Однажды я сказал своей русской подруге: «Когда я читаю русскую литературу, написанную во второй половине XIX века или в первом десятилетии XX века, то спрашиваю себя, неужели российские императоры и их политические советники не видели, что происходит вокруг них и ничего не делали, чтобы изменить ситуацию в своей стране, чтобы защитить свой престол и интересы. Что ты думаешь на этот счёт?» Моя подруга ответила: «Может быть, они не понимали все это, потому что не жили среди обычных людей, и как следствие, не имели понятия об их положении». Я не посчитал ее ответ удовлетворительным и спросил: «Но они были достаточно образованы. Так почему же они не читали между строк сочинения Чехова, Толстого и Достоевского?» Моя подруга с удивлением посмотрела на меня, как будто никогда не задумывалась об этом раньше, а потом ответила: «Действительно, почему?»
Эти произведения провозглашают идеи свободы и выражают недовольство ситуацией, господствовавшей в то время, а также отказ эксплуатировать слабых. Это можно чётко проследить в произведениях Чехова, который умер до большевистской революции, полностью разрушившей императорскую власть и изменившей существовавшее в то время общество. Чехов выступал против диктатуры и невежества: одним из его инструментов была ирония, которую сложно было не понять. В сочинениях его коллег — Достоевского и Толстого — представлен обширный анализ ситуации в России, сложившейся в то время, и ее критика. У каждого из этих трёх писателей были свой особенный стиль и философия, что придавало их работам уникальность. Это означает, что трое самых выдающихся российских мыслителей на протяжении более чем полувека критиковали ситуацию в своей стране, чётко описывая ее в произведениях, которые, однако, не интересовали правителей России, хотя и предвещали пожар, который в конце концов разгорелся в конце Первой мировой войны.
Я, наконец, нашел ответ на свой вопрос. Кажется, что российские императоры понимали, что происходит в их стране, но они хотели найти другое решение, решение далекое от естественной логики, которой они должны были руководствоваться в отношении ситуации, описанной в произведениях Чехова, Достоевского и Толстого. Кроме того, кажется, что они не придавали значения идеям этих трёх писателей, несмотря на большой вклад каждого из них в литературу и философию. Очевидно, что российские императоры, правившие во времена, описанные тремя гениями, воображали, что могут противостоять идеям при помощи оружия и железной хватки, заткнуть всем рты и перекрыть источники этих идей. Они думали, что можно оставить все как есть, не внося никаких значимых изменений, и верили, что страха достаточно, чтобы сделать перемены невозможными.
Однако российские правители того периода ошиблись, поскольку не осознавали, что оружие — слабый инструмент в борьбе с идеями и что стратегия устрашения работает только в течение коротких периодов времени, и в итоге произошло то, что произошло.
Царь умер в несправедливости, хотя жил, сея эту несправедливость. Пословица гласит: «Кто воюет мечом, от меча и погибает». Тот, в чьих руках оружие, не усвоил этот урок. Силовой аргумент — слабый аргумент. Все, что произошло, говорит о том, что Николай II утратил свое оружие, и его убили. Если бы Николай II был действительно сильным правителем, как воображают все угнетатели, то он бы усердно изучал литературу своего времени и извлёк бы для себя пользу перед лицом общественных проблем, избежав той участи, которая в итоге его настигла. Однако сделать это ему помешала его же слабость. Слабость, которую он воспринимал как силу.
