«У нас оборона хуже, чем оборона Челси»
Лирический герой стихотворения Сергея Жадана «Военкомат» (2008) не хочет идти в армию. И его можно понять. Армия Украины до 2014 года являла собой жалкое зрелище — то ракета влетит в жилой дом, то склад боеприпасов взорвется. Внеблоковое государство на развалинах советской империи, небогатое и коррупционное, совершенно не ожидало, что ему придется всерьез от кого-нибудь обороняться. Финансы и внимание в вооруженные силы Украины вкладывались по остаточному принципу, техника ржавела, призывники строили генералам дачи. «Короче, ма, я пас, я не пойду» — как пишет Жадан, самый популярный современный украинский поэт.
Все изменилось в 2014 году, когда после победы Евромайдана и побега из страны пророссийского президента Виктора Януковича империя нанесла ответный удар. Внезапная российская военная агрессия в Крыму и особенно на востоке Украины потребовала срочной обороны, и украинское общество отреагировало быстрее, чем государство. Помимо немедленно сформировавшихся для так называемой антитеррористической операции десятков добровольческих батальонов, которые воевали поначалу буквально в резиновых тапках, общество взяло на себя задачу обеспечения армии всем необходимым — от квадрокоптеров, прицелов и тепловизоров до гвоздей и скоб.
Власть отреагировала на ситуацию значительно позже — отчасти вкладывая собственные финансы и внимание, отчасти привлекая в свои ряды вчерашних волонтеров обеспечения (слово «волонтер» в Украине в последние три-четыре года намертво закрепилось за теми, кто собирает на свою карточку деньги на материальное обеспечение подразделения, закупает нужное и отвозит на фронт). Большинство добровольческих батальонов постепенно вписались в систему Национальной гвардии (подчиняющейся Министерству внутренних дел) или Вооруженных сил Украины. Министерство обороны начало постепенные реформы систем снабжения и питания. Многие волонтеры создали собственные благотворительные фонды. Армия Украины и сейчас несовершенна, недостаточно современна и эффективна, но скорость поднятия ее из руин силами гражданского общества — феномен, который еще ждет своего исследования.
Во всех этих процессах активно участвовали женщины. Вопреки парадигме некоторых феминисток, утверждающих, что войны —это лишь «мачистские игры», украинки отказались «мирить» мужчин и определять себя как жертв мужских конфликтов, проявили гражданскую позицию и заняли активную роль в вооруженном сопротивлении. Но если хозяйский, по сути обслуживающий труд волонтерки для женщины традиционен (поначалу на передовую возили даже пирожки и вареники домашней лепки), то массовое появление женщин в составе вооруженных подразделений было несколько непредсказуемым для стороннего взгляда — а почему бы и нет, в самом деле?
Сейчас в Вооруженных силах Украины служит более двадцати тысяч женщин, что составляет восемь процентов от всего состава военнослужащих. Только у двух тысяч есть офицерские звания, ни у одной нет звания генерала. И в то время как женщины вливались в состав армии, государство тянуло с предоставлением им адекватных условий службы, как юридических, так и бытовых. Проект «Невидимый батальон», состоявшийся при поддержке Украинского женского фонда и «ООН-женщины», был призван обратить внимание общества на роль женщин в АТО и на проблемы гендерного неравенства, с которыми они сталкиваются в процессе своей службы.
Проект «Невидимый батальон» был задуман и реализован женщинами-военнослужащими. Столкнувшись с рядом проблем во время службы, с юридическими и практическими аспектами гендерного неравенства, эти женщины задумали адвокационную кампанию о себе самих, о своих правах, возможностях и репрезентации в общественном сознании. Кампания включала и съемку серии фотографий для последующих выставок, и работу с общественностью, и влияние на власть (без выступления в поддержку тех или иных политических сил). Однако но чтобы говорить о своих запросах комплексно, апеллируя не только к личному опыту, необходимо было эти проблемы описать и обобщить. Пригласили социологинь — и работа над первым и пока единственным исследованием проблем женщин в АТО началась. Выборка составила 42 участницы, единственным критерием отбора которых было фактическое участие в боевых действиях на передовой, без предпочтений по демографическим характеристикам, политическим взглядам или конкретным подразделениям службы.
Елена Максименко — журналистка, в считанные месяцы ставшая активисткой и скоро оказавшаяся на фронте — не была участницей исследования. Но ее история — это типичная история о том, как в эпоху перемен женщины пересматривают свою роль в обществе.
От культурной журналистики — к военной
С Еленой Максименко я встречаюсь у нее дома. Она готовит мне кофе по своему фирменному «шаманскому» рецепту и рассказывает свою историю. Аполитичная, пишущая о культуре журналистка — по собственному признанию, не знавшая имени своего премьер-министра — решилась вести репортажи с Евромайдана; попала в плен весной 2014 года в Крыму, когда попыталась оттуда привезти репортаж; возила фестивали в освобожденные города востока Украины, а в 2015 году оказалась на передовой. Одна ротация в составе Первого добровольческого мобильного госпиталя имени Николая Пирогова, и затем четыре — в «Госпитальерах» Добровольческого украинского корпуса. Места дислокации — Широкино, Пески, Старогнатовка, Гнутово. Елена скромно признается, что документированием деятельности подразделения приходилось заниматься немного больше, чем парамедициной, но о своей службе рассказывает истории, украсившие бы любой голливудский фильм. Как вывезли раненого на операцию на вершину холма, и в момент его смерти взошло солнце. Как сослуживец-меломан всюду таскал за собой колонки, и однажды под обстрелом у него заиграла «The End» группы «The Doors».
После службы Елена некоторое время занималась организацией социальной адаптации военнослужащих, но в итоге вернулась к военной журналистике и сейчас занимается только ею. Многие женщины продолжают служить и делают это бессрочно — «пока война не закончится». А заканчиваться она не собирается.
Осенью 2015 года Елена снялась для фотографической части проекта «Невидимый батальон», тем самым поучаствовав в повышении видимости женщин-военнослужащих и тех проблем, с которыми они сталкиваются во время службы.
«Невидимый батальон»
«Все, что нам известно о войне, известно с «мужского голоса» — писала в книге «У войны не женское лицо» белорусская журналистка Светлана Алексиевич. В исследовании «Невидимый батальон» были представлены голоса женщин-военнослужащих, одной волонтерки и нескольких эксперток. Полевая и кабинетная части исследования были дополнены фотоподборкой и выпущенным на ее основе календарем.
Вынесенная в заголовок «невидимость» участниц АТО в первую очередь была юридической. Правовая база Министерства обороны Украины, основанная также на нормативах Министерства здравоохранения, оказалась безнадежно устаревшей, исходящей из советской патриархальной парадигмы «охраны материнства», и не рассчитанной на женский физический труд — как сложный, так легкий.
Исследовательский коллектив не без некоторого ужаса открыл для себя, что согласно нормативам Минздрава Украины женщина на рабочем месте не может таскать вес свыше семи килограмм — над чем рассмеется любая мать младенца (или хозяйка крупного кота). Таким нехитрым образом женщинам был запрещен ряд военных профессий, в том числе фотографа (рудимент времен второй мировой и тяжелых камер) и оператора беспилотника, а заодно и ряд профессий, которые ничего подобного не требуют (переводчика). Зато было разрешено быть санитаркой (раненый, которого нужно выносить с поля боя, очевидно, весит меньше семи кило), кухаркой или начальницей полевой бани — то есть обслуживать мужчин на боевых и «героических» должностях и не составлять конкуренцию их военной карьере.
Так украинские женщины в АТО и служили — кто никак не оформляясь официально, кто по документам бухгалтером, а в реальности — гранатометчицей. Все это было бы забавно, если бы не поражало женщин в деньгах (от 200 евро ежемесячно, не говоря уже о надбавках и премиях), льготах для участников боевых действий (Закон Украины «Про статус ветеранов войны, гарантии их социальной защиты» предоставляет довольно длинный список таковых), компенсациях (как документально обосновать ранение у кухарки?), возможностях продвижения по службе и просто в праве быть признанной.
За юридической невидимостью неизбежно воспоследовала инфраструктурная — отсутствие формы, обуви, средств женской гигиены и доступа к гинекологии в условиях фронта. Лишь в 2017 году Министерство обороны озаботилось женским бельем для военнослужащих, да и то оказалось крайне низкого качества и вызвало скандал. До этих пор всем необходимым женщины обеспечивали себя сами — покупали за свои деньги, обменивались между собой, брали закупленное волонтерами.
— Диана Макарова (глава одноименного фонда) очень помогла, — рассказывает Елена. — Я зашла взять какую-то мелочь, а вышла упакованная всем — и термобельем, и штанами, и подсумком.
Участницам АТО пришлось столкнуться и с непониманием со стороны мужчин-сослуживцев — как рассказывали разные респондентки независимо друг от друга, мужчинам прямо в процессе службы приходилось пересматривать свою картину мира и укладывать в голове тот факт, что женщина тоже может полноценно служить. Часты рассказы если не о прямой дискриминации, то о попытках мужчин излишне оберегать сослуживиц. В добровольческих подразделениях, впрочем, дела с равенством обстоят лучше, чем в официальных структурах.
— Борщей от меня не требовали, но я своим кофе варила, — улыбается мне Елена. Кофе, как уточняет она, конечно, был только способом сделать товарищам приятное, в промежутках между парамедициной и документированием деятельности подразделения.
Общегражданская и отчасти личная мотивация — кто-то всю жизнь хотела служить, но никуда не брали, у кого-то российские войска заступили буквально в родное село — вынудили украинок терпеть все эти лишения без особых надежд на признание и вознаграждение. Медицинское подразделение «Госпитальеры» в составе Добровольческого украинского корпуса, который не договорился с властями о вхождении в официальную структуру вооруженных сил или Нацгвардии, как это сделали другие добровольческие подразделения, не получило от государства буквально ни копейки и снаряжало себя полностью за свой счет (и за те, что удалось насобирать волонтерам).
Елена Максименко получила удостоверение участника боевых действий по факту службы в ПДМГ. Из опрошенных нами в исследовании участниц ДУК формального признания факта своей службы не получила ни одна, и ни одна на него не рассчитывает. Нам также стали известны случаи, когда к детям матери, которая служит на фронте, приходили социальные службы с вопросами, почему мать не занимается ребенком — у мужчин, само собой, таких проблем не возникало. В этих историях звучала сильная обида в голосе — мы, дескать, не в запой от детей ушли, а общественно важным делом заниматься, вообще-то…
Репрезентация женщин-военнослужащих в СМИ, как показало исследование, тоже оставляла желать лучшего. Журналисты не спешили освещать все вышеперечисленные проблемы, вместо этого формируя экзотический образ дамы с макияжем и маникюром в бункере, воевать которой благосклонно разрешил муж. Один глянцевый журнал и вовсе отличился — сделал подборку цитат Надежды Савченко, а за невозможностью сфотографировать ее (находящуюся на тот момент в российском заключении) сообразно формату рубрики, прифотошопил к лицу чье-то чужое тело.
Яркий пример невидимости принесли нам на презентацию исследования в Днепре. Девушка в военной форме показала одну из справок, необходимую ей для получения удостоверения участника боевых действий. Напечатанный на принтере текст гласил, что справка выдана такой-то в том, что он…
Не мужественная, а отважная
Первая презентация исследования в декабре 2015 года собрала большую аудиторию и даже вызвала некоторое напряжение. В дискуссионной части сотрудница Минобороны сообщила о наличии в структуре вакансий психологов, занимать которые она с радостью приглашает женщин.
— Я прошу прощения, я колонну из-под обстрела выводила, а вы мне предлагаете работать психологом?— парировала Елена Мосийчук, респондентка исследования, парамедик полка «Азов».
Так бурно стартовала кампания «Невидимого батальона». Женщинам-военнослужащим и гражданским авторкам проекта приходилось работать с журналистами, с общественным мнением и с самим Министерством обороны, которое поначалу не до конца понимало, чего именно от него хотят. Приходилось объяснять, что в XXI веке в любой армии мира высокие технологии имеют приоритет над физической силой, и разница в средних мужских и женских габаритах играет значительно меньшую роль, чем принято думать. Что не нужно мужчинам покровительственно заботиться о женщинах и их репродуктивном здоровье, они сами разберутся с тем, что им вредит и как им после этого рожать, и рожать ли вообще. Что карьерный лифт должен работать для мужского и женского пола одинаково, автоматически продвигая наверх тех, кто может продемонстрировать необходимую квалификацию.
Объяснения в конце концов возымели успех, и спустя полгода кампания достигла первых результатов. Летом 2016 года в перечень штатных должностей рядового, сержантского и старшинского состава, где против многих строчек с профессиями в столбце для женщин стояли пробелы, Министерство обороны Украины внесло изменения.
Общество тоже восприняло требования женщин как должное. Кампания встречала в основном понимание, масс-медиа постепенно сменили общий тон публикаций на более реалистичный. Календарь проекта «Невидимый батальон» получил награду Национального фестиваля социальной рекламы, а сами женщины-военнослужащие не ограничились участием в исследовании и стали выходить на митинги с требованиями равенства своих прав.
В работу над достижением трудового гендерного равенства также включился украинский парламент. Женское межфракционное депутатское объединение «Равные возможности» подготовило — и спустя два года от начала кампании помогло принять в первом чтении — законопроект № 6109 «О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно обеспечения равных прав и возможностей женщин и мужчин во время прохождения военной службы в Вооруженных Силах Украины и других воинских формированиях». Законопроект закрепляет принцип, по которому женщины проходят военную службу на равных с мужчинами основаниях, что включает равный доступ к должностям и военным званиям, одинаковый возраст выхода в запас и равные условия назначения в наряды. В США аналогичные изменения были приняты лишь в 2015 году — так что от мировых тенденций Украина отстала всего на два года.
Гражданки на гражданке
Кампания повлекла за собой и другие изменения в положении женщин в Украине. В частности, встал вопрос о том, что по тем же самым причинам якобы физической сложности для женщин закрыты 450 гражданских профессий. К 2017 году тема профессионального неравенства «на гражданке» усилиями феминистских активисток начала появляться в СМИ, а к концу года Министерство здравоохранения отменило свой приказ № 256 от 29 декабря 1993 года, содержавший соответствующие запреты.
В конце 2017 года также вышел одноименный с кампанией полнометражный документальный фильм, снятый тремя режиссерками о шести женщинах-военнослужащих. В фильме показана их служба и их трудности — эвакуация раненых по «дороге жизни», реабилитация от посттравматического стрессового расстройства, сложности с адаптацией в мирной жизни.
Елена Максименко после пяти ротаций в роли парамедика и журналистки некоторое время работала с социальной адаптацией военнослужащих, потому что «понимала изнутри, с чем эти люди возвращаются», но в итоге все равно вернулась в журналистику, и сейчас работает фронтовым корреспондентом, проводя неделю через неделю в Киеве и в командировках на фронт. Я постоянно читаю истории за ее подписью на странице благотворительного фонда «Вернись живым». В конце каждого ее материала — реквизиты для сбора денег на необходимые армии нужды. Елена говорит, что именно в этой роли чувствует себя наиболее полезной.
— Я не только рассказываю людям, какова война, кто воюет, как это все выглядит, но и в свою очередь даю понять парням и девушкам на фронте, что людям не все равно. Мои тексты приносят реальные деньги, потому что в зависимости от лайков и перепостов фонду переводят средства, на которые мы покупаем тепловизоры, беспилотники и другие полезные вещи, которые помогают выжить, — говорит Елена.
Отражение российской агрессии длится почти четыре года и не собирается заканчиваться. Законопроект 6109 ждет народных депутатов на сессию, а ряд других женских проблем — своих кампаний; в частности, пока не решен вопрос доступности для женщин среднего и высшего военного образования. Тем не менее, уверенное наличие женской повестки в деятельности украинского гражданского общества позволяет мне сделать прогноз о том, что в обозримом будущем нас ждет прогресс как в сфере законодательства, инспирированного феминистками, так и в повседневном гендерном равенстве.
