Мариэль Франку была убита, потому что фактические власти Бразилии в большинстве своем отказываются принимать все то, что она собой олицетворяла.
1. Через три дня после переизбрания Путина на пост президента России Наталия Солженицына, вдова великого писателя, внесшего значительный вклад в развенчание коммунистической идеологии на Западе и в распад Советского Союза, дала интервью одному ежедневному французскому изданию. Наталья принимала активное участие в создании монументальных трудов своего мужа. Будучи, как и он, математиком по образованию, она отказалась от блестящей карьеры в этой области, чтобы посвятить себя совместной работе, которая приобрела грандиозные масштабы.
Взгляд Натальи Солженицыной на сложившуюся ситуацию в России настолько ясен и проницателен, что помогает нам лучше понять реальность, которая на первый взгляд кажется довольно странной. В самом начале своего анализа вдова писателя ссылается на толкование, данное когда-то Александром Солженицыным Февральской революции 1917 года — событию, отменившему царский режим и открывшему двери для недолговечного и чрезвычайно короткого опыта либеральной демократии в России. Эта интерпретация основывалась на тезисе об издавна существующем фатальном противостоянии власти и наиболее образованных слоев российского общества. Это противостояние оказалось настолько радикальным, что исключало возможность достижения компромисса. В этой напряженной ситуации зародились благоприятные условия для появления совершенно нового режима тоталитарной и античеловеческой природы. Обращаясь к сегодняшнему дню, Наталья Солженицына полагает, что главная задача России заключается в том, чтобы избежать повторения подобного сценария — непоправимого противопоставления образованного общества и власти. Именно по этой причине она не стоит на позициях абсолютного неприятия нынешней власти, воплощением которой является Путин.
Признавая автократический характер российского государства, она считает, что через диалог можно вернуть его в демократическое русло. Наталья объясняет успех Путина ошибками, допущенными внутри страны на первом этапе постсоветского периода, а также высокомерием западных стран, вызвавшим у русских чувство национального унижения. Она особенно жестко высказывается о НАТО, в частности о том, как эта организация решала вопрос о Крыме задолго до недавних событий, которые привели к реинтеграции полуострова в состав России.
Наталья Солженицына ставит верный диагноз недавнему прошлому и настоящему России, проявляя при этом чрезмерную снисходительность к авторитарной власти Путина, но она делает одно крайне важное предупреждение: Западу не следует оставлять попытки наладить диалог с Россией. Путин стал видной фигурой потому, что восстановил превосходство центральной власти над частью новой спесивой олигархии и навел порядок на улицах. Он добился этого авторитарным путем, отказавшись от строительства государства с верховенством закона, а значит, отказавшись от уважения прав человека и дав добро на глубоко антидемократический клиентелизм. Хотя все это справедливо и подлежит осуждению, западному миру не следует толкать русских в объятия Китая. Чтобы этого не случилось, требуются в высшей степени деликатные дипломатические усилия: с одной стороны, твердость в утверждении ценностей либеральной демократии, а с другой — чуткое понимание уникальности страны, которая все еще не изжила многочисленные исторические травмы прошлого. Нелегко преодолевать последствия, вызванные, среди прочего, тоталитарной трагедией, длившейся почти весь двадцатый век.
Нельзя с полной уверенностью утверждать, что Наталья Солженицына права в своих предостережениях и прогнозах, однако над ее словами стоит поразмыслить хотя бы из уважения к делу ее жизни — борьбе против советского тоталитаризма. Эта великая беда России в какой-то степени может обернуться трагедией и для Запада. Возможно, у нас еще есть время этого избежать.
2. В последнее время становится все труднее писать что бы то ни было о Бразилии. Убийство депутата муниципального совета Мариэль Франку, произошедшее в девять часов вечера в самом центре Рио-де-Жанейро, обличает степень институционального распада, которому подвержена страна, являющаяся одной из главных политических и экономических держав современного мира. В некоторых отношениях Бразилия приближается к опасной черте государства-банкрота, не способного гарантировать безопасность своих граждан и абсолютно уязвимого в деле защиты тех, кто борется за права человека. Мариэль Франку была убита потому, что фактические власти Бразилии в большинстве своем отказываются принимать все то, что она собой олицетворяла: освобождение жителей фавел, женщин, населения африканского происхождения, сексуальных меньшинств. Эта погрязшая в анахронизмах и предвзятости Бразилия является основным препятствием для окончательного утверждения страны, которая своим творческим потенциалом и смелостью вызывает восхищение значительной части мира. Смерть Мариэль была особенной — такой же уникальной, как и ее жизнь, вот почему ее гибель стала для всех таким потрясением. Она лишний раз напомнила нам о многих других — менее известных, но оттого не менее трагических — смертях, которыми отмечена повседневная жизнь страны, погруженной в немыслимое насилие. Хуже всего то, что сегодня мы не наблюдаем никаких признаков позитивных изменений, которые могли бы произойти в Бразилии в ближайшем будущем.
