Летом прошлого года одна японка обратилась в психиатрическую клинику в префектуре Фукусима после проведения Северной Кореей запуска баллистических ракет.
Национальная система раннего предупреждения «Джей-Элёрт» (J-Alert) передала сигнал тревоги и предупреждение об эвакуации на Хоккайдо и еще в 11 префектурах на востоке Японии.
По словам женщины, эти события напомнили ей трагедию на Фукусиме. И хотя она отдавала себе отчет в том, что это совсем другая ситуация, ее трясло, и она боялась оставаться в одиночестве.
С момента Великого землетрясения в Восточной Японии (так здесь называют землетрясение в Фукусиме — прим. пер.) прошло семь лет. 11 марта 2011года огромная волна цунами накрыла северо-восточный район страны, что вызвало расплавление реакторов на атомной станции Фукусима № 1.
Сегодня в районах, пострадавших от катастрофы, радуют глаз новые жилые комплексы, реконструированные районы, дороги. Развитие инфраструктуры приближается к завершению.
Но все это не означает, что живущие здесь люди обрели душевное спокойствие.
Например, в префектуре Мияги насчитывается 3 195 детей, которые не посещали начальные и младшие классы средних школ в 2016 году, что на 362 ученика больше, чем в предыдущем году. В частности, коэффициент неполного посещения в средних школах в префектуре выше, чем где-либо еще в Японии. Специалисты отмечают, что катастрофа 2011 года частично причастна к этому.
«С прогрессом в процессе восстановления возникают и различные новые проблемы», — сказал на пресс-конференции на прошлой неделе губернатор префектуры Мияги Ёосихиро Мурай (Yoshihiro Murai).
Психиатр: травма может остаться на всю жизнь
Возможно, некоторые жертвы, пережившие бедствие, теперь внешне живут мирно и безмятежно, хотя что-то глубоко осталось в их сердцах.
Рёдзи Арицука (Ryoji Aritsuka), психиатр из города Сома, префектура Фукусима, предупредил, что подобные психологические раны, если их оставить без внимания, могут долгое время оставаться в жизни пострадавших.
Такая точка зрения Арицука основана на опыте работы в префектуре Окинава, откуда он вернулся пять лет назад. Он видел там пожилых японцев, говоривших, что по-прежнему страдают из-за бессонных ночей, связанных с воспоминаниями о Второй мировой войне.
Один из его пациентов рассказывал, что звуки фейерверков, образы цунами и Великого землетрясения в Восточной Японии вызывали у него негативные воспоминания о сценах давно прошедшей войны. Другая женщина говорила, что у нее постоянно болит нога, в наказание за то, что во время войны она наступила на мертвое человеческое тело.
Масахидэ Ота (Masahide Ota), бывший губернатор префектуры Окинава, который был мобилизован в солдаты из студентов, прокричал в бреду на смертном одре: «Ищите пещеру!» «Спешите и дайте патроны солдатам!»
Арицука и его коллеги, исследовавшие выживших после битвы на Окинаве, обнаружили, что у 40% из них были признаки посттравматического стрессового расстройства.
Так, они заявляли, что подвергаются воздействию сил, находящейся вне их контроля. Они видели бесчисленное количество жизней, бессмысленно погибших на их глазах. Они чувствовали угрызения совести по поводу того, что сами выжили, а другие умерли. Потеряв свои семьи, собственность, основы прежней жизни, они больше не могли вернуться в свои родные места.
Оставшиеся в живых после Окинавской битвы пережили все это 73 года назад. Подобные чувства испытывали и выжившие после Великого землетрясения в Восточной Японии и аварии на Фукусимском атомном реакторе.
Конкретные случаи, конкретные подходы
Жители Окинавы не были единственными японцами, пережившими трудности и невзгоды военного времени.
Хиросима и Нагасаки подвергались атомным бомбардировкам. Другие районы страны испытали на себе жестокие авиаудары. Послевоенная репатриация японцев из за рубежа также была связаны с трагедиями.
В районах, пострадавших от катастрофы 2011 года, предпринимаются попытки исцелить психологические раны, облегчить страдания людей. В этой работе активно участвуют административные и общественные организации, добровольцы. Те, у кого были сложные психоэмоциональные переживания, получили возможность снять их с сердца, поделившись эмоциями друг с другом. Приходит понимание того, что люди не одиноки в трудное время.
Между тем не следует забывать, что скорость «процесса восстановления» душевного здоровья отличается от человека к человеку.
В университете Тохоку Гакуин на семинарах под руководством профессора социологии Киёси Канебиси (Kiyoshi Kanebishi) студенты собирали рассказы о впечатлениях оставшихся в живых после катастрофы.
Один молодой человек рассказал, как его каждый раз бросает в пот, когда он вспоминает последнюю встречу с другом. Они были на школьном дворе, а затем расстались. Друг, оставшись один, тотчас погиб после цунами.
А вот другая история. Он рассказал, что сразу после катастрофы погибшая в ней жена стала являться к нему во сне и говорить, что «хочет вернуться». Но по прошествии некоторого времени, она заявила, что «никуда не уйдет», что позволило ему жить в дальше собственной жизнью.
Чтобы говорить о личном, могут понадобиться десятилетия
В то же время некоторые пережившие трагедию не считают полезным и нужным рассказывать о своем личном опыте.
Жители префектуры Фукусима, в частности, сталкиваются с конфликтными ситуациями, выражая взаимное недоверие к решениям, которые были приняты в отношении эвакуации из зоны поражения, споря по поводу полученных ими компенсационных денег. Это мешает им рассказывать истории даже своим родственниками и соседям, или, тем более потому, что это — родственники и соседи.
Некоторые считают, что не смогут хорошо рассказать собственные истории, потому что знают о том, что другие пострадали гораздо больше. Заставляя этих людей говорить сейчас, можно только углубить их раны.
Майко Ёсикава (Maiko Yoshikawa), адъюнкт-профессор психологии Университета Окинава, рассказала, как один человек произвел на нее сильное впечатление.
Он посещал занятия по психологической адаптации после войны, но никогда ничего о себе не рассказывал. Он начал говорить в один прекрасный день, когда сессии длились уже почти шесть лет. Рассказал он о том, что, будучи солдатом, однажды взял жизни родителя и ребенка.
«Это было так тяжело для меня, что я никому никогда не смог об этом рассказать», — процитировала этого человека Ёсикава.
Он не хотел рассказывать свою историю, но он все же хотел, чтобы она стала известной. Чем тяжелее бремя, тем больше требуется времени.
Исцелить психологических ран не означает забыть о погибших. И это не означает, что нужно закрыть крышкой прошлые воспоминания. Это означает процесс, при котором пострадавшие от стихийного бедствия учатся вспоминать свое прошлое как неотъемлемую часть того, кем они являются сейчас.
Чтобы это произошло, окружающие должны поддерживать таких пациентов и следить за ними достаточно долгий период времени.
Каждый из нас должен стремиться стать ближе к сердцам одиноких людей, переживших катастрофу. Нужно слушать их рассказы, сколько бы времени для этого не потребовалось.
