соотношением цены и результата — это другой вопрос. Путем тщательного изучения этой темы, Дов Левин (Dov Levin) из Университета Карнеги-Меллона установил, что тайные операции, некоторые из которых пошли совершенно не так, как было запланировано, с гораздо меньшей вероятностью влияли на исход событий, чем открытое одобрение, выраженное конкретным кандидатам. И эти неоднозначные результаты достигались высококвалифицированными профессионалами, которые управляли ресурсами, часто подавляя тем самым местных игроков.
Предположение о том, что горстка любителей из России, чье финансирование составляло менее 1% от суммы, потраченной на кампанию Хиллари Клинтон, смогла обскакать лучших экспертов ЦРУ, малоправдоподобно.
Вероятнее, что ложные новости, которые фабриковало так называемое Агентство интернет-исследований, просто тонули в тех потоках дезинформации, которые американцы плодили сами для себя. И даже если допустить, что вклад россиян увеличил масштабы этих потоков, как свидетельствует лучший анализ, проведенный Хантом Эллкотом (Hunt Allcott) из Университета Нью-Йорка и Мэттью Гентцковым (Matthew Gentzkow) из Стэнфорда, чтобы подарить Дональду Трампу победу, «убеждающая сила одной ложной новости должна была быть в 36 раз сильнее, чем у одного политического агитационного объявления».
То, что материалы, которые российские агенты предположительно взломали на серверах кампании Клинтон, имели заметное влияние, более вероятно. Но это потому, что они как раз были правдивы и подтвердили подозрения американских избирателей насчет того, что Клинтон ненадежна или даже вовсе непорядочна. Несмотря на сомнительные методы россиян, разоблачение истинной информации — метод, которым США сами регулярно пользуются во время чужих выборов — едва ли можно считать покушением на демократию.
Существует, однако, риск, что чиновники, занимающиеся внешней политикой США, еще больше зациклятся на Владимире Путине, чем это было во времена администрации Обамы, когда министр обороны Эштон Картер (Ashton Carter) называл Россию самой серьезной проблемой безопасности, стоящей перед США, наряду с Китаем, Северной Кореей, Ираном и Исламским государством (организация запрещена в России). Критиковать такую оценку Картера еще не значит отрицать ту опасность, которую представляет собой путинская Россия. Но реальность такова, что Россия — это угасающая сила.
Ее валовой национальный доход, измеряемый соотношениями покупательной способности, едва ли больше сейчас, чем был в 1990. Экономика Российской Федерации была в шесть раз больше, чем экономика Австралии, но из-за стагнации в стране эта разница стала почти вполовину меньше. И учитывая, что перспектива возвращения цен на нефть на уровень 2008 года не слишком вероятна, будущее выглядит мрачно, в особенности из-за того, что Россия становится все более зависимой от экспорта сырья.
А политическая система России не в состоянии обеспечить те изменения, в которых страна отчаянно нуждается. Путин подавил бандитизм, который царил в последние годы президентства Бориса Ельцина. Но теперь на всех уровнях правительства частный отъем имущества просто-напросто сменился хищническим поведением коррумпированных чиновников.
Между тем крайне персоналистическая форма правления Путина, которая в первую очередь опирается на его личный рейтинг популярности, не имеет стабильной основы власти, вместо этого полагаясь на щедрые выплаты со стороны приспешников, военных и силовых структур.
Учитывая застопорившийся рост экономики, и эти выплаты, и социальные расходы, необходимые, чтобы сохранить общественное одобрение, покрывать будет все труднее.
Напряжение, которое появляется в результате этого, может делать приключения за границей более привлекательными, в особенности, если они гармонируют с националистической риторикой режима. До сих пор, однако, российские вылазки носили в основном ответный характер, и их влияние оставалось приглушенным даже в «ближайшем зарубежье». Даже учитывая такие отвратительные из них, как действия этой страны на Украине, мало что свидетельствует о том, что угроза может стать более масштабной. Неуклюжие попытки России простимулировать популистские движения в развитых демократиях также принесли скудные дивиденды.
Поэтому трудно не согласиться с Дмитрием Трениным из Московского центра Карнеги, когда он утверждает в своей статье «Стоит ли нам бояться России?», что «Западу следует больше бояться слабости России, чем ее силы». Крушение России, которое весьма вероятно может сопровождаться распадом федерации, создало бы непосредственную угрозу ядерного распространения, одновременно дестабилизируя большие части Азии.
Популярность Путина в краткосрочной перспективе делает коллапс страны маловероятным. Но как выразился Тони Брентон (Tony Brenton), бывший посол Великобритании в России, «в России, с ее особенно непрозрачной и репрессивной традицией общественной жизни, впечатление, что общество по большей части покорно соглашается с тем, как им правят, на поверку может оказаться поразительно поверхностным». По поводу же того, что происходит, когда покорность переходит в восстание, то тут фраза Александра Пушкина о «русском бунте, бессмысленном и беспощадном» до сих пор остается такой же актуальной, какой была и почти два столетия назад, когда она была написана.
Так что поводов для беспокойства достаточно. Но что касается опасности для Запада, то Россия — это пустяки по сравнению с Китаем, с его обширными ресурсами, беспощадным авторитаризмом и растущей уверенностью в себе. То же самое касается и растущего скрытого влияния, которое особенно сильно демонстрирует в Австралии «Китайская партия».
Все это не означает, что США должны игнорировать нарушения своих законов. Напротив, та активность, с которой ведется «российское расследование», свидетельствует о непоколебимой силе американских институтов власти во время президентства Трампа.
Но Путин и его банда — это просто предприимчивые и рационалистические мошенники, а не архи-демоны. Утверждать иное — значит тоже плодить ложные новости.
