Многие из тех, кто смотрел сериал «МакМафия», должно быть, задавались вопросом, действительно ли организованная преступность в России настолько безжалостна и вездесуща, как это показано в сериале. Блестящая книга Марка Галеотти (Mark Galeotti) добавляет массу достоверных нюансов к этому выдуманному сценарию, и те, кто решит прочесть ее, ни на секунду не усомнятся в реальности множества связей между российскими шпионами и преступниками внутри и за пределами России.
Одним из показательных примеров может стать случай, произошедший в Канаде. Когда канадские контрразведчики допрашивали офицера ВМС Канады Джеффри Делайла (Jeffrey Delisle), которого в 2012 году арестовали за шпионаж в пользу России, они узнали одну странную деталь. Его российские кураторы поручили ему не только узнать самые ценные секреты западного альянса, касавшиеся подводных боевых действий и шифрования, но и выполнить более приземленное задание, заключавшееся в наведении справок о готовящихся операциях канадской разведки против местных российских бандитов. Зачем грозной военной разведке Кремля нужна был информация о повседневной работе канадской системы уголовного правосудия?
По мнению Галеотти, ответ прост. Украденные подробности операций канадской полиции против российской организованной преступности можно было продать бандитам — или же обменять эту информацию на некие услуги. У российского государства и организованной преступности разные интересы, но они часто сотрудничают друг с другом. Результат — страдания россиян и опасность для нас.
Тем не менее, именно Михаил Горбачев помог современной мафии появиться на свет. Его провальная антиалкогольная кампания середины 1980-х годов спровоцировала появление массы рыночных возможностей и превратила бандитов в полу-респектабельных поставщиков столь востребованной алкогольной продукции. Частичная либерализация экономики позволила им отмывать доходы через на первый взгляд честные предприятия, такие как рестораны и компании, ведущие торговлю с другими странами. А крах авторитета государства привел к возникновению атмосферы отсутствия наказания — сначала за кражи, а затем и за насилие.
После распада Советского Союза российская мафия двинулась за рубеж. Галеотти довольно пренебрежительно относится к алармистским разговорам на Западе о неумолимом росте российской организованной преступности. По его словам, иностранные операции не приносят российским бандитам особой прибыли. Для того, чтобы добиться успеха, им необходимы новый рынок и отсутствие местных конкурентов. По мнению Галеотти, эту угрозу правильнее рассматривать скорее как вирус, нежели как спрута.
Однако это вряд ли может успокоить тех, кто заразился этим вирусом. Российская организованная преступность в Испании, особенно в Коста дель Соль и Коста Брава, занимающаяся рэкетом и отмыванием денег в сотрудничестве с российской ФСБ, стала по-настоящему серьезной проблемой для местных властей. В конечном итоге они обратились за поддержкой к британской службе MI6, которая отправила им на помощь эксперта — бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко. Вполне возможно, что та информация, которую он предоставил, и стала причиной его отравления в 2006 году.
Некоторые замечания Галеотти могут оказаться весьма полезными. Российская преступность за рубежом является по сути своей скорее «экс-советской», чем «российской», поэтому для описания уместнее было бы использовать термин «русскоязычная», хотя со временем он тоже теряет свой смысл. Она не является организованной: существует как минимум шесть крупных группировок, а, может быть, и все 12. Ее деятельность выходит далеко за рамки традиционной преступной деятельности. Но слабое место книги Галеотти заключается в том, что он так старается не казаться алармистом, что порой он соблюдает излишнюю осторожность. В частности, он считает, что Россия все же способна — хотя и нескоро — найти законы, представителей элиты и общественную поддержку для того, чтобы справиться с преступностью. Но учитывая ту картину, которую он рисует в своей книге, многие читатели могут решить, что такие надежды во многом безосновательны.
Отчасти такая ситуация объясняется культурными факторами. В мыльных операх и песнях бандитов изображают как героев в духе Робина Гуда. Преступный жаргон становится социально приемлемым (Владимир Путин им свободно пользуется). Более того, проект российского лидера по строительству государства основан на скрытом (хотя временами не слишком скрытом) сотрудничестве с криминальным миром, уходящем своими корнями в те годы, когда Путин работал в коррумпированной администрации наводненного преступностью Санкт-Петербурга. Стоит отметить, что преступники не управляют Россией, однако, как пишет Галеотти, это объясняется лишь тем, что «государство снова стало самой влиятельной группировкой в стране». Преступные методы, такие как вымогательство, давно стали частью арсенала государства. Тех, кто встает у него на пути, — таких людей, как Сергей Магнитский — ждет печальный конец (Магнитский скончался в тюремной камере, так и не дождавшись медицинской помощи).
Главный вопрос для внешнего мира заключается в том, сможет ли этот альянс шпионов и преступников оказаться таким же сильным и прочным за пределами России, как и внутри нее. Могла ли российская коррупция пропитать западный бизнес, финансы и политику до такой степени, что теперь западные политики больше не способны вводить серьезные санкции против Кремля, даже если он совершает дерзкие атаки на нашу национальную безопасность, такие как покушение на бывших шпионов с применением химического оружия? Даже блестящая книга Галеотти не может дать ответ на этот вопрос.
