Приговор, вынесенный бывшему президенту Бразилии Луле да Силва, показал, что для политизации правосудия многого не требуется: достаточно, чтобы судебные решения имели политические последствия. А для того, чтобы иметь политические последствия, нужны лишь две вещи: политик в роли осужденного и приговор, подрывающий его карьеру.
В такой ситуации всегда найдутся те, кто судит о мотивах по последствиям: если приговор возымел политический эффект, значит, он был политически мотивирован. Этого трудно избежать, особенно когда обвиняемый, как и в случае с Лулой, не стесняется заниматься политикой, дабы спасти свою шкуру. Несмотря на приговор, он снова выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах, чтобы сбить с толку суды. Ввиду угрозы ареста нашел убежище в толпе демонстрантов, чтобы затруднить действия полиции.
Говорят, что Лула как президент принес Бразилии очень много пользы. Да, но потому, что ему удалось распределить среди части населения результаты тех усилий по стабилизации и модернизации, которые были предприняты его предшественником Фернанду Энрике Кардозу. Однако использовать продукт не значит увеличить его производство — в конечном итоге с легкой руки Лулы Бразилия соскользнула в самый масштабный за последние десятилетия кризис. Юридические проблемы Лулы ярко свидетельствуют о том, чем он занимался у власти.
Лула и Партия трудящихся (PT) пришли к власти на пике популярности «третьего пути». Вместо того, чтобы уничтожить капитализм, как советовали марксисты 1973 года, они создали свой собственный капитализм, сделав крупный бизнес соучастником государства, сохранившего господство в экономике. Не случайно экономическим советником Лулы и Дилмы был легендарный Делфим Нетто, один из лидеров военной диктатуры (которого тоже приперли к стенке в ходе антикоррупционной операции «Автомойка»).
Но Лула все равно не стал отказываться от революционной демагогии. В развивающейся стране (где, к примеру, уровень урбанизации с 1960 года вырос с 45% до 85%) люди продолжают жить в нужде и лишениях. Разводить демагогию — дело несложное, но, возможно, в Бразилии делать это немного проще, чем где-то еще. Поэтому главной силой PT был Дельфим Нетто, плюс Движение безземельных крестьян и прочие акции за национальную идентичность, импортированные из Северной Америки. За отсутствием офисов им остаются улицы. Лула знает, какую опасность он представляет для демократии в Бразилии. Когда Дилма лишилась своих полномочий по решению Конгресса, это назвали «переворотом», как будто вместо парламентского голосования из казарм вышли войска.
Теперь Лула делает все возможное для того, чтобы нынешний арест сравнивали с его заключением в тюрьму в 1980 году, как если бы Бразилия — уже 30 лет как демократическое государство — продолжала оставаться военной диктатурой. Когда партия проиграна, остается только дискредитировать саму игру, надеясь на повторный заход. Тем самым Лула и Дилма дают понять своим последователям, что демократия и законность — это лишь маска для силовых отношений. Урок очевиден: по сути, значение имеет только сила. Не голоса, не законы, а сила. Это менталитет гражданской войны.
Демократии легче уничтожать, чем строить. Построение демократии требует довольно неестественного поведения и взглядов, например, уважения к противникам, даже самым ненавистным, или доверия к процедурам, даже самым неприятным. Уничтожать демократию намного проще: достаточно дать волю потаенной злобе и паранойе. Сегодня на дворе уже не 1989 год, когда стены пали и казалось, что на всей планете установится либеральная демократия. Оказалось, история еще не закончилась. Диктатуры снова возникают в качестве альтернативы.
Влияния Лулы хватило бы для того, чтобы создать в Бразилии соответствующую благоприятную среду. Достаточно того, что он может увести часть населения от законности и демократии. Какими бы плохими ни были нынешние правители, ни один из них не способен принести Бразилии столько вреда, сколько Лула. Он сам говорит, что из человека превратился в идею. Правда идеи бывают разными, в том числе и плохими.
