Достаточно взглянуть на решение Коммунистической партии Китая отменить ограничение президентского срока, позволяющее Си Цзиньпину бесконечно находиться у власти, чтобы понять — на дворе авторитарных правителей наступила весна. И никому больше не нужно беспокоиться о том, что подумает Америка.
Просто быть «президентом» или «премьер-министром» больше не модно — это дань 1990-м. Си хочет быть императором, а не президентом. В России Владимир Путин хочет быть царем, а не президентом. В Турции Реджеп Тайип Эрдоган хочет быть халифом, а не президентом. В Египте Абдул-Фаттах Халил Ас-Сиси хочет быть фараоном, а не президентом. В Венгрии Виктор Орбан хочет быть королем, а не премьер-министром. В Иране Али Хаменеи уже получил самый желанный титул сегодняшнего дня — верховный руководитель. И он планирует его сохранить. Такой теперь сезон.
Мартин Лютер Кинг как-то отметил, что «дуга нравственной вселенной длинная, но она склоняется к справедливости». Если это так, то в этом десятилетии она, похоже, обходит стороной несколько очень больших и важных стран. «Дуга истории, по-видимому, меньше склоняется к справедливости и свободе, но больше — в сторону 1930-х», — отметил Майкл Манделбаум, автор книги "Проваленная миссия: Америка и мир после холодной войны".
Если бы мы нарисовали карту мира с точки зрения Трампа, то по одну сторону стены на ней оказались бы Трамп-тауэр, Белый дом и резиденция Мар-а-Лаго. А по другую были бы гольф-площадки Трампа; страны, выигравшие конкурс Мисс Вселенная; иностранные олигархи, финансировавшие его компанию «Трамп организэйшен» (The Trump Organization); а еще флажки, обозначающие Северную Корею и американское посольство в Иерусалиме. Все остальное место занимали бы пятна, обозначенные как «захолустья».
Но дело в том, что Трамп также является отображением того истощения, которое царит в стране, продвигавшей демократию. «Это началось после 11 сентября, когда Буш увяз в Ираке и Афганистане, — говорит Манделбаум, эксперт по внешней политике США. — Затем ситуацию обострил финансовый кризис 2008-го. Обама верил, что Америка и Ближний Восток поладят, если мы выведем оттуда свои силы. А после этого мы получили бессмысленную самовлюбленность Трампа с его склонностью судить зарубежных лидеров не по поддержке прав человека или демократии, и даже не по поддержке США, а лишь по тому, насколько они его хвалят».
Расстелите перед Трампом красную ковровую дорожку, и можете закатать столько демократических протестующих, сколько вам будет угодно.
Впрочем, кто захочет смотреть на нашу нынешнюю демократию как модель для подражания? На содержание Белого дома уходит 1 миллиард долларов, Конгресс стал площадкой для легализации взяточничества, президент произнес, по меньшей мере, 2 тысячи лживых и вводящих в заблуждение высказываний с момента вступления на пост — и его собственной партии на это наплевать, культ оружия держит Конгресс в тисках, просчитанная компьютерами перекройка избирательных округов позволяет кандидатам выбирать избирателей, а не быть избранными ими.
У нас также есть главная государственная телесеть, «Фокс ньюс» (Fox News), которая относится к президенту как к «дорогому лидеру» — так же ведет себя китайская компания «Пиплс дэйли» (People's Daily) в отношении Си.
Та ли это демократическая модель, ради заимствования которой вы станете перед танком?
Существуют и другие тренды. Один из них — стремление к стабильности. Например, в странах вроде Египта, Ирана или России люди ставят под сомнение недавние неудачные демократические революции (или смотрят на хаос, наступивший в Сирии и Ливии) и вспоминают известную арабскую поговорку: «Лучше сто лет жить при тирании, чем один день — при анархии». Правители в этих странах научились искусно играть на этих популярных страхах нестабильности и анархии.
К тому же сочетание климатических изменений и падения правительств в ряде стран Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки привело к тому, что на дорогах по всему миру теперь больше беженцев, чем в любое другое время после Второй мировой войны. Все они пытаются выбраться из своего «мира беспорядка» в «мир порядка».
Эти потоки беженцев стали удобной страшилкой для лидеров, сочетающих своеобразный агрессивный национализм исторического предназначения («Только я смогу вернуть нашей стране достойное место в мире») с агрессивной защитой национальных границ. Такой подход помогает им усилить власть и контроль над границами, а также отвлечь внимание от того, сколько воруют они и их приспешники.
Вместе с тем стремительные изменения на рынке труда и в сфере социальных норм оказались для многих людей слишком быстрыми. Поэтому они ищут лидеров, которые возведут стену, способную остановить ветер перемен и вернуть их в 1950-е.
В конце концов, есть технологии. Они оказались эффективны для мобилизации протестующих на площади. Но также эффективны для автократов, которые использовали опознание лиц, кибершпионаж и сбор данных, чтобы успешно следить за протестующими, арестовывать их и заставлять их молчать.
В долгосрочной перспективе я все еще верю, что эта фаза пройдет. Что стабильность и медовые горы, обещанные этими сильными лидерами, докажут свою иллюзорность. И свободный поток идей и людей, а также регулярная смена руководителей у власти докажут свои преимущества для построения лучшего будущего. Однако этого не будет, пока мы не докажем их дееспособность здесь, в Америке. Сегодня этого нет.
В доме нет кота, и на то есть причина. Он потерялся.
